Страница 2 из 16
Соперниц всех четвертовали тайно, утопили,
Над дядей императора расправилась в дальнейшем.
Сам Гао-цзу слабел день, каждый, и душой и телом,
Она, страною правив, самолично отбирала
Военных всех министров и делами заправляла,
Скрывая их засосы все на теле её, белом.
Имев любовников, наложниц мужу подбирала,
В интимных сценах их за ними в спальне наблюдал,
А после с каждой из них секс подробно разбирала,
Как мужа ублажить в любви, советы им давала.
Так, записи тайн всех из Управления Секретов
Начальником Чжан Цзи в негласности производились,
Доклады в Журавлиной Резиденции хранились
О всех делах династии Тан, как в докладе этом.
Хранились в семье Чжан Гуан-бо тома и стенограммы,
Где служба о мистических явленьях извещала
Творились непристойности ,разыгрывались драмы,
Так непохожие на то, что летопись вещала.
Там есть и биография У-хоу Вай императрицы,
Расхожая с официальным о ней сообщеньем,
Которое писали государственные лица,
И кратко здесь приведено доклада изложенье:
Императрица, вдовствующая, была смиренной,
Униженой другой императрицы поведеньем,
Она сказал мне: «Всё это – необыкновенно,
Но я хотела б справедливости и исправленья.
Так как я после императора никем здесь стала,
Осталась я в монастыре и не имею права,
И как же мне можно смириться с этим, я устала.
Нет никого возле меня ни слева и ни справа».
Затем она тряхнула головой в движенье, нервном,
Сказав: «Давно я с его сыном говорить хотела,
Хотя ко мне он не идёт ни с делом, ни без дела,
Так, может, стоит мне поговорить сейчас с ним первой»?
Но вскоре всё уладилось, императрицей стала
Она и заняла достойное ей положенье,
Но в поисках своих, любовных, не уставала,
И кроме брачных уз искала разных приключений.
Однажды вечером она с принцессой говорила.
Сказав: «Его Величество, когда о грехах знает
Всех Сяо, то он так собой Будду напоминает,
Ведь раньше, как святого, я его боготворила.
В кругу придворных его окружает столько мрази,
За счёт его живёт вольготно столько негодяев,
Что мне хотелось бы избавиться от этой грязи,
Отправить в ссылку всех лентяев, как и краснобаев.
Хочу я мужу подыскать молоденьких наложниц,
Чтоб жизнь его сейчас разнообразить, половую,
Они его могут встряхнуть при помощи ног-ножниц,
Отвлечь от всех болезней, радость принести, простую,
Мне для разнообразья нужно бы сменить партнёров,
Чтоб и самой испытывать такое ощущенье,
Ведь женщин омолаживает в сексе обновленье,
И чтоб были умны, для поддержанья разговоров»,
И после этих грустных слов царица вдруг вздохнула,
Как будто поняла, что в жизни радость упускала,
Её, стареющую, к молодым уже тянуло,
Принцесса, видя её грусть, приблизившись, сказала:
– «Ваше Величество, так не вздыхайте сокрушённо,
Вы знаете о том, что при царе Тай-цзун правленья,
Служил министр Чжан Цзю-чэн, он знал вас, определённо,
Чан-чжун, его сын, входит в молодое поколенье.
Сейчас он так же ещё молод и с лицом красивым,
И с кожей, белоснежной, весь похожий на картину,
Когда-то любовалась взглядом я его, пытливым,
И даже подчинилась ему раз, как господину».
Услышав эти новости, царица промолчала,
Но по лицу вдруг пробежали от волненья тени,
Она с вниманьем слушала, не отвечала,
Принцесса бросилась вперёд и встала на колени,
Сказав: «Ваше Величество, но вы не беспокойтесь
Так обо мне, Чан-чжуна тело я отлично знаю,
Если вы в связь с ним вступите, то этого не бойтесь
Нельзя вам без любви здесь жить, я это понимаю.
Ведь муж ваш болен и не может вами заниматься,
У моей тёти нечто подобное происходило,
Кода пришлось ей без мужчины долго оставаться,
Она о своем муже мне такое говорила:
«И даже муж больной хорошим остаётся мужем,
Её муж десять лет лежать в постели оставался,
Но женщине для радости мужчина нужен,
Чтоб он с потребностью интимной близости справлялся.
Она и наготу царя когда-то лицезрела,
Его, как снег, тело было, бело с ярким отливом,
Но без прозрачности, его достоинство висело,
Наощупь ей казалось не сухим и не потливым,
Была лобковая головка пухлой, заострённой.
Когда она не поднималась вверх, то вниз свисала,
Казалась грязной, как яйца гусиные из сала,
После знакомства с ней была неудовлетворённой,
Когда входил пенис в неё, то ей тогда казалось,
Что он худой, хоть толстый, но лишь пухлый, не костлявый,
А вышел мягким, ярко-красным, оказалось,
Запомнился тогда ей его рот ещё, слюнявый».
Когда закончила рассказ принцесса, то царица,
Была хоть похотливой, но немного оскорбилась,
Так как вдруг вспомнила, как в лет тринадцать покорилась
Сама царю Тай-цзуну, чтоб в гареме очутиться.
Когда Его Величество к ней в спальне прикоснулся,
Она была юна, и с грациозными ногами,
И с кожей тонкой, лицо с живописными бровями,
Как у небесной девы, к ней дух юности вернулся.
Она, переборов себя, принцессе так сказала:
– «Всем женщинам то на роду написано, как видно,
Когда с царём встречалась я, то было мне не стыдно,
Как выглядел голый Тай-цзун, тогда я тоже знала,
В пруду, дворцовом, Феникса мы голыми купались,
Когда вошёл в меня он, оба мы, словно, проснулись,
Член был его похож на гриб, когда мы целовались,
Входил он нежно, складки, словно зонтик, растянулись.
Гао-цзун опоздал тогда, меня взять не решился,
Поэтому вторым лишь номером в любви остался.
Тан-цзун же ещё девочкой тогда меня добился,
Когда он девственность забрал, счастливым мне казался».
И тут вдруг на неё воспоминанье накатилось,
Когда в периодах весна и осень приходили,
У Вэй Ши-фана методам даосов обучилась,
Как культивировать бессмертие, как те учили.
Когда она достигла совершенства в том ученье,
То объявила всем себя Небесною царицей
И завладела троном, начала своё правленье,
Построила себе храм Даюнь-сы, чтобы молиться.
Там изучались виды практик разных, сексуальных,
Устраивались встречи с отроками, золотыми,
Нефритовых дев, где любовь на уровнях, астральных,
Знакомила всех юных с методами, непростыми.
Даосы говорили: «Мир энергией наполнен:
Инь – женской, и мужской – Ян, в перемене, постоянной,
Рождают в хаос вещественный мир и пространный,
И их взаимодействием в нас каждый миг заполнен.
От мига этого зависит форма с содержаньем,
Которые нас строят, наполняют и рождают,
И если в разум проникает это осознанье,
То, тот, кто это понимает, тайны мира знает.
Способен слабое он делать сильным в жизни этой,
Меняться, совершенствуясь, и перевоплощаться,
Он может воином стать, мудрецом или поэтом,
И императором, если желанию отдастся.
Инь есть Инь, Ян есть Ян, ведь это только говорится,
Но в Ине есть Ян, в Яне есть Инь, как всего начало,
И если захотеть, чтобы одно другим вдруг стало,
В противоположность можно перевоплотиться,
В природе всё со временем меняется местами,
Одно слабей становится, другое же – сильнее,
Борьба в нас происходит, управляет всем и нами,
Мы можем стать, кем захотим, отдавшись так идее».
У, слушая такие речи, в жизни всё меняла,
Старалась, изменяясь, добиваться своей цели,
Она всем женщинам в стране свободу открывала
Давала им возможность проявиться в каждом деле.
В Китае девочки собой ничто не представляли,