Страница 1 из 19
Лев Гурский
Есть, господин президент!
Человек есть то, что он ест.
Человек ест то, что он есть.
Не делайте из еды культа.
От автора
Автор считает своим долгом предупредить: все события, описанные в романе, от начала до конца вымышлены. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность.
Автор выражает глубокую благодарность автору «Маршрута гурмана» Сергею Белоусову (г. Новосибирск) и переводчику Льву Абрамову (г. Ашкелон, Израиль) – за ценные заочные консультации. Отдельное спасибо Валентине Богдановой (г. Саратов) и Фуксу (г. Москва) – за профессиональную помощь. Также благодарю Дороти Хаммер (г. Топика, штат Канзас, США), Ханну фон Браун (г. Вашингтон, округ Ко-ламбия, США) и, в особенности, Карла-Иоганна Булева (г. Дюссельдорф, Германия) – за эксклюзивные материалы из семейного архива.
Пролог
Великое герцогство Кессельштейн, спрятанное в уютном лесном карманчике между Германией и Люксембургом, никогда не было милитаристским государством. Наоборот: к началу XXI столетия вся армия Кессельштейна составляла дюжину гвардейцев, большинство из которых денно и нощно охраняли от экскурсантов старые двустворчатые ворота трехэтажного дворца Великого герцога.
Соблюдая традицию, охрана была обмундирована в пропахшие нафталином национальные костюмы, а именно – в черные барашковые шапки, похожие на выгоревшие стога сена, красные бархатные камзолы, шерстяные темно-зеленые брюки с розовыми галунами и скрипучие рыжие сапоги свиной кожи. Вооружалась гвардия музейными винтовками Манлихера – настолько древними, что винтовочные патроны были маркированы гербом давно не существующей Австро-Венгерской империи. К счастью, за последние полвека на жизнь Его Высочества Зигфрида фон Типпельскирна никто не покушался, как не покушались на его высокородных отца и деда. Потому и стрелять в кого-либо не было ни малейшей надобности.
Глава вооруженных сил Великого герцогства капитан гвардии Юрген Кунце, шестидесятипятилетний вдовец и единственный на всю округу воинский начальник, жил в особняке через дорогу от дворца, напротив главных ворот. Это обстоятельство позволяло капитану наблюдать за боеспособностью вверенных ему гвардейцев прямо со своей веранды. В понедельник 17 мая, безоблачным утром, которое впоследствии «Кессельштейнский курьер» назвал ужасным и скандальным (О, es war der wierkliche Skandal!), repp Кунце, как обычно, сидел на веранде, попивал поданный фрау Дитмар кофе со свежими сливками и время от времени посматривал на своих разноцветных солдат. Те доблестно отрабатывали жалованье: трое дежурили у ворот, трое у полосатого шлагбаума и еще три человека – возле двух таких же зебровидных караульных домиков, смахивающих на собачьи будки.
Понедельник был день не экскурсионный. Случайных туристов, не знающих о том, предупреждали еще на границе Великого герцогства – за холмом, в полутора километрах отсюда, – плакат с грозным восклицательным «Halt!» и двое караульных, обученных переводу тормозящего слова на все основные языки мира.
Один день в неделю Кессельштейн считался государством, закрытым для посетителей. Вместе с признанием вечного нейтралитета суверенное право на один еженедельный выходной было даровано династии Типпельскирнов именным вердиктом императора Фридриха Великого. Не нарушалось оно ни разу – даже в 1944-м, когда танковая дивизия союзников, во исполнение приказа фельдмаршала Монтгомери, совершала обходной маневр. Благо танкисты подъехали к границе без пятнадцати минут вторник и ждали недолго.
– Фрау Дитмар… – начал герр Кунце, собираясь попросить еще чашечку кофе. Но тут его отвлекли странные звуки из-за холма.
Голос казенных «манлихеров» капитан гвардии слышал последний раз четырнадцать лет назад, во время салюта на похоронах двоюродного дяди нынешнего герцога, и потому узнал эти звуки не сразу.
Сперва капитану показалось, будто кто-то за холмом стал чрезвычайно громко ломать об колено сухой хворост, ветку за веткой. Лишь пару мгновений спустя до герра Кунце дошла ужасная правда. Серебряная ложечка вылетела из его кофейной чашки и звякнула где-то внизу, на брусчатой мостовой, а секунд через десять там же внизу оказался и капитан – растерянный, злой, готовый мчаться к месту происшествия. Однако в этом не было нужды: происшествие само выкатилось из-за холма. Оно имело вид нового «мерседеса» с тонированными стеклами, который, виляя, на приличной скорости несся к воротам замка. Следом за автомобилем со значительным отставанием бежали два пограничных гвардейца, сотрясая воздух криками и пальбой из винтовок во все стороны света. Одна пуля с противным вжиком пролетела прямо над головой герра Кунце и помогла ему вспомнить устав караульной службы.
– Гвардия, в ружье! – заорал он охранникам шлагбаума и ворот. – Готовьсь, сукины дети! По колесам! Пли!
К последнему слову капитан прибавил энергичный взмах рукой. Что поделать: гвардейцы Великого герцогства были староваты и глуховаты. Самому молодому в январе исполнилось пятьдесят.
Бах-бах-бах! Гвардия не подкачала. Почти одновременно грянуло штук шесть «манлихеров». Машинально капитан прикинул, что из десяти солдатских винтовок осеклось меньше половины: недурной результат для патронов, чьи капсюли произведены еще при Габсбургах. Будучи реалистом, герр Кунце не надеялся на большую меткость своих ветеранов, но кое-кто, представьте, даже попал.
Стеклянным дождем брызнула фара, грохнула на всю округу удачно простреленная шина. «Мерседес» с визгом завертелся по брусчатке, словно волк с подбитой охотником лапой, снес шлагбаум, уже боком протаранил одну из караульных будок – к счастью, пустую – и на скорости прибился капотом к стене замка.
В уши ввинтился мерзкий скрежет металла о камень. Стена замка, сложенная в середине пятнадцатого веке каменщиками самого Бруно Однорукого, не дрогнула. Таким образом, первая в истории Великого герцогства автомобильная катастрофа завершилась без жертв – по крайней мере, из числа подданных Его Высочества. Что же до главного виновника аварии…
Когда два гвардейца вместе с прибежавшим из дома капитанским сыном Максом-Иозефом смогли наконец выбить перекошенную дверь «мерседеса» и вытащить водителя, герр Кунце сразу понял, что единственная в стране тюремная камера сегодня так и останется пустой. Дерзкий нарушитель многовековых традиций Великого герцогства, безумный ездок на «мерседесе» уже едва дышал.
Сгубило его, однако, не столкновение машины с каменной стеной: ремень безопасности оказался пристегнут, пневмоподушка сработала. И уже тем более ни при чем были выстрелы из караульных «манлихеров», не оставивших пробоин ни в лобовом, ни в боковом стеклах. Все свои три ранения – в грудь, в живот и в плечо – лысоватый и круглолицый обладатель белого клубного пиджака, шелковой бордовой косоворотки и синих теннисных гетр в обтяжку явно получил до того, как пересек границу Кессельштейна. Непонятно было, как он вообще мог вести машину в таком состоянии и почему до сих пор еще жив.
– Герр Кунце, мне звать доктора? – боязливо проговорила фрау Дитмар, свешиваясь с веранды. В руке она держала телефонную трубку.
Капитан кряхтя опустился на корточки, пощупал пульс раненого и вздохнул:
– Уже пастора, фрау Дитмар. И побыстрее.
– А что, если он вдруг мусульманин или, например, буддист? – поинтересовался дотошный Макс-Иозеф. Присев рядом с папой на корточки, он внимательно разглядывал лицо хозяина «мерседеса». – Может, надо сперва посмотреть его документы?