Страница 4 из 5
• абстрагирование от второстепенных, ситуативных особенностей регуляции, стремление к отображению регуляции в форме идеального объекта для психологического анализа деятельности;
• ориентация на установление основных функциональных взаимосвязей и зависимостей между отдельными блоками;
• синтетический характер предлагаемых модельных описаний, включающих как внутреннее, психологическое, так и внешнее, технологически обусловленное содержание деятельности;
• существенное совпадение компонентов системы, выделяемых у разных авторов, что определяется единством объекта изучения (профессиональной деятельности);
• формальное сходство внешней архитектоники предлагаемых моделей с разработанными ранее функциональноструктурными представлениями в физиологии (теория функциональных систем П.К. Анохина, «физиология активности» Н.А. Бернштейна) при постоянном подчеркивании принципиальных содержательных отличий между психологическими и физиологическими подходами.
В свою очередь отметим еще несколько общих моментов, присущих блочно-схематичным моделям психической регуляции.
Во-первых, в этих моделях не находит своего отражения уровневый характер психической регуляции. Лишь в модели, предложенной Г.М. Зараковским [61, 62], структурно дифференцируются осознаваемый и автоматизированный уровни регуляции действия.
Во-вторых, в данных моделях не представлены некоторые регуляторные функции, в том числе целеполагание, воля, самооценки, хотя их роль для регуляции операторской деятельности очевидна и показана в ряде исследований [52, 68, 85, 90, 116 и др.].
В-третьих, во всех моделях фактически допускается жесткая, неизменная структурная организация психической регуляции, хотя еще П.К. Анохин указывал, что «…главной чертой каждой функциональной системы является ее динамичность. Структурные образования, составляющие функциональные системы, обладают исключительной мобилизуемостью. Именно это свойство систем и дает им возможность быть пластичными, внезапно менять свою архитектуру в поисках запрограммированного полезного результата» [5, с. 45]. Свойство пластичности, гибкости структуры не находит своего отражения в блочно-схематических моделях психической регуляции операторской деятельности.
Специфика другой группы исследований определяется стремлением их авторов преодолеть ограничения блочно-схематических решений, которые не позволяют отразить чрезвычайно динамичный характер строения психической регуляции деятельности. Например, Б.Ф. Ломов указывает, что отображение компонентов психической регуляции (по его терминологии субъективного плана деятельности) в виде очередной блок-схемы вряд ли способствует пониманию сути дела. Поэтому он ограничивается текстовым описанием основных «образующих» компонентов деятельности: мотива, цели, планирования деятельности, переработки текущей информации, оперативного образа, концептуальной модели, принятия решения, действия, проверки результатов и коррекции действий [98].
По-видимому, с помощью традиционного текстового описания удается более адекватно отразить гибкость и многоуровневость психической регуляции, чем посредством блочно-схематических изображений. Возможно, этим объясняется тот факт, что именно традиционный язык применялся для анализа и описания уровней психической регуляции, а используемые в отдельных случаях схемы и таблицы носят скорее характер дополнения к текстам.
Анализ исследований, в которых рассматривалось уровневое строение психической регуляции деятельности, выявляет различия как в выборе основания для выделения уровней регуляции, так и в числе выделяемых уровней.
Можно указать три основания, которые используются в качестве критериев для выделения уровней психической регуляции деятельности.
Первое основание – степень осознанности субъектом содержания выполняемой деятельности. Различают осознаваемый и автоматизированный уровни психической регуляции деятельности.
На осознаваемом уровне субъект отдает себе отчет обо всех моментах деятельности (целях, содержании, результатах, условиях). Осознаваемый уровень регуляции типичен для начальных этапов профессиональной деятельности (обучение, подготовка и освоение), а также при столкновении субъекта с новыми для него обстоятельствами и профессиональными требованиями.
На автоматизированном уровне субъект постоянно удерживает в сознании преимущественно текущие и конечные цели деятельности, сравнивая их с результатами своих действий [101]. Автоматизированный уровень регуляции типичен для хорошо освоенных видов профессиональной деятельности и привычных условий труда. Таким образом, отличие автоматизированного уровня от осознаваемого состоит в разном – качественно и количественно – использовании субъектом сознательных процессов для регуляции деятельности, а не в их исключении.
Следует заметить, что авторы упоминавшихся выше функционально-структурных моделей специально не рассматривают вопрос о том, в чем заключаются (и есть ли они) различия архитектоники осознаваемого и автоматизированного уровней психической регуляции деятельности.
Другим основанием для выделения регулятивных уровней служит качественное своеобразие психических процессов. По этому основанию, традиционно используемому в психологии для классификации познавательных процессов, принято выделять три уровня отражения: восприятия; представлений; речемыслительных процессов.
По мнению Б.Ф.Ломова, они выступают и как уровни регуляции деятельности. На первом уровне – восприятия – психический образ характеризуется симультанной целостностью и структурностью, что позволяет человеку формировать различные траектории при выполнении одного и того же действия, а также произвольно выбирать любой их темп и ритм. На втором уровне – представления — психический образ, благодаря своей обобщенности, обеспечивает возможность переноса приемов работы из одних ситуаций в другие. На третьем, речемыслительном уровне, который является ведущим у человека, обеспечивается предвидение хода событий и планирование деятельности в целом. Именно с этим уровнем связано формирование целей деятельности, определение конкретных задач, формирование критериев принятия решения. Как подчеркивает Б.Ф. Ломов, в реальной трудовой деятельности все три уровня регуляции выступают в неразрывном единстве. Соотношение между ними является динамичным и изменяется в зависимости от предмета, орудий и условий труда [101].
По основанию качественного своеобразия, но применительно к принятию решения Б.Ф. Ломов выделяет четыре уровня регуляции: сенсомоторный, перцептивно-опознавательный, представленческий и речемыслительный. Он пишет: «…на сенсомоторном уровне принятие решения связано с выбором той или иной реакции в ответ на некоторый (обычно заранее известный) сигнал. На перцептивно-опознавательном уровне принимаются решения, связанные с классификацией воспринимаемых объектов. При этом человек пользуется различными признаками. От сформированности перцептивного образа зависит избирательность в актуализации эталонов-признаков и построении гипотез (альтернатив). На уровне представлений человек оперирует вторичными образами объектов, трансформируя их соответственно цели деятельности. На речемыслительном уровне можно наблюдать развернутый процесс «взвешивания» вероятностей событий (иногда в форме вычислений), оценку возможных последствий и т. д.» [100, с. 59 – 60]. Применительно к антиципации Б.Ф. Ломов и Е.Н. Сурков различают уже пять уровней регуляции, добавляя к вышеуказанным еще и низший, субсенсорный уровень [103].
Еще одно основание для различения уровней психической регуляции деятельности предложили Ю.Я. Голиков и А.Н. Костин [41]. По их мнению, таким основанием является класс проблемностей, возникающих по ходу профессиональной деятельности. В исходном варианте своей модели авторы выделили пять, а в обобщенном – девять уровней регуляции. Актуализация того или иного уровня регуляции определяется классом проблемностей, особенностями их возникновения и преодоления (таблица 1).