Одна ночь (ЛП)

— Вовсе нет. Мне нравится тот, кто нравится, но другие считают, что все очень странно и запутанно.

— Твои друзья? — я подумала о Виоле и Керри.

Они всего лишь друзья или одна из них — ее девушка?

Я чувствовала себя идиоткой при одной мысли об этом. Но мне хотелось понять, что же на самом деле происходит.

— Это не Керри и не Виола, — словно прочитав мои мысли, сказала Делани, — если ты об этом подумала. Они… держатся на расстоянии с тех пор, как я им рассказала.

— Ты невероятно смелая.

— Да, но теперь надо мной смеются мальчишки, находят "сексуальным", что мне нравятся девушки, поэтому дразнят. А другие девушки странно смотрят на меня, словно мое дружелюбие означает, что я в них заинтересована… Понимаешь?

— Как они узнали? — спросила я с тревогой. Боялась сказать что-то не то, боялась сделать что-то, что нарушит нашу идиллию. Хорошо, что она открылась мне, но ее отношения со сверстниками… Это привело меня в ярость и разбивало сердце.

— Потому что я кое с кем встречаюсь.

Для меня это была новость.

— О? Мы знакомы?

По правде говоря, я едва знала тех, с кем общается Делани, кроме Керри и Виолы.

Делани покачала головой.

— Ее зовут Мэри. Мы познакомились на занятиях в научной лаборатории.

Я ждала, что еще она скажет.

— Керри и Виола ведут себя странно. Спрашивают меня, не стану ли я с ними "мутить". Я сказала, что нет, а когда они поинтересовались, лесбиянка ли я, попыталась объяснить, что являюсь бисексуалкой. После этого по школе пошли разговоры… и…

— И? — я потянулась и взяла ее за руку. В этот раз она не отстранилась от меня.

Делани протянула руку и вытащила свой телефон. Я наблюдала, как она вводит прежний пароль, который я набирала.

Она показала фото обнаженного парня, которое я уже видела. Но, погодите… Нет, фото было другим. Абсолютно иное, но похожее. Без лица, только нижняя часть. Парень сжимает член… Другой и с другого ракурса…

Нутро сжалось от боли.

— Кто отправляет эти фото?

— Мальчик из школы. Иногда он посылает мне такие сообщения: "Переходи на темную сторону. Ты не сможешь отказаться от этого члена. А еще лучше, приводи с собой подружку".

Я поежилась, слушая, как она с ненавистью повторяет грязные слова.

— Это так ужасно.

— Могу я сменить номер? — спросила она, утирая слезы.

— Конечно. Утром я позвоню и решу этот вопрос. Но насчет школы… Знаю, что ты ничего мне не хотела говорить, но нам следует что-то сделать. Можешь сказать, кто этот мальчик? Я позвоню его родителям…

— Позволь мне самой с этим разобраться, ладно? — Делани вытерла слезы и выпрямилась, ее самоуверенность вернулась.

Она сжалась, когда я потянулась, чтобы обнять ее, но все равно притянула к себе.

— Я люблю тебя. Ты самая потрясающая девушка, которую знаю. И ты сильная. Чертовски сильная. Мы справимся, я обещаю.

И лишь тогда она расслабилась в моих объятиях.

Слезы текли по моим щекам, но все, что я чувствовала, как внутри разгорается гнев.

Я возжелала убить этого гребанного ребенка, который причиняет боль моей дочери.

Только подумав об этом, постаралась не вспоминать о том, когда в последний раз чувствовала такую ярость, как легко погружалась во тьму…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Андреа, 1993 год

Было около двух утра, когда дядя, шатаясь, возник на пороге. Мы с Филоменой сидели бок о бок, прижавшись друг к другу, словно две сардины, под плетенным одеялом на кресле.

Мой дядя едва стоял на ногах, уронил на пол ключи, ударился бедром о край стола, он потянулся зажечь лампу и уронил ее.

— Какого черта ты не спишь? — протянул он. Уставился на меня пьяными покрасневшими глазами, а затем посмотрел на Филомену.

— А это кто? Ты привела подружку — лесбиянку и ничего мне не сказала, щекастик?

Щекастик. Я ненавидела это прозвище. Когда он его произнес, я покраснела. Филомена сжала мою руку.

— Это Филомена, моя школьная подруга. Надеюсь, ты не против, что она осталась на ночь… — сказала я, кашлянув.

Дядя Фил громко рыгнул, ничего не сказал и прошаркал на кухню. Я кивнула Филомене.

Молчаливый знак, что время пришло.

Я медленно поднялась с дивана, откинув одеяло в сторону. Филомена тоже встала, зажав в руке сковороду, если вдруг придется ударить его по голове. Она держала ее под одеялом несколько часов, дрожа рядом со мной.

— Дядя Фил? — я на цыпочках прошла на кухню, где он возился.

— Что? — откликнулся он. Я услышала, как хлопнула дверца холодильника, затем открылась банка пива.

Когда он осушил банку, я продолжала стоять в дверном проеме в темноте.

— Что? Почему ты все еще не спишь, детка?

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Ну, тогда выкладывай. — Он смял банку в руках и снова рыгнул.

— Пришли еще две мои подруги. Они в ванной и не выходят оттуда.

— А? — он странно взглянул на меня: один глаз открыт, а второй — закрыт. Он был пьян, когда возвращался, но сегодня сильнее, чем обычно. Полагаю, если позволила бы, он бы потерял сознание уже через пару минут.

— Они не вылезают из ванны, — сказала я, на этот раз громче.

— Они там вместе? — Фил хихикнул. — Я так и знал! Девочки решили поэкспериментировать, немного позабавиться… Что же, почему бы и мне не присоединиться к ним, щекастик?

Пока он шел к ванной, Филомена стояла прямо за мной.

— Ты готова? — прошептала она.

— Думаю, да.

Дядя Фил повернул ручку и открыл дверь.

— Почему в ванной свет не горит? — он щелкнул выключателем, но ничего не произошло. — Что происходит на этой Богом забытой земле? — пробормотал он.

— Лампочка над раковиной плохо держалась. Возможно, следует ее поправить. Надеюсь, что они не ударились о край ванны… — окликнула я.

— Тупые задницы, — прорычал он, спотыкаясь в темной ванной и наткнувшись на раковину.

— Сейчас! — Филомена оттолкнула меня.

Я закрыла дверь в ванную, пока она пыталась придвинуть шкаф.

— Поторопись! — выкрикнула я, когда дядя толкнул дверь. Я удерживала, но ему удалось просунуть в щель руку. Я зажала ее в дверном проеме.

Мой дядя зарычал. Ужасный, животный звук…

— Еще пара дюймов…

Филомена покраснела от натуги, придвигая шкаф, чтобы закрыть дверь. Я склонилась, и мы вместе забаррикадировали дверь.

— Какого черта происходит? — взревел Филлип, стуча кулаками в дверь. — Это не смешно, девочки! Перестаньте, маленькие сучки.

— Теперь звони им. У нас есть всего несколько минут, прежде чем он выломает дверь и освободится… — предупредила Филомена.

Я побежала к телефону на кухне, молясь, чтобы шкаф выдержал. Телефон пожелтел с годами, телефонный провод так скрутился, что между мной и стеной не было никакого расстояния, пока я набирала номер.

— Девять — один — один. Что у Вас произошло? — спросила женщина.

Я смотрела на Филомену, а она на меня, пока произносила строчки, отрепетированные несколько раз за последние два часа.

— Это Андреа Игон. Я живу со своим дядей Филом Игоном. Сегодня несколько подруг остались у меня на ночь. Дядя вернулся пьяным, и мне кажется, что он причинил боль моим двум подругам… Мы загнали его в ловушку в ванной, но мне кажется, что он и нам сделает больно. Пожалуйста, приезжайте скорее.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

НАШИ ДНИ

Мое сердце все еще колотилось в груди, пока я вышагивала у окна гостиной, высматривая черный грузовик с Грант — стрит или какие-нибудь перемещающиеся тени в темноте.

Когда в конце улицы возникли два больших кошачьих глаза ее машины, я с облегчением вздохнула.

Я дождалась, когда она припаркуется рядом с моим минивэном. Затем открыла дверь и поспешно помахала ей, чтобы она вошла.

Она была потрясена. Это видно по ее молочно-карим глазам. Волосы зачесаны назад в низкий хвост. На ней были надеты мягкие пижамные штаны.

Я закрыла дверь, выключила свет на крыльце и задвинула засов.