Одна ночь (ЛП)

— Ты всегда была дерьмовым водителем, — сказал он с презрением в голосе.

Интересно, назвал ли он Саманту "дерьмовым водителем" после аварии?

Я предполагала, что Делани позвонит мне, когда он ей расскажет, но не было ни слова. Полагаю, моя авария не требовала такой реакции, как ситуация с Самантой.

Но это несправедливо. Саманта попала в аварию не по своей вине и пострадала. В этот раз все иначе…

— Я не знаю, Пэм… — Я потянулась к газете, неохотно перевернула ее и положила обратно. Мое фото было ужасным — двойной подбородок, заплаканные глаза, волосы растрепаны. Я несла в руке букет цветов, направляясь по парковке больницы, чтобы навестить Фрэн.

Очевидно кто-то сфотографировал меня. Хотелось бы увидеть, как они это делают. Я бы выбила у них из рук телефон.

И получила бы еще больше проблем.

— Чего ты не знаешь? — Она взяла свою кружку с кофе и подула.

— Я имею в виду, что у них могли быть статьи поинтереснее этой истории. Просто не могу поверить, как сильно это меня очерняет…

— Еще бы! — фыркнула Пэм. — Не похоже, что ты нарочно это сделала или выпила и села за руль.

— Ну… — на какой-то миг мне захотелось рассказать ей правду — о полуночном сексе с Максом, о том, как я напилась и забыла поставить будильник, о том, что никогда и подумать не могла, что все еще нахожусь под влиянием алкоголя, выпитого пару часов назад…

— Ну так что? — настаивала Пэм, обеспокоенно глядя на меня. Она сделала глоток кофе, пытаясь встретиться взглядом со мной поверх чашки.

— Я проспала из-за парня, с которым познакомилась в интернете. Устала и плохо соображала…

— О, я знаю. Ты написала мне в четыре утра, помнишь?

На самом деле, я забыла.

— Прости за это, — кротко сказала я.

— Не стоит. Тебе надо было развеяться, Айви. Не кори себя. С Фрэн все в порядке, а ты теперь будешь повнимательнее.

— Да, — Я делаю глоток горячего кофе, наслаждаясь тем, как он обжигает мой язык.

Я облажалась, вот и все.

Из-за меня пострадала старушка. Могла бы и вовсе умереть.

Хотелось бы мне сказать, что это самое худшее из всего, что я сделала, но это ложь…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

1993 год, Андреа

На мгновение мне показалось, что такова моя реальная жизнь: я тусуюсь вечером в пятницу у себя дома с тремя подругами.

— О чем задумалась? — спросила Филомена, с улыбкой глядя на мои ногти. Она выглядела такой спокойной, ничего не подозревающей…

— Они прекрасны, — честно призналась я. Так и было. Обычно, когда я пыталась накрасить ногти, руки нервно дрожали, лак плохо и неровно ложился.

— Попроси ее подкорректировать брови. Филомена — эксперт, когда дело касается макияжа, — сказала Мэнди. Она смотрела на меня, скрестив ноги на полу и прищурив глаза.

Я знаю этот взгляд.

Время. Время для исполнения задуманного…

— Ты не против? У меня есть щипчики в ванной. Там тесно и мерзко, но хорошее освещение. — В тишине комнаты мои слова казались дрожащим шепотом.

— Конечно, — сказала Филомена, блеснув ослепительной, яркой улыбкой. Я прошла за ней в ванную, краткая прогулка, показавшаяся бесконечной. Обернулась на Мэнди и Тамару.

Тамара подняла три пальца и что-то произнесла одними губами.

— Помни, что делать, — как мне показалось, произнесла она.

Я шагнула в ванную, закрыв за собой дверь.

Филомена уже копалась в комоде в поисках щипчиков.

Три пальца означали три минуты.

Три минуты до того, как подруги должны убить Филомену.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

НАШИ ДНИ

На мгновение я замерла, время словно остановилось, пока наблюдала за фигурой в капюшоне.

Запаниковав, я повернулась и побежала по лестнице.

Я должна выбраться отсюда. Сейчас же!

Я бежала по ступеням, перескакивала сразу через десять и скользила вниз, словно по горке.

Услышала тихий звон. Колокольчик на двери оповестил о чьем-то приходе. О том, у кого есть ключ.

Бросилась к задней двери, холодный ночной воздух ударил в лицо. Превосходное ощущение свободы.

Перед домом не было моей машины. Добираться придется на своих двоих.

Вместо того, чтобы обежать вокруг дома к главной дороге, я направилась прямиком через аллею и перепрыгивала через подстриженные кусты, обходя садовых гномов. Мне удалось сократить десяток ярдов.

Остановившись, я поняла, что несколько миль прошла не в том направлении.

Задыхалась, обернулась, в поисках признаков того, что за мной следят.

Но никого не было. Только прохладный шелест листвы, падающей, словно снег с неба. Склонившись, уперла руки в колени, пытаясь отдышаться.

Я оказалась на жилой улице, которую прежде видела, но не знала названия. Старые дома, но ухоженные, с аккуратными и причудливыми верандами. Они напоминали мне миниатюрную версию жуткого особняка Майкла.

Большинство домов были мрачными, но в некоторых горел свет. Вырезанные тыквы и пластиковые фигуры скелетов украшали несколько веранд, хотя еще не время для Хэллоуина.

Я ступила на тротуар, вытаскивая телефон из кармана. Воспользовавшись приложением Uber, я вызвала такси.

Далее набрала номер, осматриваясь и надеясь на то, что рядом никого нет…

— Алло?

Я прокашлялась, а затем произнесла слова, которые надеялась никогда не произносить.

— Это я. Послушай, он вернулся. И хочет нам отомстить, — задыхаясь, произнесла я.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ДО…

Форма для пирога обжигала мне пальцы, но я решила вытерпеть все неудобства, уготованные мне судьбой. Переходя улицу, я осмотрелась, убеждаясь, что за мной никто не наблюдает и не фотографирует в этот раз.

Я шла по подъездной мощеной дорожке к дому Фрэн с вишневым пирогом в руках.

Свет не горел, шторы были опущены, но ее "олдсмобиль" был припаркован на дорожке. Я молилась, чтобы она не спала.

Удерживая пирог в одной руке, я тихо постучала в дверь.

Кондитер из меня хреновый, поэтому я купила один из тех полуфабрикатных пирогов, который нужно лишь разогреть в духовке в течение получаса. Конечно, она не почувствует разницы, не так ли?

Полагаясь на мою удачу, она скорее всего диабетик.

Дверь с противным скрипом распахнулась. Фрэн стояла в потрепанном халате. Правая рука загипсована.

— Я очень сожалею, Фрэн.

Она простонала и с отвращением помахала здоровой рукой.

— Ты, может, прекратишь уже извиняться? Сперва на подъездной дорожке, затем в больнице, потом после выписки… Прошу, прекрати. Я знаю, что тебе жаль. В конце концов, мне уже плохо от твоих извинений…

— Хорошо, я перестану, — я протянула пирог, мысленно извиняясь.

— У меня лишь одна здоровая рука, — сказала Фрэн, глупо потрясая своей здоровой рукой.

— О, — я вспыхнула.

— Все в порядке, не начинай ныть снова. Просто возьми и поставь его на стол, — она отступила в сторону и кивком головы предложила войти.

Я предполагала, что дом Фрэн выглядит как более старшая версия моего, но он был еще старее. Обои с замысловатыми завитушками покрывали гостиную. Мебель была старой, но крепкой. Голубое кресло с цветочными подушками и кресло — качалка. Но что больше бросалось в глаза, это книги. Они были повсюду: на полках вдоль стены, на кофейном столике и на обеденном столе. Даже на полу стояли стопы книг.

— Ого. Вы, должно быть, любите читать, — восхищенно сказала я.

— Истинный Шерлок Холмс, да? Кухня здесь.

Я прошла вслед за ней, мимо стола, заваленного книгами, на кухню.

В раковине и на столешнице стояла грязная посуда.

— Прости за беспорядок. Сложно мыть посуду одной рукой. Джим годами пытался убедить меня купить посудомоечную машину, но я была слишком скупа. Следовало бы прислушаться к словам старого дурака.

— Кто такой Джим? — Я отодвинула несколько тарелок, чтобы поставить пирог.

— Мой муж. Его не стало десять лет назад. Сердечный приступ.

— О, мне так жаль.

Фрэн фыркнула.