Идеальный роман

– Ему нужна твердая женщина, такая, как ты! С общими интересами, чтобы он за ней тянулся!

Я лежала, слушала…. На ус мотала… А что мне еще делать, не вступать же в споры.

Почему Рома переживает за меня? Потому что я платная пациентка? И что ему с этого? Потому что он перфекционист, хочет, чтобы все хорошо было? Потому что боится скандалов из-за меня? Не из-за отзывов же в интернете он такой милый? Ну не может быть, чтобы я ему нравилась, с какого перепуга? Вообще не верю в это… Это просто воспитание, ведь у него семья еще тех, советских врачей.

Пока ждали процедуры, Варвара толкнула меня в бок и произнесла тихо:

– Судя по его виду, у него точно нет рядом женщины.

– С чего ты взяла? – удивилась я.

– Я, понимаешь, таких сразу вижу. Его мимика, жесты… А ты сама не видишь, что ли? Ты же женщина, молодая еще.

– Хм… Хотела бы я видеть такое. Сразу жить бы проще стало.

Я ей не поверила. Сидела и разглядывала его со стороны. Ему сорок лет, легкая небритость, но не выглядит запущенно, характер добрый, юморной, не может он быть один, ну никак не может! В России на рынке свободных мужиков такие, как он, с руками не из задней точки, дольше суток не задерживаются. Лишние пара десятков килограмм никого точно не смутят. Если бы в нем было что-то нездоровое, я бы заметила сразу, а все здоровые – счастливо женаты. Неужели его при разводе покусали? Да нет, непохоже, не боится он женщин – с пациентками и шутит, и трогает их уверенно. Совершенно нормальный мужчина. Тут скорее вопрос о моей нормальности ставить нужно. Вот я до сих пор почему не замужем?

Я чувствовала, что Рома милый, но не понимала, симпатична ли ему. Склонялась к мысли, что он такой по жизни, зачем создавать иллюзии. Запретила себе думать об этом. И девчонок нужно меньше слушать.

Все будет хорошо!

В пятницу он должен был дежурить всю ночь. А меня днем ждала выписка. Я как-то не особо осознавала это.

Я боялась, что нос зарастет неправильно. На осмотре Роману так и сказала:

– Я вас съем! Заживо! Если зарастет, как в прошлый раз!

Медсестры, как всегда греющие уши, уронили челюсти.

А он продолжал улыбаться, словно ничего не услышал. Я повторила громче, что съем, если зарастет, так как это уже третья операция. Еще одну такую дорогущую я не переживу.

Он повторял дежурную фразу:

– Все будет хорошо!

– Ага, как же, убеленный сединами доктор предыдущей клиники тоже так говорил после первой операции, потом пришлось вторую делать, а потом он все на вас спихнул, – снова разозлилась я.

– А вы, наверное, ему не давались на процедуры! – рассмеялся Роман.

– Ага, отдалась вся, как девственница… его молодому ученику-садисту, там весь персонал больницы два месяца слушал мои вопли, и бабушки-санитарки мне слезы вытирали, когда этот фашист без наркоза манипуляции проводил.

Рома смеялся… И не смешно! Он аккуратно обрабатывал мне нос, я такая злая была на того садиста, что даже поскулить забыла. Но мне не было больно.

Закончили. Рома посмотрел с хитрой улыбкой.

– Завтра назначаю вам свидание. Приходите в больницу в восемь утра!

И тут меня осенило…

– А можно я останусь тут до завтра? А утром после процедуры домой пойду.

– Хорошо, – ответил он и снова улыбнулся…

Не дай бог подумал, что из-за него. Но все просто, к восьми утра я не встану… Сегодня еще посидим с девчонками, им тоже завтра домой. Глядишь, что-то новое произойдет за вечер.

Девичник

Вечер пятницы коротали с девчонками. Я смотрела биатлон – выигрывала моя любимая итальянка, и я орала от радости на всю больничную кухню. Девчонки рисовали. Отмечалось двадцать третье февраля, и врачи еще днем ушли куда-то с коробками пиццы.

Кстати, должен был прийти мой анализ крови. Интересно, не забыл ли Рома? Тут ведь конвейер. Так уж всегда получается, что за всеми моими врачами нужен глаз да глаз.

– Смотри, смотри – твой пошел! Вон, с колой и пиццей! Иди догоняй, может, угостит!

Девки смеялись и толкали меня локтями в бок. На смех пришла медсестра и выгнала нас с кухни, мы отправились в холл. Там наблюдать за Ромой оказалось еще удобнее.

Моя группа поддержки – просто шпионы мастер-класса, девчонки докладывали каждый день, кто ему что сказал, советы давали, у меня уже уши опухли. А для них, похоже, это была какая-то игра, роли в которой им очень нравились.

Сели в холле, завели типичный бабский разговор… Рома шел обратно по коридору, когда девчонки выдали какую-то очень смешную шутку, и за его спиной раздался наш оглушительный хохот… Рома, не обращая внимания, скрылся за дверью ординаторской.

Теперь мне стыдно… так глупо вели себя, как школьницы. Сама бы никогда так не сделала. Он, наверное, таких шуток видел и слышал миллионы. Реально стыдно. Тухлая больничная игра – обсуждать мужиков-врачей, злюсь на себя, что повелась.

Внезапно открылась дверь, Рома высунул на секунду голову и увидел, что мы еще в холле. Но уже не отступить, и он мимо нас пошел к комнате отдыха врачей. Я встала, сделала шаг навстречу и спросила про анализ. Рома был уставший, очень заметно… но пытался улыбаться.

– Давай с анализом завтра, ладно? Все принесу, расскажу… сегодня устал очень, операция со скорой была.

Мне опять стало стыдно, я пожелала спокойной ночи, вернулась к подругам:

– Ну-ка, заткнулись быстро!

Мы притихли и уже собирались расходиться, когда дверь открылась, и снова вышел Рома с бумажкой. Направился к нам. Я встала, а группа поддержки «взяла попкорн и приготовилась».

Он глянул на них мельком, чуть-чуть свысока.

– Вот ваш анализ.

Передал и остался рядом, мог бы уйти сразу… но стоял и смотрел, пока я бумагу разворачивала. Что тут у меня такое?

– Постойте, это не мой анализ, гемоглобин 137 из 140 нормы – у меня такого никогда не было!

– Все ваше, ничего не могло пропасть. Все в порядке с гемоглобином.

Опять улыбался, такой милый, смелый, пришел в наш серпентарий, не побоялся, я бы на его месте три дня только «привет-пока» говорила после такого смеха вслед.

– Ну вот, теперь вы будете спать спокойно, а то я думал, вдруг не уснете, – ехидно сказал Рома.

Я смотрела ему в глаза, мне было стыдно и нечего добавить.

– Что, еще какие-то вопросы есть по анализу? – Он словно продолжал свою игру.

– Базофилы какие-то на полпроцента выше нормы, – бросила я, надо же было что-то сказать…

– А, ну это ерунда! Не стоит беспокоиться, вы здоровы, это главное, можете спать спокойно. Если я больше не нужен, я пойду отдыхать. Можно?

И пошел. Наверное, надо было сказать, что нужен… Как подушка в форме Винни-Пуха… тьфу ты, с этими шутками я совсем с ума сошла…

Я не уснула… сидела в кровати в темноте. Рома безупречный… Он реально безупречный, неуловимо изящный в отношениях… Как он это мастерски провернул все, невозмутимо, всех на место поставил. Рома не вызывал ощущения обычного «мужика», но обладал чем-то таким, что заставило меня чувствовать его мужскую силу. К сожалению, в моих с ним отношениях это ничего не изменило… Совершенно.

Я поняла, что это моя последняя ночь в этой больнице, и решила написать о Роме в книгу отзывов. Посреди ночи встала, пошла на пост медсестры, где по общему разгильдяйству никогда никого нет. Взяла журнал и начала криво писать в темноте: «Выражаю благодарность доктору Р. за безупречную врачебную этику и высококлассный профессионализм». Не знаю, краткость сестра таланта, надеюсь, он все поймет. Не подписывалась.

Последний день в больнице

Утром мне все еще было стыдно. И я была зажата, к тому же неделю не мылась, как-то не до романтики. Сегодня всех осматривали криворукие практиканты. Но у меня всегда личный врач, Рома никому не доверял. Меня, кроме него, никто ни разу не трогал. Вообще после всех скандалов у меня нет взаимодействия ни с кем, кроме него. Вся больница заключалась в одном Роме и моей «группе поддержки» по палате.