Страница 14 из 28
Принцип единства сознания и деятельности в применении к пониманию социально-психологической природы социального интеллекта тесно связан с процессами взаимодействия и активностью «деятельностной» личности. Принцип единства сознания и деятельности позволяет изучать поведение человека и его личностные проявления в реальной жизни, повседневном взаимодействии с другими людьми, а также внутренние психологические механизмы, обеспечивающие достижение целей социально-психологического взаимодействия.
Принцип развития: социальный интеллект изменяется (созревает) в процессе развития личности, освоения ею опыта социального взаимодействия, социализации. С. Л. Рубинштейн считал, что «…субъект в своих деяниях, в актах своей творческой самодеятельности не только обнаруживается и проявляется, он в них созидается и определяется» (Рубинштейн, 1986, с. 106). Предполагается, что развитие компонентов социального интеллекта происходит неравномерно, что обусловлено совокупностью объективных и субъективных факторов.
Богданович Н. В. Категориальный подход в истории психологии // Современная психология: Состояние и перспективы исследований. Ч. 2 / Методологические проблемы историко-психологического исследования: Матер. юбил. научн. конф. ИП РАН, 28–29 января 2002 г. / Отв. ред. А. Л. Журавлев, В. А. Кольцова. М.: Изд-во ИП РАН, 2002. С. 203–216.
Рубинштейн С. Л. Человек и мир // Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973. С. 255–420.
Рубинштейн С. Л. Принцип творческой самодеятельности // Вопросы психологии. 1986. № 4. С. 101–108.
Факторы, влияющие на уровень эмоционального неблагополучия детско-родительских отношений
Н. В. Молчанова (Смоленск)
Исследование осуществляется при финансовой поддержке РГНФ, грант № 08–06-00 434а в рамках проекта «Социально-психологическая адаптация детей трудовых мигрантов в условиях трансформации детско-родительских отношений».
К факторам, влияющим на уровень эмоционального неблагополучия детско-родительских отношений, относят социо-демографическую ситуацию, школьную жизнь, проблемы здоровья, стрессогенные жизненные события, семейные и дружеские взаимоотношения. Как известно, первыми признаками, предваряющими проблемы внутрисемейных взаимоотношений и сигнализирующими о психологическом неблагополучии, являются отрицательные эмоциональные состояния членов семьи. В отношении детей их появление связывают с невыполнением семьей таких важнейших функций, как формирование чувства психологического комфорта и эмоциональной защищенности. В целом понятие защищенности связывают со стабильностью отношений ребенка со взрослыми. В частности, В. М. Целуйко утверждает, что чувство незащищенности приводит к патологическим страхам, хроническому напряжению, замыканию на себе. Дети младшего возраста могут быть поглощены чувством эмоционального страха, страдания (Целуйко, 2004, с. 70–71). О. В. Хухлаева среди прочих семейных факторов риска называет конфликты между родителями или отсутствие одного из родителей (Хухлаева, 2003, с. 35).
По словам Й. Лангмейера и З. Матейчека, в семье каждый ее член выполняет естественным образом определенную роль и удовлетворяет жизненные потребности ребенка – физические, эмоциональные, интеллектуальные, моральные. Если в семье отсутствует какой-либо основной член, то легко возникает опасность депривации для ребенка, так как не всегда можно заместить роль, которую данный член семьи должен выполнять в отношении ребенка и в отношении всей семейной единицы (Лангмейер, Матейчек, 1984, с. 146). С точки зрения А. Маслоу (1999, с. 165–166), существует депривация как угроза личности. Имеется в виду угроза его защитным системам, самооценке, которая препятствует самоактуализации, т. е. делает невозможным удовлетворение базовых потребностей человека. Именно такая «угрожающая депривация» является пусковым механизмом для процесса, обозначаемого как фрустрация. Если ребенок чувствует себя незащищенным, если его потребности в любви, принадлежности и уважении не получают удовлетворения, то такой ребенок будет вести себя эгоистично, деструктивно и агрессивно (Маслоу, 1999, с. 185).
А. К. Рубченко (2007) предлагает рассматривать семейную депривацию как разновидность эмоциональной депривации. В этом случае прекращается эмоциональная связь между ребенком и привычной семейной средой, или присутствуют неполноценные эмоциональные контакты между детьми и родителями. В зависимости от субъекта, создающего психотравмирующую ситуацию для ребенка, различают материнскую, отцовскую, родительскую и детскую депривации (связанную с сестрами и братьями). По словам Й. Лангмейера (1984, с. 178), если мать предоставляет ребенку возможность ощутить интимность человеческой любви, то отец проторяет ребенку путь к обществу.
Семейная депривация может быть как эпизодической (временная разлука с одним из родителей), так и хронической. Длительный дефицит эмоционального созвучного общения порождает у ребенка неуверенность в положительном отношении к нему родных, вызывая чувство тревоги и ощущение эмоционального неблагополучия. В ситуации долгой разлуки у ребенка может развиться тревожное фоновое состояние, на основе чего возникает отчуждение. По данным А. К. Рубченко, при отделении ребенка от семьи он «перерабатывает» эту ситуацию исходя из 2-х вариантов: 1) отвержение себя, если ребенок склонен к переживанию чувства вины. Он как бы соглашается с фактом отделения от семьи за его плохие поступки или плохие мысли; 2) отвержение семьи родителей, если ребенок делает вывод, что именно родители виноваты в его оторванности от семьи.
В отдельных исследованиях указывается на то, что причиной эмоционального неблагополучия часто является семейный перфекционизм. Дети в таких семьях редко заслуживают одобрения, от них требуют идеала, которого невозможно достичь. Высокий уровень контроля и доминирования ведет к подавлению любых форм сопротивления у ребенка, к запрету на протест и агрессию; вследствие чего ребенок обречен на постоянные разочарования, которые сопровождаются негативными эмоциональными переживаниями.
Данные по раннему детскому возрасту были получены в работах таких авторов, как Т. В. Архиреева, О. Э. Асадулина, Т. Д. Марцинковская, Е. О. Смирнова, В. С. Собкин. Исследованиями подросткового возраста занимались О. С. Золотарева, Н. В. Федорова, Е. Н. Андреева, О. А. Карабанова, Н. А. Николаева, Н. С. Фонталова, И. Г. Чеснова, Е. В. Змановская, В. Г. Степанова. Среди зарубежных исследователей подросткового возраста можно отметить следующих: М. Л. Тобиас, Дж. Лалич (2000); У. В. Чамберс, М. Д. Лангоуни (2000). Юношеские проблемы рассматривали Д. В. Берко, С. Г. Доставалов, О. А. Тихомандрицкая.
Результаты диссертационного исследования Н. В. Федоровой (2007) показывают, что депривация в семье приводит к деформации эмоциональной и социальной сфер личности подростка. В области эмоций депривация проявляется в виде дезорганизации эмоциональных реакций, в агрессивности, негативизме, фрустрированности и тревожности.
По данным А. К. Рубченко (2007), хроническая семейная депривация у юношей сопровождается снижением показателей доверия к другим людям и к самим себе, а у девушек – снижением уверенности в себе, самоуважения и повышением внутренней конфликтности и самообвинения. При материнской депривации у юношей дополнительно выражена внутренняя конфликтность и чувство вины. Отцовская депривация у эпизодически депривированных юношей повышает самоценность и уверенность в симпатии к ним других людей, но снижает принятие себя и самообвинение. У девушек эпизодическая отцовская депривация снижает принятие себя и симпатию к себе, повышается самообвинение. В целом родительская депривация формирует у девушек ригидную Я-концепцию, нежелание меняться, низкое самоуважение.
А. В. Томилова (2005) исследовала эмоциональную сферу подростков. Выявлено, что страх одиночества как причина грусти выявилась у большинства подростков всех возрастных групп. Особенно явно это прослеживалось у самых младших подростков – девятиклассников (13–15 лет). Наиболее значимой темой для десятиклассников оказалась родительская семья, нарушение в которой волнует этих подростков более всего. Отношения к родителям выглядят неоднозначно: их делят на «понимающих» и «непонимающих»; часто подростки ощущают чувство вины и за свое «плохое» отношение к родителям (в которых явно нуждаются эмоционально). Все описания носят эмоциональный характер; сценарии переживаний подростков (оценочный тип переживаний, при котором внешний мир прост и соответствует этим оценкам) становятся недостаточными, так как «обнаруживается» сложность окружающего мира. Подобные внутренние изменения порождают тревогу.