Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 13

Если всем прочим деревьям в этом мире я без труда мог подобрать земные аналоги, то с этим вышла заминка. По фактуре коры и общему виду оно больше всего напоминало яблоню или грушу, а вот его плоды выглядели скорее как продолговатые помидоры – что снаружи, что внутри, и каждый был размером с большой палец хорошего боксёра-тяжеловеса. На вкус – как кислая хурма, такой вот коктейль. По приблизительным оценкам, плодов тут было несколько сотен, и многим ещё предстояло дозревать, что не могло не радовать душу.

Дерево получило имя «раскидистая клюква», после чего было тщательно нанесено на карту и обведено жирной линией шириной в две клетки, а расстояние до него составило около шести тысяч восьмисот шагов, или приблизительно пять с половиной километров. Нельзя сказать, что о еде можно больше не думать – дерева мне хватит в лучшем случае на месяц, но, по крайней мере, можно будет отвлечься от поисков пищи и заняться «Базой Попаданца». Если, конечно, плоды не окажутся ядовитыми.

Кроме того, теперь я знал, что ответить школьникам на вопрос, как им может пригодиться математика в реальной жизни. Слабое утешение, конечно, учитывая, что школьников этих я могу никогда больше не увидеть, но настроение всё же поднялось.

Нахождение источника еды – пусть и недолговечного – отправило меня обратно к базе, точнее – к бамбуковой роще, и до конца дня я занимался тем, что срезал одревесневшие стебли, таскал вязанки к базе и возвращался за новыми. В итоге этих стеблей накопилось не меньше чем несколько десятков, хотя я прекрасно понимал, что это только начало – на хижину их потребуются сотни.

Заряда в смартфоне оставалось ещё на несколько дней, но я всё же аккуратно перечертил карту на специально выровненном участке земли, на всякий случай точно указав все направления и расстояния. Потом я подумаю, как сделать хоть какое-то подобие бумаги, ну а сейчас приходится обходиться тем, что имею.

Спать снова пришлось в гнезде, ночью снова пришёл Шипящий, но на этот раз я уже совсем спокойно дождался его ухода и утром, по привычке проверив изодранную кору на стволе, приступил к работе.

Проверил я и часы – солнце взошло в 5:19. Световой день удлинялся, из чего я сделал вывод, что угодил сюда до середины лета. Когда там самый длинный день у нас – в июне или июле? Я не помнил; впрочем, какая разница? Тем не менее, я решил тщательно следить за астрономическими деталями – это поможет подготовиться к зиме. Что и сделал, вырезав зарубку на календарной палке, после чего приступил к строительству.

Теперь, когда у меня был строительный материал, его требовалось чем-то соединять. Сделанный накануне шнур почти весь ушёл на временное гнездо – я не жалел его, приматывая бамбук к ветвям. Не собирался жалеть и на основной дом – не хватало ещё, чтобы он развалился в самый неподходящий момент. Не придумай я строить убежище наверху, было бы гораздо проще, но Шипящий не оставлял выбора. Либо переселяться на новое место с риском встретить кого-нибудь ещё, либо всё-таки укреплять старое. Я выбрал второй вариант.

Не поленился я и пересчитать бамбуковые стволы – их оказалось тридцать четыре, – после чего выбрал один и устроил ему краш-тест, то есть хорошо закрепил между камнями и повис на нём всем телом, стараясь не делать резких движений. Потом выдвинул стебель дальше, увеличив рычаг, и проделал это снова. Потом ещё раз – в итоге сломать его так и не удалось, хотя при рычаге в четыре метра бамбук опасно прогнулся и даже затрещал. В любом случае его прочность была примерно как у дюралюминия, если не выше. Дальше я вспомнил сопромат и прикинул, что при максимальном пролёте в четыре с хвостиком метра достаточно будет двух бамбуковых стеблей в несущей основе, чтобы выдержать мой вес вместе с весом предполагаемого барахла, причём с огромным запасом. Это меня вполне устраивало.

Наверное, кто-нибудь другой на моём месте не заморачивался бы и просто выложил несущие балки и пол потолще, например, связав три-четыре стебля, но в моём положении не стоило разбрасываться ни временем, ни силами. Если я могу точно рассчитать, сколько слоёв бамбука нужно положить для достаточной прочности, почему бы так не поступить? Я уверен, что конструкция наверняка выдержит, а большего и не нужно.

Так что я оставил бамбук лежать под соснами и пошёл собирать кору.

VIII

Следующие четыре дня прошли целиком в работе. Ночами исправно приходил Шипящий, устраивая теперь целые концерты под моими окнами – простите, под моим домом, – и я поклялся самыми гнусными орочьими богами однажды вспомнить старое доброе у-шу и воткнуть бамбуковое копьё этой сволочи в задницу. Правда, на у-шу меня учили обращаться с шестами, но копьё от шеста не сильно отличается. Шипящему хватит.

Каждое утро я уже по привычке замерял время – длительность дня по-прежнему увеличивалась, – завтракал чем придётся и либо шёл собирать кору с бамбуком, либо садился плести шнуры. За это время я изрядно поднаторел в изготовлении верёвок: в гнезде лежали уже два веретена, обмотанные самодельной бечёвкой как египетские мумии, но и этого могло не хватить. Кроме того, я обошёл ближайшие сосновые рощи и собрал немного смолы.

Проснувшись, я неизменно вырезал отметку на палке-календаре и тщательно ополаскивался в речке, один раз постирал одежду и носки, размышляя при этом, почему в фантастических книжках герои никогда этим не заморачиваются, даже если целую неделю идут по лесу. Скорее всего, это слишком обыденные и элементарные вещи, чтобы упоминать о них в художественном произведении. Но необходимость в них никуда от этого девалась.

Раскидистая клюква немного полысела, а её красные плоды быстро портились – уже через сутки мне пришлось выкинуть всё, что осталось в рюкзаке. Так что теперь я набирал ровно столько, сколько собирался съесть за день, то есть четыре-пять плодов. Ходить приходилось далековато, но, это всяко лучше, чем ничего. Без еды мне нельзя – и так от недоедания и физического труда моментально засыпал даже на дереве, а последнюю ночь вообще спал как убитый. И уставал быстро, так что жрал всё, до чего дотягивались руки.

Чем дальше заходил процесс строительства, тем больше я ощущал нужду в инструментах и недостаток рабочих рук. Со вторым поделать ничего было нельзя, а вот первое поддавалось решению – начал я с того, что попытался изготовить каменный топор. Швейцарская пилка мало-помалу начинала тупиться, а как заточить двойной ряд зубьев, я пока не представлял. Требовалась замена, так что на пятый лень я занялся именно ею.

Кремень виделся мне идеальным материалом для топора, но и с ним, разумеется, не обошлось без проблем. Попытки расколоть желваки привели к появлению нескольких ножей-скребков, совершенно непригодных для топора, так что пришлось сходить на дальний холм за второй партией камней, которая почти вся тоже превратилась в осколки. Наконец, постепенно я научился сколупывать маленькие, почти прозрачные чешуйки, не раскалывая основной камень, в результате чего и получил отличное – для первого раза, понятное дело – кремнёвое рубило. Теперь оставалось только закрепить его в топорище.

«Только», ага. Для этого требовалось проделать отверстие в куске крепкого дерева, а у меня не было даже элементарной стамески. Вместо неё пришлось использовать кремень наиболее подходящей формы, который, к моему удивлению, резал очень даже неплохо. Затем, наметив контур будущего отверстия, я насыпал в получившуюся лунку углей и раздул их. Насколько я помнил роман Дефо, там именно таким методом пользовались дикари, хотя Робинзон и предпочитал ему механическую обработку.

Впрочем, у него были нормальные стамески.

Классик не подвёл – угли сделали своё дело. К вечеру я уже покончил с топорищем и забил в отверстие кремнёвое рубило, придирчиво следя, чтобы оно прилегало максимально плотно к краям, после чего попытался срубить ближайшее к роще деревце толщиной примерно с мою руку. Ушло на это около двух минут, и когда ствол держался уже на честном слове, удача меня покинула. Топор, на который я потратил целый день; инструмент, который завтра предполагалось уже использовать в настоящей работе; шедевр ремесленной мысли первобытных технологий – короче, топор жалобно хрустнул и сломался.