Страница 11 из 16
Как бы ни так! Энджел бежала прочь не оглядываясь. В следующий раз она поступала умнее, спрашивая, может ли ее принять хозяйка. В двух домах опять отказали, да и тут ничего не получилось…
Собака! Да и ладно, хоть лысая мышь! О, если бы только у нее были знания! А возвращаться обратно к Джейкобу… Нет, немыслимо! Лучше герцог… Прикусив губу, Энджел оглянулась по сторонам. Сгущались сумерки и ветер уже такой холодный, а на ее плечах тонкий плащ, что выделила мисс Пэри.
Экономка совсем ничего не сказала, когда Энджел все-таки подошла и выразила желание искать работу. Наградила только своим фирменным взглядом, но выдала верхнюю одежду и посоветовала, с чего начать.
Но вот уже вечер, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. А ведь это ее единственный выходной! Энджел ждала его долгих четыре дня, умирая от осознания, что время проходит даром.
Но рабочий день длился с утра и до вечера, а на ее просьбу дать хотя бы два часа в обед мисс Пэри ответила отказом. Но разве ей сложно? А может, запретил герцог?!
Кутаясь в плащ, Энджел спешила к особняку де Сармунда. Ее никто не держал, да, и все же горло стискивал ошейник. А из сердца никак не вытравить крохотное, но настырное желание махнуть на все рукой. Она же просто служанка! И все равно ничего не сможет сделать. А герцог такой красивый… И тело слишком ярко помнит о полученном удовольствии. Лучше бы его не было…
– Привет, сестренка.
Мерзкий голос ударил в спину отравленной стрелой. Джейкоб! Резко обернувшись, Энджел едва заставила себя остановиться, а не броситься бежать. Спокойно. Вокруг еще есть люди. А вон там виден патруль полицейских. Ей нечего бояться! Но коленки все равно дрожали.
Мужчина стоял напротив. В неожиданно опрятной одежде, на лице не было привычной одутловатости, и даже темные волосы аккуратно расчесаны и вымыты. Только все равно хочется скривиться и плеснуть в это пятно грязи водой.
– …все-таки пристроилась, да? – злобная ухмылка исказила полные губы. – Сразу дала или сначала вшей вывела?
– По себе судишь?
Зеленые глаза полыхнули яростью. Бессильно сжимая кулаки, Джейкоб шагнул к ней, но Энджел быстро отступила.
– Закричу. Тут не трущобы. И герцог де Сармунд вытащит из тебя душу по частям.
– Сука… – прошипел подлец, – но ничего… скоро ты надоешь уважаемому господину, и он пинком отправит тебя за дверь. А я буду ждать. И не побрезгую, уж поверь. Ах, да… раз уж твоя комната освободилась, выкину оттуда все барахло.
Вещи ее матери! И дяди Ральфа! Она так и не забрала их…
– Только попробуй! Может, меня и уволят, но прежде я успею пожаловаться герцогу.
– Смотрю, у тебя развязался язык? Помнится, ты была такой же забитой, как твоя потаскуха-матушка…
– Она хотя бы родила меня от любимого и по доброй воле!
Развернувшись, Энджел поспешила прочь. И если еще полчаса назад душу грела хоть какая-то надежда, то сейчас она потухла совершенно. Нет, у нее просто не получится уйти в никуда! Несколько минут рядом с Джейкобом – и словно опять выкупалась в грязи. Только в доме герцога она под защитой… Пусть опасность там не меньше.
Завернув за угол, Энджел позволила себе ускорить шаг, хотя до входа в особняк оставалось совсем немного. Теперь и звонить не надо – артефакт, встроенный в замок, запомнил ее и пропустил. В саду, окружавшем особняк стало совсем сумеречно. В голых кронах шумел ветер, а окна особняка светлели теплым золотым светом.
Но не успела зайти в комнату и повесить плащ на крючок, как между лопаток обожгло лютым холодом.
Сердце глухо стукнуло и провалилось куда-то в пятки.
Ее звал герцог.
Глава 8
Ей надо идти. Не подчиниться нельзя, и метка полыхает ледяным огнем, выжигая саму душу. Ноги тряслись, но Энджел кралась на третий этаж. Как воровка, с оглядкой и остановками.
Как заставить себя взглянуть в черные глаза? Найти сил хотя бы на пару слов, после того, что между ними было. Нервный смешок сорвался с губ, пришлось опять впиться в них зубами, давя зачатки истерики.
Скоро случится куда больше, а она переживает из за отшлёпанной задницы. Коридор третьего этажа был пустынным и тихим. Казалось, во всем особняке сейчас нет никого, а между лопатками не просто жгло – полыхало!
От боли наворачивались слезы, и Энджел едва ли не бегом кинулась к двери, торопливо дергая ручку. Открыто…
Ледяное жжение пропало, стоило перешагнуть порог.
– Слишком долго.
Герцог стоял у камина. Языки пламени мерцали бледным светом, оттеняя сотканную из мрака фигуру мужчины. Рассыпались по комнате ломкими тенями и кровавой россыпью плясали на гранях двух бокалов, полных вина.
Энджел тяжело сглотнула.
– Простите, господин.
– Раздевайся.
Что?! Нет, она ослышалась! Еще целых два дня… Ведь речь шла о неделе!
– Господин…
– Запомни это слово. Для тебя я всегда и только господин. Это раз. Переступая порог этой комнаты – сразу раздеваешься, если я не приказываю иного. Это два. За каждую ошибку или неповиновение – наказание. Это три.
– У меня еще два дня! – выкрикнула, отступая к двери. В спину уперлось что-то плотное. Точно не дверь… Обернувшись, Энджел вскрикнула и бросилась на середину комнаты. Огромный сгусток тьмы клубился темной занавесью, скрывая за собой выход. Она видела такой же! В тот самый вечер, вернее – ночь.
На плечи легли горячие ладони, и по коже сыпанули мурашки.
– Ты действительно веришь, что сможешь найти работу? – хриплый голос наполнился сталью. – Хватит игр, девочка.
В голове звенела пустота. Ей нужно было что-то делать, но Энджел никак не могла сообразить – что.
– Я не хочу… Пожалуйста!
Но ответом стал короткий смешок. А потом платье просто свалилось с плеч, оседая серым облаком в ногах.
– Не смей.
Предупреждение обожгло руки хлыстом, и Энджел застыла, так и не прикрыв грудь.
Это сон! Это… это не с ней! Герцог не должен поступать так! Он ведь спас ее… Такой благородный, сильный!
Мужчина обошел кругом и остановился перед ней. Взгляд уперся в серебряные пуговицы на темном камзоле. Одна из них сейчас лежала в кармане плаща…
Ледяной набалдашник трости подтолкнул вверх подбородок, и в сердце просочилась топкая тьма черных глаз, лишая остатков воли.
– Пей.
Когда он успел взять бокал?! Энджел плотнее стиснула губы, косясь на сверкающий хрусталь. Что бы сейчас ни произошло, она не станет пить! Не прикоснется к алкоголю!
– Пей, – жёстко повторил герцог.
Нет! Пусть ее изобьют хоть до смерти!
– Я могу сделать так больно, что ты забудешь свое имя, – обронил герцог, и губы распахнулись сами собой.
Да, она боялась боли. А в бокале оказалось не вино. Энджел торопливо глотала солоноватую жидкость.
– Что это? – выдохнула, когда хрусталь прекратил давить на губы.
– Настойка. Чтобы не было детей. Простолюдинка не сможет выносить мое дитя. Но забеременеть все-таки есть возможность. Одного приема в месяц достаточно.
Наверное, именно в этот момент она поняла, что бежать некуда. И никто не поможет, потому что сильнее некроманта разве что сам Создатель, а он точно не услышит безыскусные мольбы своей глупой дочери.
Черные глаза пылали. Бокал отлетел в сторону, и вместе с хрусталем рассыпалась осколками мужская сдержанность.
Треск – и с ее тела пропала последняя одежда. Рывок – волосы рассыпались по плечам и спине. Резкий поворот, и ледяной холод между лопаток заставил идти к соседней двери, распахнутой жадной пастью.
Ужас вымораживал кровь, делая каждый шаг деревянным и неловким. И только на руке будто горело кольцо. Не давало соскользнуть в спасительную тьму обморока, заставляя осознавать каждое движение.
И, конечно, в соседней комнате ждала кровать. Пугающе огромная, темная, как алтарь для злобного божества. А на стенах какие то крюки… О, Создатель! Что за комната пыток?!
– Стоять.
И она послушно замерла. Перед глазами качалось и плыло, а по коже гулял озноб, хотя было достаточно тепло.