Рубежье 2

Народ бурно обсуждал вчерашнее происшествие в поезде. Ругали воров, продажную полицию Бугорска и нахваливали некоего молодого человека, сумевшего дать по шапке и тем, и другим.

Прислушиваясь к чужим разговорам, с досадой понял, что крупно засветился в самом прямом смысле: моя лопатка четко попала в кадр, да еще крупным планом. Некоторые так и говорили: «а этот, с лопаткой…» Пришлось незаметно отстегнуть мой спасительный инвентарь и припрятать в рюкзак, пока никто не обратил на него внимания.

«Пожалуй, в этом мире немногие разгуливают с саперной лопаткой за поясом. С особыми приметами надо аккуратнее».

На этот раз решил раскошелиться и купить билет в купе – захотелось уединения. Как говорится, кто воевал – имеет право. А мне вчера пришлось знатно попотеть в борьбе с преступностью Бугорска, хотя изначально собирался вести себя тише мыши, но не дали. А нечего было загонять меня в угол!

Зашел в свое купе. Две нижние полки, между ними откидной столик возле окна, коврик на полу. Когда я последний раз путешествовал в купе (не в этом мире), там было просторнее. Лег на полку, положив под голову рюкзак, и попытался обратиться к автономке:

– Там у нас никаких улучшений не предвидится?

«Все ресурсы системы потрачены на совершенствование умения дегустатор. Диалог требует девятой ступени».

– Знать бы еще, сколько усилий надо приложить до восьмой, – задумчиво произнес в никуда.

– Здравствуйте, разрешите? – нелегкая принесла попутчика.

– Заходите, – обреченно ответил одно, хотя очень хотелось сказать другое.

– Я – Семеныч, – представился вошедший мужчина.

На вид ему было за полтинник. Седые волосы, борода, невысокий, худощавый… Мужик чем-то напомнил моего учителя по физике.

Он присел напротив, поставил рядом большой портфель, снял шляпу и протянул руку.

– Мичел, – произнес я, поднявшись и пожав руку.

– Далеко путь держим?

– Тут почти рядом, – не стал уточнять свой пункт Е.

Вместо привычного здесь камуфляжа, мужчина носил слегка потертый костюм. Оружия при нем я тоже не заметил.

– Надеюсь, хватит времени, чтобы составить мне компанию и позавтракать? Знаете, не люблю трапезничать в одиночку, – он открыл свой большой портфель и принялся доставать свертки с едой.

Не понимаю, как это удается некоторым людям, но стоит им буквально обмолвиться несколькими словами, и самому непроизвольно хочется с ними общаться. Семеныч сразу расположил к себе добродушной улыбкой, открытым взглядом, и почти забытой здесь интеллигентностью.

В харчевне, кроме кофе, ничего не предложили, а потому перекусить было бы неплохо.

– Трапезничать в вагоне? Звучит заманчиво, – я полез в рюкзак.

Вчера перед сном перебрал оставшиеся от несостоявшегося пикника продукты. Испортившиеся или близкие к тому выбросил, что-то съел, а самые стойкие оставил на сегодня, в том числе, и бутылку вина.

– Вино по утрам? – чуть сморщился Семеныч. – А покрепче ничего нет?

– Спирт, – я пожал плечами и вытащил флягу, в которой еще оставалась примерно одна треть.

– А вы очень удачный попутчик, Мичел. Вы знаете, что спирт, в сочетании с некоторыми ингредиентами, весьма способствует развитию организма?

– Ни разу об этом не слышал.

– Какие ваши годы, молодой человек, какие годы? Небось, и месяца в Рубежье не провели?

– Вы правы, меньше двух недель, – я не стал скрывать очевидного.

– И, тем не менее, достигли многого. Даже стадию возрождения взяли?

Он сумел не на шутку удивить. И не скажу, что приятно.

– Семеныч, а вы откуда знаете? – насторожился я.

– И об этом расскажу, Мичел, и о многом другом, – умиротворяюще сказал попутчик, разливая спирт по маленьким стаканчикам.

Был бы на его месте кто-то другой, после слов о возрождении точно бы выхватил глок и под его прицелом начал задавать много вопросов, но в Семеныче почему-то не сомневался. По-моему, это называется харизмой.

Мое недавно обретенное умение, проанализировав аромат, сообщило, что содержимое фляги – раствор этанола в воде, вредных примесей не имеет. Даже процент указало – восемьдесят два, а вот о полезности для организма почему-то умолчало.

– А это что за порошки? – увидел, что Семеныч вытащил из кармана несколько пакетиков и принялся добавлять их в мой стаканчик.

– В Рубежье, Мичел, кроме массы вредоносных, произрастают и весьма ценные растения. Собрав их при определенных навыках в нужный срок и заготовив по специальному рецепту, можно такого добиться! Да чего я говорю – сам смотри. Он подвинул стаканчик ко мне.

«Компоненты: этанол, вода, мелкие частицы растительного происхождения, подвергнутые неизвестной термической обработке. Оценка для здоровья – плюс 25 по десятибальной шкале».

«И что это значит? В два с половиной раза лучше лучшего? А в чем выражается польза? Выпьешь – и все недуги как рукой снимет?»

– Семеныч, а не выпить ли нам за здоровье? – не удержался я от напрашивавшегося тоста. Вот уж, действительно, тост «в кассу».

– Именно за него и выпьем, Мичел. Но не все сразу – сначала только одну треть.

– Да тут всего грамм пятьдесят…

– У каждого снадобья есть своя мера, и превышать ее не стоит. Не зря говорят, что слишком хорошо – это уже плохо. За твое здоровье.

Мы чокнулись, влил в себя малую дозу неизвестного лекарства.

Осознание того, что необычный попутчик является волшебником, сумевшим на моих глазах приготовить чудодейственный эликсир, прочно засело в голову, правда его пытались вытеснить некоторые сомнения… Например, с чего вдруг Семеныч решил поделиться со мной своими наработками, да еще забесплатно? Кто он вообще такой, чем закончится наша встреча?

– Мичел, сейчас может с непривычки закружиться голова, поэтому закусывайте.

Хотел возразить, что двадцать грамм спирта – не та доза, чтобы меня повело, но внутренние ощущения быстро подтвердили слова Семеныча. Мы принялись за еду. Особенно я, поскольку попутчик больше говорил, чем кушал.

– Рубежье таит много секретов, Мичел. Любой человек здесь поставлен в столь жесткие условия, что ему важнее всего сиюминутное выживание. Мало кто пытается научиться жить в этом мире: развиваться не только по ступеням, осваивать новые знания, а не быстроту и меткость стрельбы, мощь кулаков, да скорость реакции.

– Но ведь и без этого нельзя, – возразил я. – Иначе глазом моргнуть не успеешь, как тебя сожрут.

– Согласен с вами. Жестокий мир диктует свои правила. Однако припомните, чем конкретно лично вы добились столь стремительного роста? Уж точно – не одной стрельбой по хищникам и пришельцам.

– Да, голову постоянно приходилось подключать, не без того. И все-таки основные «плюшки» раздавали именно за уничтожение пришельцев.

– Кстати, о голове, – напомнил Семеныч, – не кружится?

– Вроде нормально все.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, чуть покачал головой и продолжил:

– Одержать победу можно разными способами, и каждый новый ценится выше. Полагаю, вы и сами уже догадались?

– Было дело.

– Чтобы быстрее развиваться в этом мире, Мичел, не нужно гнаться за количеством поверженных хищников. Надо научиться делать то, что никто, кроме тебя, не умеет.

– Еще бы понять, какая наука мне окажется по силам?

– Ищущий, да найдет, – он снова окинул меня сосредоточенным взглядом и взял стаканчик. – Тогда за ваши успехи. Чтобы вы как можно быстрее достигли стадии возрождения. Теперь надо выпить еще треть.

Принял новую порцию сверхполезного напитка. Ощутил невероятную бодрость, вместе с которой вверх поползла температура. Захотелось приоткрыть окно в купе.

– Не волнуйтесь, через три минуты, придете в норму. Кушайте.

Волной нахлынули новые сомнения, но, просканировав обонянием угощения Семеныча, убедился, что все они по полезности не ниже восьмерки.

«Странно, система как партизан молчит по всем вопросам, кроме умения. Этот «Дегустатор» живет отдельной жизнью? Как же скорее хочется добраться до девятой ступени!»