Страница 18 из 28
Тяжёлый вздох я сдержать не смогла.
– Что там в остальных пророчествах?
Всё было нерадостно. Вот вообще. У тех, кто их придумывал, была явно совершенно нездоровая психика, потому что все, вообще каждое из пророчеств обещало муки, страшные муки и очень страшные муки. И, насколько я поняла, ничего из этого не сбылось бы, если бы не сбылось самое первое, в котором у наследника рода Арганар просыпается надежда. Только непонятно, какая вообще надежда, о чём она и где до этого пряталась.
Если честно, мне вообще мало чего понятно было.
– Хочу домой, – стонала я уже вслух, прижимая колени к груди.
– Раньше думать надо было, – жестко осадил меня дух, спрыгивая на пол, оставив папку на краю кровати. – Если бы ты сразу отдала Арганару Арх-Аира…
Он замолчал, не договорив, потому что молчаливый дракончик на моей руке печально покачал головой.
Он ничего не сказал, но тут и так всё ясно.
– Ничего не изменилось бы? – Догадалась я.
Его виноватый взгляд, который он тут же отвёл, и Арх-Аир, не прощаясь, уполз вверх по руке.
Проводив его задумчивым взглядом, Топтон потёр свою длинную бороду, недовольно цокнул языком и развернулся к двери, бросив через плечо:
– Ничего не делай. Нужно подумать и решить, как быть.
Дух ушёл, забрав с собой дымку со стекла и искорки со стен.
Посидев ещё немного, я воровато спрятала бумаги под одеяло, убрала постель, взяла из шкафа полотенце, щётку и новую одежду и пошла вниз.
Следующие дни слились в одно бесконечное пятно. Мы копали… вечность, наверно. Мы постоянно копали. У меня на это не было уже ни сил, ни желания, но мы всё равно копали.
Выкапывание древних находок, скрытых от нас где-то там, глубоко-глубоко, чередовалось с завтраками и обедами, от которых меня с каждым днём воротило всё сильнее и сильнее. Не знаю, как такое возможно, но вместо привыкания к местной кухни во мне развивалась её жуткая непереваримость.
Ещё одним разочарованием стал сон. С каждым днём я спала всё хуже и хуже, вздрагивала от каждого шороха, открывала глаза и напряжённо всматривалась в пустоту тёмной комнаты, а потом снова с трудом проваливалась в состояние полудрёмы.
В итоге я не высыпалась, ела совсем мало и из-за этого ходила вялая, недовольная и откровенно пошатывающаяся. Но всё равно копала, да.
Потом Топтон стал спать со мной. Не буквально, нет, он просто сидел на откуда-то появившемся столе, просматривал всё новые и новые бумаги, которые я даже не знаю, откуда у него появлялись, и всё это так спокойно и невозмутимо, потому что стекло неизменно было закрыто от драконов чёрной дымкой. Даже не знаю, почему они до сих пор ничего не заприметили.
А когда я просыпалась в слезах и холодном поту, дух дома просто неодобрительно качал головой и вручал мне большую кружку с чем-то тёплым, очень сладким и травяным – очень вкусно, без этого странного привкуса, что был у всей еды и воды. И я успокаивалась и могла поспать хотя бы несколько часов.
Так прошла неделя, вторая… я уже ни на что не надеялась, мне просто хотелось домой. К несчастью, моё единственное желание пока что исполниться не могло никак.
А потом одним ранним утром меня разбудил Топтон, что было на него совсем не похоже – дух наоборот старался сделать всё, лишь бы я поспала побольше.
– Мёртвое море умирает, – дрожащим от тревоги голосом сказал дух.
И остатки сонливости мгновенно пропали. Резко сев прямо на постели, я в ужасе посмотрела на Топтона – он с не меньшим ужасом в ответ на меня.
– Пророчество, – прошептала я непослушными губами, чувствуя, как ледяной ужас скользит вдоль позвоночника.
Второе из восьми пророчеств, что уже начали приходить в исполнение… Меня просто затрясло от этой мысли. Затрясло от всего этого.
Вскочив с кровати, подбежала к столу, отрыла нужные бумаги, дрожащими руками передала их духу, потому что сама всё ещё ничегошеньки не понимала, и напряжённо замерла, ожидая его слов.
– Когда великий наследник прознает про тайну страшную, когда дитя чужих богов потеряет веру всякую, встанет всё на места свои, и мёртвое умрёт, и должное жить оживёт.
Мне плохо. Мне очень-очень плохо. Настолько, что сердце забилось раза в три быстрее, а дыхание сбилось и теперь рваными обрывками скользило сквозь приоткрытые губы…
– Что будем делать? – Попытка выглядеть невозмутимо позорно провалилась, сметённая чистым искренним ужасом, который я сейчас испытывала.
Посмотрев на меня, дух вполне серьёзно предложил:
– Отрубаем руку, бросаем артефакт с Арх-Аиром и бежим.
И я действительно сильно задумалась, старательно обдумывая такой вариант… Пришлось с тяжёлым вздохом отрицательно покачать головой. Руку было жалко, гарантии, что это сработает – никакой.
– А нельзя просто снять кольцо и как-нибудь переправить хозяину? – С надеждой спросила я.
Старичок выразительно посмотрел на мою руку, дракон решительно покачал головой. Итогом странного молчаливого разговора был тяжёлый вздох духа дома и его же слова:
– Снять артефакт может только наследник рода, но…
И так это «но» звучало, что я точно поняла: всё плохо. Очень плохо. Но выбора всё равно не было, так что:
– Говорите, – решила, мысленно собираясь с силами принять то, что услышу.
И услышала.
– Твоя кровь позволит Арх-Аиру принять тебя в род, и это в принципе избавит нас от множества проблем.
Вот только сам Арх-Аир был категорически против, что и продемонстрировал яростным мотанием мордочки. В золотых глазах уверенно расцветала злость, он даже челюсти с силой сжал, да и вообще выглядел так, что я должна была исключительно из страха не делать то, о чём уже дважды сказал Топтон.
– Конкретно, что случится, если Арх-Аир получит мою кровь?
Дух дракона развернулся на месте с самым зверским выражением лица, открыл рот и с силой цапнул меня за руку… только я ничего не почувствовала, что не помешало Арх-Аиру меня ещё и лапками попинать.
– Из положительного, – начал наблюдающий за истерикой дракончика старик со странным выражением лица, – Арх-Аир обретёт форму, то есть не будет больше рисунком на твоём теле, сможет вернуться к наследнику, да и в принципе к любому представителю рода, без необходимости тащить за собой артефакт. Просто понимаешь, ты, извини, никто, и оставлять с тобой родовой артефакт нельзя, Арх-Аир просто не имеет на это права. Но если ты будешь принадлежать к роду, то и артефакт с тобой оставить можно, понимаешь?
Нет. Я решительно ничего не понимала.
Топтон сокрушенно вздохнул, посмотрел на меня… очень так выразительно посмотрел, и решил зайти с другой стороны:
– Тебя примут в род, артефакт останется у тебя. Просто прими это, как данность, и оставим этот момент.
И он замолчал, ожидая моих слов. Вот только у меня такое чувство, что о чём-то этот дух умолчал. Причём о чём-то очень важном… Убедилась в своих опасениях, когда вновь опустила взгляд на мечущегося у меня по руке дракона. Арх-Аир, завладев моим вниманием, решительно замотал головой, даже струйку огня в мою сторону пустил и снова головой замотал, говоря, что он совсем и совершенно против.
Посмотрев на молчащего старичка, спросила прямо:
– Почему он против?
Топтон замялся и промолчал, виновато отведя взгляд. И он всё молчал и молчал. Арх-Аир на мой вопросительный взгляд отреагировал всё таким же непримиримым отказом.
Так мы и сидели несколько минут: ничего не понимающая я, злой дракон и виноватый Топтон.
Я не выдержала первой:
– Вам не кажется, что я имею право знать? – Поинтересовалась у присутствующих.
Им не казалось. Особенно ничего говорить не хотел дракон, духу этого дома просто всё категорически не нравилось… но в итоге именно он сказал:
– Не только хранитель имеет возможность переноситься между представителями рода, но и сами представители также.
Я едва ли поняла, о чём он вообще.
– Я не понимаю, – призналась честно, скривившись от своего скудоумия.