Сотник Лонгин

***

В Птолемаиде (Акко) пути торгового каравана и вавилонских магов разошлись. Навьюченные верблюды двинулись далее в Египет по добротно вымощенной Приморской дороге. Персидские жрецы остановились в гостинице. В пути они лишились своего иудейского проводника, а потому пришлось искать нового. Кроме того, они нуждались в новом транспорте. Вскоре маги нашли подходящего перевозчика из иудеев, который за приемлемую плату согласился доставить их в град Ерушалаим. На другой день двинулись в путь, погрузив в крытую повозку, запряженную гнедой лошадкой, свои дорожные припасы и дары, предназначенные для Царя. Иудей, приняв троих незнакомцев за язычников, лишний раз рта не раскрывал и спокойно правил лошадью, которая бежала рысью по каменистой дороге. Они все дальше уезжали от моря, вглубь холмистой Галилеи. Азербад сидел в повозке, разглядывая окружающую местность, которая выгодно отличалась от Сирийской пустыни зарослями кустарников, покрывающими склоны невысоких холмов, и широкими дубравами, протянувшимися вдоль реки Кишон. Вдалеке поднимались горы Кармель, утопающие в зелени виноградников и оливковых рощ. Повозка, поскрипывая, катилась мимо возделанных полей и крохотных селений, насчитывавших порой всего несколько дворов.

Ехали весь день, а ближе к вечеру впереди показался холм, на вершине которого раскинулись городские строения.

– Как называется это место? – обратился Азербад к вознице. Иудей, – его звали Мойше, – долго молчал, а потом неохотно отозвался:

– Ципори, – и, не прибавив более ни слова, снова замолк. Но юношу на сей раз не удовлетворил односложный ответ возницы, и он полез к нему с расспросами:

– А что на вашем языке означает это слово?

Мойше немного помялся и, рассудив про себя, что нельзя оставить без ответа вопрос человека, с которого он еще не получил денег, проговорил:

– Ципори – это птица.

– А почему город так называется? – не унимался юноша, которому очень хотелось разговорить молчаливого еврея.

– Не знаю, – пожал плечами иудей Мойше. – Может, потому, что он сидит на холме подобно птице.

– Да, есть некоторое сходство, – согласился Азербад, разглядывая каменные стены и плоские кровли домов, взлетевших на вершину холма. – А чем знаменит этот город?

– Чем знаменит? – сморщил лоб Мойше. – Не знаю. Так. Обычный город, каких много в Галилее. Впрочем, Ципори населен больше остальных.

– Галилея? – переспросил Азербад. – Это что? Страна?

– Да нет, – говорил Мойше. – Галилея – это область, в которой живет много разных народов, но преобладают иудеи.

Азербад был доволен тем, что сумел-таки завязать разговор с иудеем, а тот продолжал:

– У меня тут сродник один живет. Он, можно сказать, знатный человек. Плотник. В наших краях труд плотника испокон веков в почете! Еще со времен строительства храма Соломона…

– О храме Соломона я слышал, – радостно подхватил Азербад. – Но, насколько я знаю, он был разрушен царем Навуходоносором.

– Да, это так, – вздохнул Мойше. – Мои предки побывали в неволе, а потом вернулись в родные края и отстроили храм заново, не такой величественный, правда…

– Это шах Кир освободил из плена иудеев и в благодарность был признан ими царем, – с воодушевлением проговорил Азербад. Мойше открыл рот от удивления:

– Откуда вы это знаете? Вы не похожи на иудея…

– Я родом из Вавилона, – объяснил Азербад. – Перс. Служитель храма Огня.

– Неужели? – приподнял брови еврей. – А что вас занесло в наши края?

Теперь от прежнего недоверия не осталось и следа. Азербад охотно поделился с иудеем своим открытием новой звезды, возвестившей рождение Царя. Заотар попытался вмешаться в этот разговор, но его одернул мудрый Хушедар. Мойше внимательно выслушал взволнованную, сбивчивую речь чужестранца.

– Царь? Неужели Мессия родился? – растерянно проговорил он.

– А что значит это слово – Машиах? – переспросил Азербад.– О каком-то Мессии говорил и начальник вавилонской синагоги, который вызвался сопровождать нас, но… умер в пути.

– Машиах – значит, помазанник Божий, – осторожно проговорил Мойше. – Царь, которому суждено править Израилем и всем миром.

– Царь… да, да, все сходится!– воскликнул Азербад. – Именно так. Звезда возвестила рождение Царя, Мессии. Быть может, вам что-нибудь известно об этом?

– Увы, мой юный друг, я давно не бывал в Иудее, – вздохнул Мойше. – В последний раз –два года назад на Песах туда ездил вот на этой же кляче. Да что говорить-то? Царь Ирод, покорный Кесарю, вот уж тридцать лет правит на этой земле.

– Это в его семье родился Мессия? – задал Азербад, как ему казалось, уместный вопрос, но Мойше тотчас высмеял его:

– В семье Ирода? Ха-ха-ха. Да он же полукровка, идумеянин! Как говорят наши мудрецы, Мессия должен прийти из рода Давидова. Но… я небольшой знаток пророков.

Повозка катилась по узким улочкам нижнего города и, подпрыгивая на неровной мостовой, въехала на постоялый двор, который был полон народа. Тотчас какой-то смуглый юнец в одной набедренной повязке подскочил к лошади и быстро что-то проговорил, – Азербад не расслышал. Но Мойше грубо прогнал его, замахав руками, и обратился к магам:

– До Ерушалаима еще много миль, а повозка нуждается в ремонте. Одно колесо меня беспокоит, – пояснил он. – Думаю, это займет пару дней. Вы можете пожить здесь, в гостинице. А через два дня мы продолжим путь…

Маги выгрузили из повозки свои вещи, растерянно глядя вослед уезжающему иудею Мойше. А тот отправился навестить гостеприимную семью своего дальнего родственника, которого звали Йосеф.

***

Повозка остановилась напротив высоких резных ворот дома, обнесенного каменною оградою. Ступив на широкий двор, Мойше крикнул:

– Шлам лэхон! (арам. ‘Мир вам!’).

Вскоре появился хозяин, вышедший посмотреть, кого, на ночь глядя, нелегкая принесла в его дом. Это был молодой мужчина, лет тридцати отроду, с черной бородкой и коротко стрижеными волосами, одетый в просторную распашную одежду вроде халата и препоясанный кушаком. Он тотчас признал гостя и с широкой улыбкой на лице выступил ему навстречу: «Мойше!»

Они обнялись.

– Давно ты не был в нашем доме! Когда в последний раз мы виделись? – Йосеф задумался, вспоминая события последних лет.

– Да, два года прошло со времени вашей с Мириам свадьбы, – подсказал Мойше. – С тех пор мы и не виделись. Как поживаешь, Йосеф? Что нового?

– С Божьей помощью, – вознеся руки к небу, проговорил Йосеф. – Много новостей, Мойше. Пройдем в дом. Там все расскажу. Ты поспел как раз вовремя – к вечере.

Над добротным каменным домом с деревянною крышей нависали раскидистые верхушки деревьев, – то был сад, в котором росли: и дуб, и сосна, и кипарис, и даже благородный высокоценный кедр. Некая женщина шла со стороны сада, неся в руках кувшин с водою. Она остановилась, пропуская господина в дом, и приветствовала Мойше. Тот мельком глянул на нее и, вежливо ответив на приветствие, подумал: «Кто она такая? Разве родственница?»

При входе в дом гость, вслед за хозяином, коснулся рукою дверного косяка, в котором была спрятана мезуза, и громко сказал: «Шлам лэхон!» Вскоре появилась молодая женщина с длинными, заплетенными в косы темными волосами и прекрасными, черными, похожими на угольки, глазами, в которых тотчас, при виде гостя, сверкнули добрые радостные огоньки.

– Рамша таба (арам. ‘Добрый вечер’), Мириам, – приветствовал хозяйку дома Мойше.

– Добро пожаловать, – улыбнулась Мириам. – Я вас помню – вы были на нашей свадьбе. Очень рада видеть вас в нашем доме. Проходите, Мойше, располагайтесь. Скоро будем вечерять.

Йосеф провел гостя в столовую, где находились три обеденных ложа, расставленных вокруг низенького, но широкого стола. Мойше оглядел обстановку комнаты: шкафы, сундуки, стулья, – все было сделано из ценной породы древесины. Отметив это про себя, он сказал вслух:

– Славный дом! Да будет в нем всегда достаток. Да пошлет тебе Господь много детей, Йосеф.