Страница 4 из 11
– Как себя чувствуешь?
Голос срывается после каждого слова, но ничего удивительного, вообще,удивительно, что я не потеряла его, крича от отчаяния.
– Я жив.
Эти два слова вызывают во мне цунами облегчения. Я видела, что жив, но от слов становится ещё спокойнее. Насколько это позволяет ситуация.
– Тебе, наверное, надо поесть, – шепчу, все ещё помня о камере, – ты можешь шевелиться?
После одной попытки мужчина мучительно стонет и откидывается назад.
– Думаю, вряд ли. Можно воды?
Заставляю себя встать и плетусь к столу. У самой внутри желудок уже сворачивается в узел, но я терплю. Ему сейчас нужнее, чем мне. Снова окидываю тарелку взглядом и понимаю, что в том состоянии, в котором я сейчас, даже эта еда кажется деликатесом. Подношу дрожащей рукой к его рту кружку с остатками воды, и мужчина начинает жадно пить.
– Ещё…
Тяжело сглатываю.
– Больше нет, прости. Мне приносят воду два раза в день.
Горло сжимается от желания зареветь. Мне вообще уже кажется, что вместо гортани у меня кусок наждачки, которая скребет при каждом глотке.
– Вот, держи, – аккуратно присаживаюсь рядом и ставлю тарелку.
Ярослав пытается поесть самостоятельно, но получается плохо. Беру на себя ответственность и кормлю его сама. Внезапно раздается грохот открывающейся двери, и в комнату влетает один из наших тюремщиков. Руки в миг слабеют, и ложка выпадает из непослушных пальцев.
У меня выбивают из рук тарелку, хватают за волосы и швыряют на пол. Слезы брызжут из глаз. Голову простреливает болью.
– Сука! Ещё раз попытаешься его накормить, сама без жратвы останешься.
И так же быстро он вылетает из комнаты.
– Спасибо.
Ничего не отвечаю. До сих пор потряхивает от шока.
– Иди сюда.
Голос Ярослава немного крепнет, мужчина даже умудряется подвинуться, освобождая место рядом с собой. На слабеющих ногах доползаю до лежанки и падаю навзничь.
– Поговори со мной.
Абсурдно, но из пересохшей глотки вырывается смешок.
– Думаю, это лишнее.
Мы оба разговариваем шепотом, но сразу становится уютнее. Бред, конечно.
– Просто представь, что мы не здесь.
– А где?
Представить? Это говорит мне тот, за избиением кого я наблюдаю несколько дней?
– Ну, например, на необитаемом острове.
– Бред говоришь.
Фыркаю в ответ на его безумное предложение.
Ощущаю на своей щеке его шероховатую ладонь и дергаюсь так, что чуть не слетаю с кушетки.
– Т-ш-ш-ш, – шепот слишком близко к уху, – я тебя не трону, обещаю. Поверь, мне не до этого.
Глава 3
Он прижимает меня к себе, и я ощущаю жар, исходящий от его тела.
– Да ты ледяная. Дрожишь вся.
А меня удивляет, насколько теплый он. Это тепло тут же проникает под одежду, заползает под кожу и уютно сворачивается прямо в сердце. Либо он так хорошо притворяется, либо пострадал не так сильно, как мне кажется.
– Все будет хорошо, Уль. Мои люди нас найдут и вытащат. Веришь?
Не верю и только качаю головой в ответ на его вопрос.
– Зря.
Он продолжает выводить меня на диалог.
– Тогда почему нас до сих пор не нашли? И вообще, что им от нас надо? От тебя, прости.
– Тише говори. Не уверен, но нас могут слушать.
Я понижаю голос и продолжаю закидывать Ярослава вопросами.
– Что им нужно от тебя? Я-то просто пешка в этой игре.
– Ну, судя по тому, что мне выговаривали, догадываюсь. Но подожду, пока озвучат. Думаю, скоро увидим Марата, и все узнаем.
– Кто он вообще такой?
– Конкурент. Мы были когда-то партнерами. Начинали вместе. Вышли из одного интерната.
Одно-единственное слово заставляет внутренне сжаться от плохого предчувствия. Мы в заднице.
–Уль, нужно просто ещё немного продержаться.
На какое-то время между повисает абсолютная тишина. Слышу только тяжелое дыхание Ярослава. Он крепко прижимает меня к себе. Но мне сейчас настолько тепло, что нет сил оттолкнуть его и сыграть в недотрогу. Сейчас самое главное – продержаться и не сдаться.
– Кстати, извини, что накричал и начал обвинять. Просто немного не ожидал очнуться в незнакомом месте прикованным к стулу.
– Как мы вообще здесь оказались?
Ярослав дергает плечом.
– Помню только как открыл дверь, видимо, тебе, потому что не успел рассмотреть лицо. Ну и все. Залетели в квартиру, тебя сразу же вырубили, я ещё какое-то время пытался сопротивляться.
– Ясно.
Ну хоть становится понятнее, что к чему. Есть, конечно, некоторые пробелы, и хочется их восполнить, но сейчас не хочу об этом говорить.
– Так что, может, сменим пластинку?
Тяжело вздыхаю.
– Что ты хочешь узнать?
Идея поговорить больше не кажется мне такой уж нелепой. В конце концов, можно убить время.
– Начни рассказывать о себе.
– Я Ульяна, мне двадцать три и моя фирма занимается твоей кампанией.
– Это я уже знаю. Что ещё?
– Тебе прям с детства? – умудряюсь хихикнуть и прикрываю рот ладонью.—Это будет долго.
– Ничего, я не тороплюсь.
Этот голос заставит говорить кого угодно. Теперь я понимаю, почему он подался в политики.
– Ну, я закончила политологический факультет. Мне всегда была интересна политика и эти ваши игры. В школе была отличницей. Закончила с золотой медалью.
По мере повествования все сильнее расслабляюсь, и контролировать вылетающие слова становится сложнее.
– Год назад рассталась с парнем. Скотиной оказался, – ухмыляюсь, – говорил, что я бревно в постели. И это при том, что я отдала ему свою честь, и он был первым. Представляешь? За этот год больше не рискнула влезать в отношения…
Я окончательно отогреваюсь в его руках и могу немного расслабиться. Все же несколько дней в постоянно подмороженном состоянии дают о себе знать.
Голос звучит сонно, и с каждым словом меня утягивает в темноту.
– Поспи, девочка. Все будет хорошо. Иначе я себя не прощу.
Это последние слова, которые улавливает мое сознание перед тем, как окончательно улететь в сновидения.
Следующее пробуждение становится не таким резким. Я все так же плотно прижата к твердой и горячей груди. На миг пронзает догадка, что, возможно, у сокамерника жар на фоне всех этих травм. Он, кажется, крепко спит, и я, не раздумывая, прикладываю руку ко лбу. Тут же натыкаюсь на темно-серые глаза и сердце замирает в груди. На какое-то время и правда забываю как дышать и просто смотрю на мужчину, лежащего передо мной. Даже следую его совету и представляю, что мы где-то далеко от этого страшного места. Сумеем ли мы выбраться? Смогу ли я восстановиться после всей той жестокости, которую увидела?
– Доброе утро.
Его хриплый голос прерывает бег никому ненужных мыслей. Снова ощущаю, как в уголках глаз скапливается влага, и стараюсь незаметно её прогнать. Ярослав выглядит немного лучше, чем перед сном, и это успокаивает мои расшатанные нервы.
– Ну-ну, если хочешь, можешь поплакать.
Мотаю головой и слышу самый жуткий звук. К нам снова кто-то заходит, и мои внутренности скручивает в узел. Мне становится не по себе, а Ярослав сильнее прижимает к себе. Будто защищая.
– О, ну я же был прав. Твоя же сучка. Вон как оберегаешь.
Язвительный тон Марата заползает гадюкой в самое нутро. Яд так и норовит растечься по венам, отравляя организм.
– Тебе чего?
– Парни…
Один короткий приказ – и меня выдергивают из рук Ярослава, припечатывая к холодной стене. Пытаюсь сопротивляться, но только бью кулаками по воздуху. Хватка на талии усиливается, и мне не хватает воздуха.
В руках Марата какие-то бумаги, которые он сует под нос Ярославу.
– Подписывай.
Снова приказ. Ярослав неспешно берет бумаги из рук мужчины и хмыкает.
– А может, ты мне сначала отсосешь? А потом я подумаю…
Марат запрокидывает голову и громко ржет. Все мое нутро сводит дикий ужас, когда Ярослава снова ударяют.
– Слушай сюда, Ярик. Либо ты подписываешь эти е***ие бумажки, либо я из тебя душу вытряхиваю.