Страница 15 из 59
Еще один отчаянный кивок.
Кейл бросил ему последний многозначительный взгляд и освободил. Неудачливый вор плюхнулся на пол, хватая воздух.
“Давай, приходи в себя. Я собираюсь выставить тебя отсюда”.
“Но мое пальто”, запротестовал было паренек, “Холодно же…” и немедленно понял, что не стоило ему открывать рот.
Кейл посмотрел на него. Глаза парня опустились к полу. “Все, все понял” пробормотал он.
Медленно поднявшись на ноги, он вслед за Кейлом направился из комнаты приемов сквозь боковую дверь, открывавшуюся во внутренний двор. Порыв ледяного ветра времени Глубокой Зимы заставил застучать его зубы.
“Сквозь сады, налево. И чтоб я тебя больше не видел”.
Юноша кивнул, скрестил руки спасаясь от холода и бросился прочь.
Закрыв дверь и заперев ее на задвижку, Кейл поздравил себя с бескровным решением проблемы. Десять лет назад он бы отвел молодого вора в сады и прикончил бы его, просто на всякий случай. Я изменился, мысленно произнес он со слабой улыбкой. Тазиэнна может гордиться.
* * * * *
Прячась в высоком кустарнике, Аранискил мерил двух людей голодным взглядом. Высокий сказал что-то, и толкнул меньшего из дверей огромного дома. Звук, свет и жизнь сочились из открытой двери как кровь из раны. Аранискил зарычал, низко и угрожающе, и позади, отвечая ему хором донеслось тихое ворчание. Сила двух душ светила ему в глаза, искушая, подхлестывая аппетит. Душа высокого источала мощь, наполовину белую, наполовину тень, будто в войне сама с собой. Душа меньшего, пусть и слабенькая сероватая искра в сравнении, вызвала у демона предвкушающее урчание.
Пятнадцать бывших людей, скрывавшиеся в саду вместе с ним, ощутили его удовольствие и энергично зашевелились. “Накорми нас”, зашептали они. “Накорми”.
Аранискил повернулся к ним. Тихо, послал он мысль, и презренные твари попадали головами в грязный снег. Он глядел на них с презрением, как на всех людей. Господин Аранискила вселился в вожака этих людишек, этих Ночных Ножей, и объявил себя аватаром их бога. В результате недоумки буквально на уши становились, желая услужить. Ирсиллар принял их религиозный пыл и использовал его, изменяя их тела, извращая их разумы, пятная души пока они не стали инструментами, подходящими для его целей. И даже Аранискил не стал бы теперь питаться изувеченными черными огрызками, бывшими теперь их душами.
Дверь в дом захлопнулась. Звук заставил его развернуться. Высокий человек укрылся внутри, но тот, что пониже, остался. Тихо, вновь передал он искаженным людям. Как всегда они подчинились, беззвучно покачиваясь, полные голодного стремления к плоти, когтистые лапы их то сжимались то разжимались, хватая комки промороженной земли.
Терпение, подумал он. Скоро вы поедите.
Меньший человек, скрестив руки от холода, которого Аранискил в этом облике не ощущал, что-то бормоча направился к ним. Аранискил позволил голоду усилиться, наслаждаясь растущим предвкушением скорого его удовлетворения. Человек приблизился и прошел мимо, ничего не подозревая. Шагнув из кустов, Аранискил потянулся к нему.
Ошеломленный вскрик оборвался в самом начале. Мелькнул коготь Аранискила, разорвав человеку горло. В его сущность потянулась из раны кричащая душонка, и крылья демона забились в экстазе. Черная фигура Аранискила поглотила и переварила жизненную силу маленького человека.
“За Маска”, речитативом забормотали в грязь искаженные люди. “За Маска”.
Покончив с едой, Аранискил позволил высушенному телу упасть на дорожку. Ешьте, приказал он.
Радостно рыча, существа, бывшие когда-то людьми, вскочили на ноги, втянули труп в заросли и начали пожирать иссушенную плоть. Аранискил с удовольствием наблюдал за безмозглой суетой, позволяя им безумствовать, пока от тела не остались лишь ошметки одежды.
Пока они ели, он наслаждался сладостью человеческой души. Во всем мире только люди обладали такой утонченной, роскошной жизненной силой, способной удовлетворить вечный голод его рода. Ирсиллар, Аранискил и Гриив превратят этот город людей в скотобойню. Сегодняшнее пиршество будет только первым из многих.
В доме находилось еще много душ. Гораздо больше. Он чуял их сквозь стены, даже на таком расстоянии. Ощущал их присутствие в зимнем ветре. Аранискил не знал, почему повелитель избрал этот дом как цель, да по сути его это и не интересовало. Там была еда. И этого было достаточно.
Идем, обратился он к искаженным людям. Внутри еще пища.
Длинные пурпурные языки замелькали меж серых губ и острых клыков. Ему нравилось смотреть их предвкушающее заискивание. “Пища”, шипели они. “Пища”.
Глава 4. Пиршество душ
Довольный тем, что обошелся без излишней жестокости в отношении неудачливого воришки, Кейл вернулся по приемному коридору в гостиную. Пышные ковры из Тэя, с изображениями красных драконов в полете, — настоящий рай для усталых ног. Спокойная атмосфера комнаты искушала его скинуть обувь и плюхнуться в одно из роскошных кресел и уснуть, но он не поддался соблазну. Вместо этого, он прошелся по комнате, восхищаясь тематическими картинами маслом, украшавшими стены. На первой, на фоне сумрачного неба, эльфийские рыцари на гиппогрифах сражались с орогами, оседлавшими виверн. Каждая последующая работа отображала этапы воздушного сражения, и победу эльфов на последней картине. Кейл улыбался, двигаясь от одной картины к другой, завороженный тем, как умело художник воспроизвел битву. Тамалон нанял художника-полуэльфа, Селисту Перим, два года назад. С тех самых пор картины притягивали Кейла.
Не считая собственной, просто обставленной, спальни, эта гостиная была его любимой комнатой в Стормвезер. Редко используемая кем-либо в семье, ночью она казалось его собственным тайным убежищем — только он и эльфы. Когда укоры совести не давали ему уснуть, и не хотелось читать, он часто приходил сюда, поразмышлять, затеряться в незапятнанной “героике” войны, существовавшей только на полотнах.
Только слабый свет единственной свечи и тусклое сияние углей в камине освещали комнату; он опустился в любимое мягкое кресло, опустил ноги на подушечку и позволил себе момент наслаждения одиночеством.
Сейчас было бы самое время закурить. Если бы я курил. Он снова вспомнил о своем, не расстающемся с трубкой, друге Джаке и улыбнулся.
Удаленный шум бала прорывался из зала, сквозь неподалеку расположенные двойные двери, но здесь царила тишина, отстраненная от праздничной суматохи. Отблескивал язычок свечи на четырех комплектах церемониальной брони, стоявших молчаливым дозором в углах комнаты, на грудной пластине каждого доспеха была гравировка — скрещенные молот и меч, знак какого-то давно забытого благородного дома Селгаунта. Все в комнате отражало интерес его лорда к истории других людей, мест и времен.
Может быть, поэтому мне здесь так нравится, подумал он. Потому, что я тоже чужак.
В отличии от большинства в Совете Старшин, Тамалон не считал свой город столь сверкающим маяком культурного величия, что все другие просто не стоили изучения.
Хотя в гостиной это было наиболее явно, повсюду в Стормвезер можно было наткнуться на уникальные достопримечательности собранные со всех уголков Фаэруна. Библиотека была переполнена трактатами со всего континента, некоторые из которых были написаны на языках, которые не понимал даже Кейл. Селгаунт в целом он презирал, но любил Стормвезер.
Еще несколько мгновений покоя, и он заставил себя подняться. Поправил литые бронзовые статуэтки драконов, по недлинному коридору прошел до главной кухни и распахнул двери.
Как он и подозревал, вся кухонная прислуга расселась, болтая и ужиная, вокруг выщербленного мясницкого стола. Как только он зашел, восемь молодых женщин — Брилла допускала до работы на кухне только женщин, — мгновенно замолчали. Кейл понимающе улыбнулся. Поскольку он дал Брилле полную свободу управлять кухней как ей заблагорассудится, он обычно появлялся только когда с пищей было что-то не так.