Отчим

А что, он – ничего такой. Крепкий, спортивный, в нормальных шмотках. Видно, родители не бедствуют. Такой Ваня и мне нравится.

Дашка сразу подобралась, глазками заблымкала.

– Привет, – промекала как коза.

– Сидите скучаете? – Иван подошёл, за ним ещё пацан, тоже ничего так.

– Скучаем вот, – хитро глянула на меня Дашка и тут же к другому пацану, – а вы чего не на парах?

– А мы на больничном, – загыгыкал пацан.

Иван подсел ко мне очень близко, повернулся и сказал с таким выражением, будто спасает меня от великана:

– Чё делаешь, может, пройдёмся?

– Давайте! – ответила за меня Дашка, тут же взяла второго пацана под ручку и они пошли по аллее.

– Можно, – я нехотя встала как будто принцесса, которая – ну так и быть, согласна посмотреть, как принц гуляет.

Мы пошли по аллее мимо одногруппниц. Они недовольно цыкнули вслед. Конечно, это же не к ним подкатили нормальные пацаны, а к нам с Дашкой.

– Как насчёт чтобы нам с тобой замутить вечером? – Ваня как-то неловко взял меня за руку.

Я высвободилась и сказала:

– Не знаю, мама может не разрешить.

Стараюсь сразу очертить дистанцию. Чтобы он чётко понимал, то, чего надо всем пацанам и желательно сразу, тут ему не обломится.

– Так я могу у мамы твоей спросить, если надо. Что типа в целости и сохранности, – он явно понял намёк.

– Ну если так, то можно и спросить.

Дашка о чём-то весело беседует с друганом Вани, а мы идём дальше, почти ничего не говоря. Только иногда рука моя касалась его руки, мы поворачивались, смотрели друг на друга, я быстро отстранялась, а он улыбался.

Обошли колледж, вернулись на то же место, и тут Дашка засуетилась:

– Ну всё, нам на пары.

– Так я зайду вечером за тобой? – напомнил про встречу Ваня, как будто я могла забыть.

– Куда зайдёшь? – я в недоумении повернулась.

– Домой к тебе, чтобы маму спросить.

– Ах, точно, ну зайди, адрес…

– Я знаю, где ты живёшь.

– Знаешь?

– Угу, – он шутливо и как бы виновато приподнял брови.

– Ну хорошо, тогда заходи, – усмехнулась я.

Конечно, мне понравилось, что он уже столько обо мне знает.

Значит – серьёзно интересуется.

Мы пошли к колледжу, а парни в другую сторону.

-–

Не успели мы познакомиться, и очень быстро развеялись все мои печали. Разлетелась вдребезги тоска. Жизнь показалась уже не такой унылой, и всё вокруг засветилось новым светом, новыми впечатлениями.

В моём пространстве появился Иван.

Моментально выветрилась из головы вся любовь к Лёшке. Стёрлась из памяти, будто не было. Снова я почувствовала себя кому-то нужной, даже необходимой.

Вечерами мы гуляем, сидим во дворе у подъезда. Ваня рассказывает разные истории про соревнования, про свою семью и про то, как давно я ему нравлюсь и как я его совсем не замечала. И что теперь никуда от него не денусь.

Нам было хорошо вместе. Я влюбилась – легко и просто. Потому что не могла не влюбиться. Ведь он такой красивый и сильный. Когда он обнимает, я чувствовую себя любимой и защищённой. И почему-то была уверена, Ваня не бросит вот так, как сделал это Лёшка. Никогда не станет требовать того, чего я сама не захочу дать.

Просто – он другой.

Конечно, он тоже собирается в армию через год, когда окончит колледж. Но я и не рассчитывала, что моя девственность затянется так надолго. В конце июля мне исполнится восемнадцать, и я сама уже мучилась от того, как медленно идёт время.

Иногда хочется плюнуть на это дурацкое правило. В конце концов, я сама его придумала, сама могу и нарушить. Уже не раз и не два возникают в голове соблазнительные мысли. Порой я даже чувствую, ещё немного – и не выдержу и пойду к Ване, когда он позовёт. А он часто зовёт к себе.

Но в такие моменты, как предупреждение от кого-то невидимого ангела, что охраняет, я снова вспоминаю маму. Её тихую грусть и молчание про отца. Это всегда останавливает меня.

И я снова тяну время. Оно, это время, нужно для того, чтобы чувства и мои, и Вани выдержали проверку. И если до моего дня рождения мы не расстанемся, то всё случится. В тот же самый день.

Я так решила и от этого не отступлю.

А пока мы наслаждаемся тем, что есть. И это немало. Есть мы друг у друга. И нам очень хорошо.

Я действительно счастлива. Наверное, это заметно.

Как-то дома за ужином мы сидим с мамой и Егором за столом. Я копаюсь в телефоне, и это, как всегда, раздражает маму.

– Убери телефон, поешь нормально. Ты знаешь, что, если будешь за едой сидеть с телефоном, можешь съесть больше чем обычно.

– Я не съем, – на автомате отвечаю я, как делаю это всегда.

Когда сижу рядом с ними, я как будто не с ними, а где-то там, в моём мире соцсетей и мессенджеров.

Тем более Ваня пишет мне, как я могу не ответить.

– Дай сюда телефон, – мама хотела схватить его, но я убрала быстрее.

– Ну чего ты прицепилась? У меня тут дела! – я недовольно нахмурилась.

– Поешь сначала, а потом уже дела.

Я кинула на маму упрямый взгляд, но тут же столкнулась со взглядом Егора.

– Отнеси телефон в свою комнату, – медленно сказал он.

На мгновение я замерла, но уже в следующее взяла телефон, встала, пошла в свою комнату, оставила там телефон и вернулась на кухню.

– Чего ты такая вредная, мама? Не могу уже Ване ответить? – пыл мой немного поугас.

– Давай договоримся, – воспользовалась моментом мама, – мы же не приходим сюда с телефонами, и ты не приходи, за ужином нужно есть и общаться. Мы и так совсем не видимся, а совместный ужин – хоть какое-то общение. А ты уткнёшься и сидишь.

– Ну хорошо, больше не буду, – улыбнулась я, и мама тоже, не сразу, но улыбнулась.

– Учёные доказали, человек, который проводит много времени в соцсетях, – склонен к депрессии и чувству одиночества, – сказал Егор и посмотрел на меня из-под бровей, словно мудрец.

– Меня не интересует, что там учёные доказали. Мне это не грозит, – сказала я несколько нахально, показывая, что его мнение совсем меня не тревожит.

– Лучше бы прислушиваться к мнению учёных. Они ведь умные люди, плохого не посоветуют, – Егор тоже посмотрел немного нахально и даже с вызовом.

– Вас это не касается вообще. Где хочу там и сижу.

– Почему же не касается, очень даже касается, – его голубые глаза потемнели немного, или, может, свет так упал, или поворот головы изменился, но взгляд его вдруг стал тёмным.

Глаза как черная вода, чёрный омут. Я как будто на секунду увидела другую сторону этого человека, ту, о которой мы совсем ничего не знаем.

Момент, поворот головы – и они снова голубые.

– Аля, хватит, – вступила мама, повернулась ко мне лицом, чтобы Егор не видел её взгляда, и практически глазами показала мне – заткнись.

Но я не собиралась затыкаться. Он мне никто и не имеет права указывать.

– И каким же боком вас это касается?  – с вызовом ответила я Егору.

– Самым прямым. Я же не хочу, чтобы ты была тупая, я ведь стараюсь заботиться о тебе.

– О, спасибо, можете не стараться, – я распалилась, чувствую, меня несёт, – не лезьте в мои дела. Вот и всё.

Злобно глянула на него, но в выражении его лица пробежала усмешка. Тогда я встала и пошла из кухни.

Когда уходила, не выдержала, посмотрела в его глаза. И снова показалось в нём что-то насмешливое, нехорошее, как будто всем своим видом и взглядом он говорил – посмотрим, посмотрим.

Потом, позже, мама вошла в мою комнату, присела на кровать, тронула за руку, я недовольно сняла наушники.

– Аленький, я прошу тебя, не нужно так разговаривать с Егором. Он хороший человек и много делает для нас, для меня и для тебя.

– Я его об этом не просила.

– Я знаю, но всё, что у нас есть, купил он, думаю, он заслуживает хоть какого-то уважения к себе.