Всё как всегда

Папа, как и предполагала мама, поговорил с тетей Зоей, но она своего решения не изменила. Я очень переживала, встретилась с ним и, обливаясь слезами, заявила, что перепишу комнату на него, но он встал в позу и наотрез отказался. Как это ужасно! И ведь речь шла не о дворцах, заводах и пароходах, а о комнате в коммунальной квартире! К тому времени у нас с папой и так отношения стали не такими, как прежде, но после разборок с комнатой и вовсе разладились. Конечно, мы иногда созваниваемся, поздравляем друг друга с праздниками, но что-то важное ушло.

И мамино поведение не радовало. После папиного ухода в нашем доме стали появляться мужчины, однако надолго никто не задерживался. Я всё терпела молча, но случай с предпоследним шансом вывел меня из себя. Тот тип прожил у нас всего несколько дней, а потом исчез, прихватив с собой немудреные мамины драгоценности и деньги. Поскольку у них были общие знакомые, те на него надавили и заставили вернуть побрякушки, но деньги так и пропали. Это был тяжелый удар для мамы, и мы договорились, что она не будет приглашать в дом малознакомых людей. Сначала нужно пообщаться, узнать друг друга получше, а уж потом всё остальное. Еще вчера никаких намеков на нового кавалера не было, а сегодня просыпаюсь – и пожалуйста, жуткие волосатые ноги!

Бедная мама! От ее прежней красоты почти ничего не осталось. Она сильно поправилась, замучила волосы завивками и окрасками, у нее появились морщины, которые она пытается скрыть с помощью декоративной косметики… И эти голубые тени и розовая помада! Мне было неприятно сравнивать маму с Валерией Константиновной, но общим обликом они похожи. Да и подруги у нее такие же. Неужели и я такой стану? Впрочем, роскошная белозубая улыбка у мамы сохранилась, и она в какой-то мере привлекательна, так что буду надеяться на лучшее. Я машинально сунула руку в сумочку, но тут же выдернула ее. Нет, больше никаких шоколадок! А то маму осуждаю, а у самой тоже ничего кроме белозубой улыбки нет, но и ее потеряю, если буду есть столько сладкого.

В общем, если с утра я была настроена воинственно и собиралась изгнать волосатоногого кавалера из нашего дома, то теперь решила дать маме шанс, а уж последний он или нет, жизнь покажет. Только собиралась взирать на развитие событий с почтительного расстояния. Эта дурацкая комната, которая поссорила нас с папой, пусть сослужит хорошую службу.

Глава вторая

Маша

Во вторник мы с Юриком ушли с работы пораньше и поехали за моими вещами в Купчино. Хотя сегодня у него ожидались гости, старый друг не смог отказать в моей просьбе. Он позвонил жене, и та милостиво разрешила ему задержаться. Инна, длинная и ужасно худая, до замужества была манекенщицей, и Юрка очень ею гордится и души в ней не чает, впрочем, как и она в нем. Он толстоват, лысоват, но отличается острым умом и веселым нравом, его все любят. Инна очень ревнивая, правда, ко мне его не ревнует. Еще неизвестно, это плюс или минус в мой адрес, скорее, все-таки минус. Несмотря на свое модельное прошлое, она легко переквалифицировалась в домохозяйку и, похоже, с удовольствием занимается домом и воспитывает трехлетнюю дочь, от которой папаша просто млеет. Когда Юрка говорит о своей Вике, то весь светится. Однако домохозяйка Инна хочет одеваться, как модель, иметь драгоценности, так что Юрка из кожи вон лезет, чтобы подзаработать.

Наконец, мы подъехали к дому. Мама еще не вернулась с работы, зато ее хахаль уже пил чай на кухне. Но о нем можно и поподробнее.

Вчера, когда я вошла в квартиру, мама сразу утянула меня в мою комнату, не зная, чего от меня ожидать, так как я разговаривала с ней по телефону не слишком приветливо.

– Его зовут Константин Сергеевич, – робко начала она.

– Станиславский?

– С чего ты взяла? Его фамилия Сомов. – Понятно, для мамы имя Константин Сергеевич ни с кем не ассоциируется. – Он в прошлом году овдовел, сын женат, живет с ним, а он работает водителем в строительной компании, – скороговоркой сообщила она.

Я ее обняла и поцеловала в щеку:

– Ладно, используй свой шанс, я не стану мешать. Только буду жить отдельно, в комнате тети Зои.

– Но мы же столько денег потеряем! – воскликнула она.

– Неизвестно, где найдешь, где потеряешь, – философски заметила я. – Используй свой шанс.

Неожиданно Константин Сергеевич мне понравился. Большой и сильный мужчина, примерно маминого возраста, в разговоре немного грубоват и простоват, но, возможно, это маме как раз и нужно. Он наверняка не станет морщиться, как папа, натыкаясь на очередное незнание или непонимание жены. Многие выходцы из деревни дадут сто очков вперед коренным питерцам, но к моей маме это не относится.

Константин Сергеевич быстро сориентировался и помог нам донести вещи до машины.

– Я бы и сам твои вещи довез, – сказал он, – но моя машина в ремонте. Эти страховщики уже почти месяц тянут. – Затем внимательно посмотрел на меня: – Маша, входит, я выжил тебя из дома?

– Выходит, что так, – честно ответила я. – Впрочем, что ни делается, всё к лучшему. Передавайте маме привет. Я скоро вас навещу.

– Похоже, нормальный мужик, – сделал вывод Юрка, едва мы отъехали.

– Надеюсь.

Вскоре мы подъехали к дому на 1-й Красноармейской, и Юрка помог мне занести вещи в квартиру. Войдя в комнату, он плюхнулся на диван, вытирая пот, затем огляделся по сторонам:

– А здесь совсем недурно. Мебель старая, но красивая, можно ничего не менять.

– Всё бы хорошо, если бы не соседи, – с сожалением заметила я. – Семеныч алкоголик, а Амалия Эдуардовна вредная и вздорная старуха.

– Ничего, ты их перевоспитаешь, и они под твоим началом с утра до вечера будут творить добро.

Еще немного побалагурив, Юрка поднялся.

– Ну что, хозяйка, как рассчитываться будешь? – понизив голос, грозно спросил он.

– На том свете угольками рассчитаемся.

– Ну вот, никакой благодарности…

Я его все-таки поблагодарила и выставила за дверь. Его ждали гости, а меня не распакованные вещи, но, прежде всего, нужно было сделать уборку. В коридоре я столкнулась с Амалией Эдуардовной.

– Готовишься к приему нового жильца? – поинтересовалась она.

– Нет, больше никаких жильцов! – перебила я. – Теперь сама здесь жить буду.

– Вот значит как, – протянула соседка и последовала куча вопросов.

Кое-как от нее отделавшись, я налила воды в ведро, взяла швабру и тряпку и отправилась наводить чистоту в своем новом доме. А вдруг, у меня здесь и новая жизнь начнется?

К пятнице я уже вполне обжилась на новом месте и впервые по-настоящему признала комнату тети Зои своей. Теперь на дорогу от дома до работы я тратила не больше десяти минут, что не могло не радовать. И с мамой всё было хорошо, уже давно ее голос не звучал так звонко. Судя по всему, они с Константином Сергеевичем неплохо ладили. Мы ежедневно созванивались, но пока я к ним так и не выбралась. В общем, всё было бы прекрасно, если бы на работе не поползли слухи о скорых изменениях. Никто ничего толком не знал, но недостатка во всевозможных предположениях не было. Объединяло их одно – лучше не станет. Так уж повелось в нашей стране – любые кардинальные изменения, нацеленные на улучшение, оптимизацию, либерализацию или демократизацию, приводили к противоположному результату.

В принципе мне не было нужды сильно беспокоиться о возможной потере работы. За эти годы, работая совместно с Женей, Виталиком и Юрой, я стала неплохим специалистом, так что проблем с трудоустройством не будет. Но я человек постоянный и эмоционально привязчивый, мне трудно рвать связи. А коллектив у нас, в целом, очень хороший. Я прихожу на работу, как к себе домой. У меня много друзей, подруг и приятелей, да и начальство ко мне хорошо относится. Как-то я задумалась о причинах своей популярности и пришла кое к каким выводам. Начальство мной довольно, потому что я хорошо знаю свое дело, к работе отношусь очень добросовестно и не донимаю их никакими просьбами. Парни считают и меня «своим парнем», с которым можно поделиться проблемами, так как я умею слушать. К тому же, я с ними ни за какие должности не конкурирую, так как у меня нет амбиций. Девчонки же, благодаря моей не слишком привлекательной внешности, не видят во мне соперницу, более того, на моем фоне чувствуют себя красавицами, что позволяет и им относиться ко мне доброжелательно. Сотрудники более старшего возраста ценят мою вежливость, в общем, я для всех удобна и никому не мешаю. Эти выводы не слишком лестны для меня, но так уж сложилось, и я такая, какая есть.