Вечер и утро

– Я заранее позаботился об этом. – Уинстен масляно улыбнулся Рагне. – Сказал королю, что красивая и хорошо воспитанная девушка окажет немалую честь моему брату, Ширингу и всей Англии. Король охотно согласился.

Подала голос молчавшая до сих пор Женевьева.

– Твой брат живет в таком же доме? – Она повела рукой, как бы охватывая каменный замок.

– Дама Женевьева, у нас в Англии нет подобных замков. Насколько мне известно, они наперечет даже в Нормандии и во франкских землях.

– Это правда, – гордо заявил Хьюберт. – В Нормандии с нашим сравнится разве что замок в Иври.

– А в Англии их вовсе нет.

– Вот почему вы, англичане, никак не можете защитить себя от викингов, – не удержалась от шпильки Женевьева.

– Не все так плохо, дама Женевьева. Ширинг обнесен стеной и надежно защищен от нападения.

– Но все-таки каменного замка или крепости в нем нет.

– Увы.

– Хочу еще кое о чем спросить.

– Конечно, спрашивай.

– Твоему брату ведь за тридцать?

– Сорок, мадам, он просто молодо выглядит.

– Почему он до сих пор не женился, в таком-то возрасте?

– Он был женат. Собственно, именно поэтому он не предлагал руку и сердце вашей дочери, сам будучи в Шербуре. К сожалению, его жена более не с нами.

– Понятно.

Вот в чем дело, сказала себе Рагна. Он не мог сделать предложение в июле, потому что был тогда женат.

Воображение услужливо принялось подбрасывать вопросы. Почему он изменил своей жене? Возможно, она болела и была при смерти? Наверное, ее состояние медленно ухудшалось, и она уже не могла выполнять женские обязанности… Это объясняло, почему Уилвульф так жаждал любви. Вообще вопросов было множество, но Рагна обещала отцу хранить молчание, так что пришлось крепко стиснуть зубы.

– Могу ли я рассчитывать на положительный ответ? – спросил Уинстен.

– Дай нам время, – отозвался граф Хьюберт. – Мы должны тщательно обдумать услышанное.

– Разумеется.

Рагна исподтишка пригляделась к епископу, попыталась прочитать выражение его лица. Почему-то ей казалось, что епископ не в восторге от выбора брата. Интересно, почему он может быть против. Ведь он, судя по всему, честно старается выполнить поручение своего высокородного брата. Быть может, ему что-то не нравится? Может, у него на примете была другая женщина? В конце концов, знатные браки всегда подразумевали политические игры. Или, может, он просто не одобряет Рагну? Впрочем, она знала, что вряд ли могла оставить равнодушным здорового и полнокровного мужчину. Как бы то ни было, Уинстен, похоже, не сильно расстроился, что граф Хьюберт взял время на размышление.

Епископ встал и попрощался. Едва за ним закрылась дверь, Женевьева воскликнула:

– Это возмутительно! Он хочет забрать нашу дочь в деревянный дом в краях, где хозяйничают викинги. Того и гляди она окажется на невольничьем рынке в Руане!

– По-моему, ты слегка преувеличиваешь, жена, – возразил граф.

– Но ты же не станешь отрицать, что Гийом – намного лучший выбор.

– Я не люблю Гийома! – не стерпела Рагна.

– Ты пока и знать не знаешь, что такое любовь, – осадила ее мать. – Ты слишком молода.

– Вдобавок ты не бывала в Англии, – дополнил отец. – Там все по-другому. Холодно и мокро.

Уж с дождем-то Рагна была готова смириться ради любимого человека.

– Я хочу выйти замуж за Уилвульфа!

– Хватит корчить из себя крестьянку-простушку! – вспылила мать. – Ты знатная девушка, тебе не пристало бросаться на шею первому встречному.

– Я не пойду за Гийома!

– Пойдешь, если мы с твоим отцом так решим.

– За свои двадцать лет ты ни разу не замерзала и не голодала, – сказал граф. – У этого благополучия есть своя цена.

Рагна призадумалась. Спокойные доводы отца действовали сильнее угроз матери. Раньше она никогда не смотрела на свою жизнь под таким углом. Эта мысль отрезвляла.

Но быть вместе с Уилвульфом…

– Епископа Уинстена нужно чем-то занять, – бросила мать. – Позови его на прогулку, покажи окрестности.

Должно быть, Женевьева надеялась, что Уинстен скажет или сделает что-то такое, что отпугнет Рагну от Англии. Сама девушка больше всего хотела остаться наедине со своими мыслями, но, сопровождая Уинстена, она наверняка многое узнает об Уилвульфе и Ширинге.

– Хорошо, мама, – ответила она покладисто.

Уинстен охотно согласился прогуляться, и они вместе пошли за лошадьми, позвали Кнеббу и Кэт. По дороге Рагна тихо сказала Уинстену:

– Я люблю твоего брата. Надеюсь, он это знает.

– Он опасается, что отплытие из Шербура, как оно было обставлено, могло охладить твои чувства к нему.

– Мне бы стоило возненавидеть его, но я не могу.

– Я заверю его в этом, когда вернусь домой.

Пожалуй, она сказала бы Уинстену намного больше, но ее отвлек громкий шум и возгласы возбужденной толпы. За конюшней сцепились две собаки, коротконогая черная гончая и серый мастиф. Все конюхи высыпали наружу посмотреть на схватку. Они вопили во все горло, поддерживая псов, и делали ставки на победителя.

Раздраженная Рагна зашла в конюшню, гадая, остался ли внутри кто-нибудь, кто поможет оседлать лошадей. Конюхи исполнили ее распоряжение и принесли сухую солому, но все побросали дела ради собачьей драки, так что большая часть соломы лежала кучей у двери.

Она было вознамерилась выйти наружу и притащить за шкирку парочку работников, как вдруг насторожилась. Обеспокоенно принюхалась и почувствовала запах гари. Не может быть! Девушка огляделась и заметила струйку дыма.

Верно, кто-то принес из кухни уголек, чтобы запалить фонарь в темном углу, а потом все бросил, привлеченный криками и собачьим рыком. Как бы то ни было, свежая солома на полу начала тлеть.

Рагне бросился в глаза желоб для воды, служивший поилкой для лошадей, рядом на полу стояло деревянное ведро. Она схватила ведро, зачерпнула воду и плеснула на дымящуюся солому.

Сразу стало понятно, что этим не обойдется. Буквально за несколько мгновений дым загустел, в нем засверкали языки пламени. Рагна передала ведро сопровождавшей ее Кэт.

– Поливай, сколько получится! Я к колодцу!

Она выбежала из конюшни. Уинстен и Кнебба бежали следом.

– Пожар в конюшне! – крикнула Рагна. – Берите ведра и горшки!

У колодца она велела Кнеббе крутить ворот – телохранитель епископа выглядел достаточно крепким, чтобы делать это без устали. Конечно, Кнебба ее не понял, но Уинстен быстро спохватился и перевел ему распоряжение дочери графа. Люди похватали ведра возле колодца, и Кнебба налег на ворот.

Конюхи настолько увлеклись собачьей схваткой, что ни один из них до сих пор не осознал опасности. Рагна окликнула их, но ее не услышали. Тогда она устремилась прямиком в толпу зрителей, расталкивая людей, и прорвалась к драчливым псам. Схватила за задние лапы гончую и вздернула ту над землей. Драка тут же прекратилась.

– В конюшне пожар! – снова крикнула Рагна. – Вставайте в цепочку от колодца, передавайте ведра с водой.

Все засуетились и забегали, но быстро опомнились и выстроились в живую цепь.

Рагна поспешила обратно на конюшню. Свежая солома яростно пылала, огонь постепенно распространялся. Лошади ржали от страха, пытались разорвать путы, которые их удерживали. Рагна подбежала к Астрид, погладила лошадку, отвязала ее и вывела наружу.

Неподалеку от конюшни стоял Гийом, наблюдавший за происходящим.

– Не стой столбом! – бросила Рагна. – Сделай что-нибудь полезное!

Виконт явно удивился.

– А что я могу сделать? – произнес он с растерянным видом.

Вот же бестолочь!

– Болван! – не сдержалась Рагна. – Не можешь придумать ничего другого, просто помочись на огонь!

Оскорбленный Гийом удалился.

Рагна передала привязь Астрид маленькой девочке из слуг и вновь кинулась на конюшню. Отвязала всех лошадей, выпустила наружу, моля небеса, чтобы они, обезумев от страха, никого не затоптали. На мгновение они отвлекли людей, тушивших пожар, но потом все удвоили усилия, и очень скоро пламя удалось потушить.