Страница 36 из 61
— Вот поэтому у нас в Эдо есть хороший обычай, — добавил он, — утром и вечером вынимать кукол из сундука и устраивать с ними торжественное шествие. И уж, во всяком случае, надо бережно убирать их после представления, иначе куклы обижаются, как люди… И каждый актер их поймет!
С тех пор Масаэмон с острова Авадзи всегда следовал этому доброму совету, и куклы у него никогда больше не роптали на свою судьбу.
Барсук — любитель стихов
В старину под верандой дома Идзумия́ в городе Комацу[65] жил один барсук.
Хозяин этого дома очень любил хо́кку[66]. В ясные осенние ночи он, бывало, раздвинет рамы сёдзи в комнате для занятий. А комната эта глядела прямо в сад. Читает хозяин громким голосом любимые стихи, попивает вино и любуется светлой луной. А барсук притаится внизу и слушает, слушает…
Как-то раз хозяин получил из Эдо от своего друга — поэта Сюка́[67] новое стихотворение:
Хозяин переписал эти строки красивым почерком на тандза́ку[68] и несколько раз прочел вслух, но в это время его пригласили в гости, и, уходя, он забыл второпях листок со стихами на столе. Только хозяин ушел, как барсук пробрался в комнату, схватил тандзаку и побежал в сад. Положив драгоценный листок под сосной, барсук стал глядеть на полную луну. И вдруг, надув свой толстый живот, давай колотить от восторга по нему лапами, как по барабану, так что гул пошел кругом…
На другое утро хватился хозяин, что листок со стихами пропал. Обыскал он и дом и сад, нет нигде, да и только!
Вспыхнул он от гнева, как огонь:
— Кто украл тандзаку с моего стола, сознавайтесь!
Все домашние в один голос отвечали:
— Не видели мы никакого тандзаку и знать ничего не знаем!
А у хозяина был проказливый сынок.
— Значит, это ты, и никто другой! — закричал на него отец. — Больше некому. И не смей отпираться, озорник! Сейчас же неси сюда тандзаку, а не то я так тебя проучу, что надолго запомнишь.
И решил тогда мальчик подкараулить вора, чтобы оправдаться перед отцом. Каждый вечер он прятался в засаду возле веранды, но вор все не показывался.
Так прошло несколько дней.
Вдруг видит он: выбежала из кабинета какая-то черная тень и бросилась в сад. Выглянул мальчик из-за столба. Что за чудо, да ведь это барсук, и в зубах у него тандзаку. Вот, значит, кто стихи таскает.
А барсук положил листок бумаги у подножия сосны и начал что-то бубнить себе под нос, словно трудные знаки разбирает. А потом давай надуваться, да как застучит по своему животу, будто, по барабану!
И сразу, как по команде, запели, зазвенели, застрекотали в саду все сверчки и цикады — ни дать ни взять целый оркестр заиграл.
Мальчик позвал отца. Пришел отец и видит: барсук-то не первый попавшийся листок бумаги стащил, а тандзаку со стихами.
— Значит, и барсук может любить стихи, — воскликнул хозяин. — Кто бы подумал! — И он оставил листок со стихами барсуку — любителю поэзии.
Шепчущий мост
Некогда в деревне А́дзума[69] жила юная девушка лет тринадцати по имени Оросу, прекрасная, как еще не раскрывшийся цветок вишни. Все молодые люди с ума по ней сходили.
Но вот в лунные ночи стал появляться возле ее дома какой-то незнакомый юноша. Был он очень хорош собой. Вначале, бывало, Оросу вся закраснеется, когда его увидит, а потом незаметно проникла в ее сердце любовь к нему.
Однажды ночью впервые заговорили они друг с другом.
— Кто ты? — спросила Оросу незнакомца. — Зачем приходишь ты каждую ночь к моему дому?
— Родом я с севера. Всего лишь один раз увидел я тебя, но с тех пор твой образ всегда стоит перед моими глазами, словно выжженный огнем.
Но вот что удивительно, — незнакомец приходил только по ночам и не называл своего имени. Хотелось Оросу узнать, кто он такой, и вот какую хитрость придумала девушка. Воткнула она в платье юноши иголку с длинной-длинной ниткой. На другое утро нитка привела ее к тысячелетней криптомерии. Иголка с ниткой вонзилась в ее кору.
Глядит Оросу и глазам своим не верит. Значит, прекрасный юноша был духом старой криптомерии!
Вернувшись домой, девушка со слезами рассказала родителям о своем горе. Сильно испугались люди в деревне и решили срубить старое дерево.
Вот собралось несколько сот человек. Стали они рубить криптомерию. Но каждую ночь щепа и обрубленные ветки возвращались на свое место и снова прирастали к дереву. Наутро и следа топора нельзя было заметить на его стволе. Так прошло много дней.
Все деревья в лесу были опечалены бедой, постигшей их властелина, и пошли навестить его. Явился и чернобыльник. Но могучая криптомерия сказала ему:
— Ты ведь не дерево, а только жалкий кустарник. Не место тебе среди деревьев.
Рассердился чернобыльник и сказал людям из деревни:
— Бросайте в огонь все, что удастся отрубить от криптомерии.
Не один десяток дней рубили они старое дерево, сжигая щепу и ветки, а в глубь ствола вбивали большие железные стрелы. Только так и удалось повалить криптомерию.
Решили построить из нее мост к Фукусимскому замку. Но, как ни бились, не могли сдвинуть с места тяжелое дерево. Тогда призвали Оросу. Подбшла она к криптомерии и что-то тихонько ей шепнула. И вдруг ствол дерева покачнулся, точно кивнул, и легко-легко сдвинулся с места.
Построили из него великолепный мост. Но люди боялись по нему ходить, потому что ночью он словно шептал что-то тихим и грустным голосом.
По приказу владетеля замка снова привели Оросу, одетую в нарядное платье.
Стала она переходить через мост, а у самой глаза полны слез. Сделает несколько шагов и прижмется щекой к перилам. Но вдруг дыханье отлетело от нее, и она упала посреди моста мертвая.
С тех пор и прозвали его «Шепчущим мостом».
Раскалённый колокол
Давно, давно жил в стране Ки́и[70] один богач. Пришел к нему как-то раз молодой монашек по имени Анти́н и говорит:
— Здравствуйте, господин. Все это время не забывал я ваших прошлых благодеяний.
— О, смотрите пожалуйста, каким ты стал молодцом! Дочка моя, Киё-химэ́, обрадуется. Где ты теперь живешь? — ласково спросил богач.
— Ныне живу я в храме Мангандзи, неподалеку от города Сирака́ва[71].
Позвал богач свою дочку Киё-химэ. Радостно приветствовала она юного Антина, ведь они часто играли вместе в дни своего детства.
Когда настала поздняя ночь, она вызвала Антина из дому:
— Антин-сама, это я, Киё-химэ! Выйди ко мне в сад на минутку…
Ночь была ясная. На небе светила полная луна.
— Вспомни, милый, вспомни, как еще малыми детьми дали мы обет верности друг другу. Я никогда его не забывала. Возьми меня с собой… — стала просить Киё-химэ.
— Нет, и не проси, невозможно это. Там, в дальнем краю, ждет меня моя любимая, — ответил Антин.
При этих словах горько заплакала девушка. Но не могла она так легко отказаться от своей любви. Видит Антин, что девушка заупрямилась, и говорит:
65
Город Кома́цу находился в старинной провинции Кара (ныне часть префектуры Исикава). В ней жили многие прославленные поэты, например, поэтесса Тиё.
66
Xо́кку — жанр лирической поэзии, очень популярный в XVII–XVIII веках. Состоит хокку из трех строк и главным образом посвящено природе.
67
Поэт Сюка́ (ум. в 1774 г.) был известным в свое время сочинителем хокку (иначе — хайку).
68
Тандза́ку — полоска плотной цветной бумаги, на которой пишется стихотворение.
69
Деревня А́дзума находится в префектуре Фукусима на северо-востоке острова Хонсю. До сих пор в этой деревне показывают место, где стояла гигантская криптомерия, и поют о ней песни. «Шепчущий мост» простоял до середины XIX века, когда был заменен земляной насыпью.
70
Страна Ки́и — название старинной области на юго-востоке острова Хонсю (ныне входит в состав префектур Вакаяма и Миэ).
71
Город Сирака́ва находится в префектуре Фукусима. До сих пор показывают в нем могилу Анти́на.