Страница 22 из 61
Огорчилась черепаха. Зачем нужна обезьяна без печени? И надо же было такому случиться!
— Правда, вот это беда так беда! Садись скорее ко мне на спину…
Поплыла черепаха так быстро, как только могла. Достигла она берега и говорит обезьяне:
— Ну, забирай свою печень, и вернемся во дворец. Как раз поспеем к вечернему пиру.
Обезьяна бегом взобралась на самую верхнюю ветку сосны. Захлопала она в ладоши от радости и давай смеяться:
— Ну, прощай, черепаха! И проста же ты! Забыла старую поговорку: «Не растут деревья в море, печень не растет на ветке…» Пеняй теперь на себя!
Видит черепаха, пропало дело! Лазать по деревьям она не умеет. Пришлось вернуться к Повелителю драконов с повинной головой.
Стали во дворце думать:
— Как же обезьяна узнала? Кто ей сказал? Не иначе как осьминог проболтался. Он тогда на страже стоял…
Схватили осьминога и стали бить. Так били, что все кости ему в теле измололи.
Нет у болтливого языка костей, и у осьминога тоже нет.
Лягушка из Киото и лягушка из Осака
Как-то раз выдалось небывало жаркое лето. Солнце пекло день за днем, а дождя все не было. Наступила жестокая засуха. Пересох даже старый колодец в Киото, где жила одна лягушка. Думала она, думала, как ей быть, и решила переселиться в другое место.
— Осака, говорят, веселый, шумный город, и море там близко! Хочется мне посмотреть на море.
И отправилась лягушка из Киото в Осака.
Но в Осака тоже стояла засуха. Вода пересохла даже в Лотосовом пруду. Лягушка, что там жила, целыми днями смотрела на безоблачное небо и наконец сказала с досадой:
— Нельзя больше оставаться в Осака! Киото — столица Японии, в ней живет сам Сын неба. Уж наверно, там есть на что посмотреть.
И лягушка из Осака отправилась в Киото.
Между Киото и Осака — целых десять ри. Обе лягушки словно сговорились, вышли в путь рано утром в одно и то же время: одна из Киото в Осака, другая из Осака в Киото. Быстро-быстро запрыгали они по дороге.
Долго прыгали лягушки и к полудню очень проголодались, поясницу у них разломило, от усталости они еле двигали лапками.
Наконец достигли они горного перевала и тут встретились. А надо сказать, что гора Тэннодзан стоит как раз на полпути между Осака и Киото.
Окликнули друг друга лягушки, поздоровались и познакомились.
Лягушка из Киото стала рассказывать лягушке из Осака о столице. Лягушка из Осака стала рассказывать столичной лягушке о своем городе. Лягушка из Киото ужасно опечалилась, узнав, что и в Осака тоже нет дождя. Лягушка из Осака страшно огорчилась, узнав, что и в столице засуха. Но обе решили посмотреть собственными глазами, так ли это.
— Ну-ка, я погляжу с вершины горы на Киото, — сказала лягушка из Осака.
— И я тоже погляжу на Осака. Мне так хочется увидеть море! — отозвалась лягушка из Киото.
Тут обе лягушки поднялись на задние лапки и давай таращить свои большие глаза.
Лягушка из Киото старалась получше рассмотреть Осака, а лягушка из Осака хотела увидеть столицу.
Вдруг лягушка из Киото сердито крикнула:
— Что такое! Этот хваленый город Осака похож на Киото как две капли воды! Болтали: «Там море, там море!» А моря и не видать!
Лягушка из Осака тоже завопила:
— Что такое! Какой обман! Болтали: «Ах, Киото, ах, столица!» Я-то думала, что там красивые сады, чудесные здания, и что же! Киото просто второй Осака.
— Ну, если Киото так похож на Осака, что же в нем любопытного?
— Ну, если Осака так похож на Киото, что же в нем хорошего?
Обе лягушки решили, что дальше идти не стоит. Лягушке из Киото надо идти в Киото, а лягушке из Осака надо вернуться в Осака. Крикнули лягушки друг другу «прощай» и запрыгали восвояси.
Но на самом-то деле лягушка из Киото увидела совсем не Осака, а свой родной город, и лягушка из Осака тоже увидела не столицу, а старые места. Глаза у лягушек на спине, и когда они поднялись на задние лапки, то, конечно, стали смотреть не вперед, а назад.
Вернулась лягушка из Киото домой в свой колодец и принялась рассказывать подружкам:
— Никакого моря на свете нет! Все это пустая болтовня!
А лягушка из Осака снова поселилась в Лотосовом пруду и с тех пор наставляла-своих деток:
— Киото что наш Осака! Одна слава, что столица, а на деле такой же пыльный городишко!
Вечер четвёртый
Сабуро битая миска
В старину жили три брата: старшего звали Таро, среднего Дзиро, а младшего Сабуро. Как-то раз говорят они друг другу:
— Давайте, братья, научимся какому-нибудь искусству, утешим нашего старика отца.
Покинули они на три года родной дом, и каждый выбрал себе дело по сердцу.
Учились все трое, не жалея сил, и через три года стали искуснейшими мастерами.
Первым вернулся домой старший сын Таро.
— Здравствуй, отец! Порадуйся за меня, я стал лучшим шапочником Японии. Умею я делать такие шапки, что они любому впору придутся. Попросит у меня шапку чиновник или воин, не успеет договорить, а она уже готова! Не нахвалятся мною, когда шапку моей работы надевают!
— Ну, тогда сделай шапку для нашего князя. Чтобы красивой была и сидела на голове как следует, — сказал отец. — Давно князь огорчается, что нет у него хорошей шапки.
Последовал Таро совету отца, сделал шапку для князя. Обрадовался князь:
— Хо-хо, красивая шапка! И как раз по голове пришлась. Отныне пусть все шапки в моем княжестве делает один Таро!
С этого дня шапочное дело Таро пошло в гору, и отец очень этому радовался.
Второй сын, Дзиро, с самого детства больше всего на свете любил стрелять из лука.
Постиг он все хитрости этого искусства, учась у самых знаменитых мастеров. Дошла слава о нем до слуха самого князя, и вот призвал его князь и велел ему сбить стрелой грушу с дерева на расстоянии в сто кэнов[43].
Дзиро с радостью согласился показать князю свое умение. Выстрелил он и сбил грушу. Но вот чудо! Стрела полетела назад и упала у его ног. Всего тремя стрелами сбил он все груши с дерева, густо увешанного плодами. И его тоже отблагодарил князь: приказал он ему обучать стрельбе из лука всех своих воинов.
А третий сын, Сабуро, изучил искусство подкрадываться незаметно. Услышав это, старик отец нахмурил брови и велел сыну держать свое уменье в тайне от людей. Но Сабуро стал уверять, что его искусство нельзя равнять с воровской сноровкой, и вот что поведал он своему отцу:
— Шел я как-то раз полем, сам не зная куда, и вдруг вижу: стоит вдали необыкновенный домик.
Был он похож на круглую миску, перевернутую вверх дном, а вход в него напоминал отбитый край миски. Подошел я ближе, заглянул внутрь, и что же вижу? Навалены внутри деревянные миски целыми грудами. И сидит посреди домика дряхлая старушка. Поглядела она на меня с удивлением и спрашивает:
— Откуда ты пожаловал?
Я ей отвечаю: вот так-то и так-то, иду учиться какому-нибудь ремеслу.
— Ну, выходит, ты попал как раз туда, куда тебе надо.
Остался я у старушки, но в первый год и во второй год ничему она меня не научила. Прошел третий год, и попросил я у старушки отпустить меня домой. Не стала она меня удерживать и только сказала:
— Ты усердно служил мне, хотелось бы мне дать что-нибудь тебе на память, но видишь сам: у меня в доме только одни миски. Бери любую, какая понравится.
Обидно мне это показалось.
43
Кэн — японская мера длины, равная 1,82 метра.