Страница 3 из 52
Послушался Тимур своего жеребца, сделал всё так, как он велел. Морские кобылицы сами и выдоились.
Удивилась морская дева, что у Тимура всё получается. Что заставишь сделать — всё сделает, лучше и не надо.
Приказала она принести огромный котёл, слила всё молоко морских кобылиц в этот котёл и велела разложить под котлом костёр.
Когда молоко закипело ключом, морская дева подошла к котлу и будто нечаянно уронила в него своё кольцо. Потом подозвала Тимура и говорит ему:
— Если ты достанешь моё кольцо из кипящего молока, я выйду за тебя замуж. А если не достанешь — прощайся с жизнью!
Опечалился Тимур, пошёл к своему верному жеребцу и спрашивает его:
— Научи, как мне достать кольцо из кипящего молока и самому не свариться!
Жеребец говорит:
— Ступай в лес, найди большую берёзу. Под этой берёзой увидишь траву, всю покрытую росой. Натрись этой травой, и тогда тебе не будет страшен никакой кипяток!
Тимур сейчас же отправился в лес, разыскал большую берёзу, а под ней нашёл траву, всю покрытую росой. Натёрся он этой травой и вернулся во дворец. Подошёл к кипящему котлу, нырнул в него и вынырнул обратно с кольцом морской девы.
Позавидовал падишах ловкости и удаче Тимура и говорит морской деве:
— Я и сам могу достать твоё кольцо из кипящего молока. Это дело нетрудное!
Сняла морская дева кольцо с пальца и опять бросила в котёл. Падишах нырнул за кольцом, а обратно не вынырнул — сварился до смерти.
Морская дева, недолго раздумывая, вышла замуж за Тимура, и стали они жить хорошо и счастливо. А с ними живёт и верный жеребец, который много раз спасал нашего джигита от смерти.
Камыр-батыр
или в давние-предавние времена на свете старик со старухой. Хорошо они жили, но вот беда — не было у них детей.
Однажды старуха пекла белеши[3], а старик сидел возле неё и смотрел. Потом взял он кусок теста и говорит:
— Нет у нас сыночка… Сделаем-ка себе мальчика хоть из теста!
Слепили они из теста мальчика, положили его на лавку, а сами занялись делом: старуха пошла корову доить, старик отправился во двор рубить дрова.
Когда они вернулись в дом, оба очень удивились — стоят, глазам своим не верят: тестяной мальчик ожил, сидит на полу, смеётся да играет с козлёнком.
— Как же нам назвать нашего сынка? — спрашивает старуха.
— Сделали мы его из теста, пусть он и называется Камыр![4] — говорит старик.
Стал Камыр расти не по дням, а по часам. За один месяц так вырос, как другой и за целый год не вырастет. И сил у Камыра с каждым днём прибывает.
Вышел Камыр как-то раз на улицу поиграть, стал бороться с мальчишками. Поднял одного и подбросил выше дерева. Упал мальчишка на землю, лежит, подняться не может. Подбежали к Камыру другие ребята, хотели его побороть, на землю повалить, да не могли: он сам всех раскидал, повалил. Лежат мальчишки на земле, охают.
Собрались жители аула, пришли к старику жаловаться на Камыра, в один голос твердят:
— Куда хочешь, туда и девай своего сына, только чтобы в нашем ауле больше его не было! Не то он всех наших ребят покалечит!
Нечего делать, пришёл старик домой и говорит Камыру:
— Придётся тебе, сынок, уходить отсюда.
— Не горюй, отец! — говорит Камыр. — Пойду я в дальние края, посмотрю, как там люди живут. Дай мне только дубинку на дорогу.
Принёс старик дубинку. Камыр опёрся на неё, а дубинка разломилась пополам.
— Не годится эта дубинка, — говорит Камыр. — Поди закажи кузнецу железную дубинку.
Пошёл старик к кузнецу, велел выковать железную дубинку.
Испробовал Камыр дубинку и говорит:
— Вот эта хороша: не гнётся, не ломается! Можно теперь с ней и в путь отправляться.
Напекла старуха Камыру лепёшек на дорогу, попрощался он и ушёл из аула.
Шёл он, шёл и дошёл до леса. Идёт по лесной дороге и видит: ковыляет ему навстречу человек, а ноги у этого человека связаны, словно у коня, которого на луг пастись выпустили.
Удивился Камыр и спрашивает:.
— Почему это у тебя ноги связаны? Кто это связал тебя?
— Никто меня не связывал, — отвечает человек, — я сам их связал. Если я сниму с ног ремни, то зашагаю гак быстро, что меня даже птица не догонит!
— А куда ты идёшь?
— И сам не знаю, куда иду!
— Пойдём со мной!
Пошли они вдвоём. Шли, шли и повстречали человека. Сидит этот человек на краю дороги, зажимает себе нос пальцами.
Почему это ты нос зажимаешь? — спрашивает его Камыр.
— Как мне не зажимать нос! — говорит человек. — Стоит мне одну ноздрю чуть приоткрыть — поднимается такой ветер, что во всей округе мельницы начинают крутиться. А уж если обе ноздри открою, беда будет — вся земля закачается!
— Хочешь с нами идти? — спрашивает Камыр.
— Хочу!
Пошли они втроём. Идут по дороге, повстречали белобородого старика. На голове у старика шапка надета, и не как у всех, а набекрень: на одном ухе держится.
— Почему ты, бабай[5], носишь шапку набекрень? — спрашивает Кам-ыр.
— Мне по-другому носить её нельзя, — говорит старик. — Если я надену шапку на всю голову — поднимется вьюга, а если надвину шапку до бровей — вся земля льдом покроется.
Удивился Камыр и говорит:
— Пойдём с нами, бабай!
Пошли они дальше вчетвером и увидели стрелка. Стоит этот стрелок, целится из лука во что-то, а во что — не видно.
— Во что ты целишься? — спрашивает его Камыр.
— Вон на склоне той горы, — отвечает стрелок, — за шестьдесят вёрст отсюда, на ветке сидит муха.
Я хочу прострелить ей левый глаз.
Подивился Камыр и взял стрелка с собою.
Пошли они впятером и увидели какого-то старика. Сидит этот старик на корточках, пересыпает землю с ладони на ладонь.
Спрашивает его Камыр:
— Что это ты делаешь, бабай?
— Сюда насыплю, — отвечает старик, — тут гора поднимется, туда насыплю — там гора поднимется!
И этого старика взял Камыр с собою.
Пошли они вшестером и пришли в большой город. Узнал Камыр, что у хана этой страны есть дочка-красавица. Пошёл ом со своими товарищами к хану, стал сватать его дочку. А хану не хочется выдавать дочку за неизвестного джигита. Стал он всякие отговорки придумывать, чтобы от Камыра как-нибудь отделаться.
— Пусть, — говорит, — кто-нибудь из вас обгонит моего скорохода, тогда можно будет и о сватовстве поговорить.
— Что ж, — отвечает Камыр, — мы от этого не откажемся.
Позвал хан своего лучшего скорохода и приказал ему бежать до высокой горы. Помчался ханский скороход изо всех сил.
Тогда бегун Камыра не спеша снял с ног ремни и пустился вдогонку. Он быстро обогнал ханского скорохода, примчался к горе, лёг на траву и стал поджидать, когда ханский скороход прибежит. Ждал, ждал, да и заснул крепко.
Прибежал ханский скороход к горе и повернул скорее обратно.
А тот бегун всё спит…
Смотрят все — заклубилась на дороге пыль, возвращается ханский скороход!
Забеспокоился Камыр, говорит стрелку:
— Видно, заснул наш бегун! Этак мы и проиграть можем. Стрельни-ка в него, разбуди скорее!
Стрелок снял с плеча лук, прицелился и пустил стрелу. И так метко пустил, что стрела задела только самый кончик уха у спящего бегуна. Проснулся бегун, бросился вперёд и в один миг обогнал ханского скорохода.
Видит хан, что ничего не вышло у него из этой затеи: не смог отделаться от Камыра.
— Хорошо, — говорит, — теперь можно и о сватовстве подумать. А пока сходите вы все в мою баню да вымойтесь хорошенько!
Не догадался Камыр, что хан задумал их погубить. Пошёл со своими товарищами в чугунную ханскую баню.
Только они вошли в баню, хан приказал запереть её крепко и обложить со всех сторон дровами. Наносили ханские слуги дров и подожгли их. Запылали сухие дрова, накалилась баня докрасна.
— Теперь они живыми не выйдут! — говорит хан.