Русалка и дракон

– Это ты называешь, хорошо?! – грозно возопил мой похититель, продолжая напирать на собеседника.

– Отец! – говоривший впервые интонационно повысил голос. – Сделано все, чтобы сохранить мир с Огненными. Не в этом ли задача правителя?

– Сохранить мир?! – не выдержал Кано. – Так ли я воспитывал тебя, Рэйдэн?! Ты должен был продолжить начатую мной войну, победить в ней, завоевать Огненный дракарат, поставить его на колени!

– На колени? – переспросил сын. – Своих братьев? Драконов? Тебя ли я слышу, отец? Верховный предводитель Водного дракарата, Кано, кто получил свое имя в честь мудрого бога воды? Ты лучше меня знаешь, что такое война, что это для драконов и дракаратов. О людях и других расах я просто молчу. Морской народ долго будет еще помнить былое и селиться на отдалении от дракарата.

– Русалки и тритоны возвращаются, – сказал, отмахнувшись, Кано. – Морской народ – вечные спутники Водных драконов, как кицунэ – спутники тех, кто живет на материке. Такова воля богини Инари, Матери Всех Драконов, такова воля и остальных богов.

– Не мне рассказывать тебе о тяготах войны, отец. Не мне вспоминать о потерях, которую несет в войне каждая раса, и пусть мы сильнейшие в этом мире – но и мы не исключение. Ради памяти мамы и многих других ты должен думать не только об уязвленном самолюбии, отец, – в голосе говорившего зазвенела сталь.

– Ради памяти своей матери ты должен был смешать дракарат Мичио Кинриу с пылью!! – взревел Кано.

– Ты знаешь не хуже меня, что то была случайность. Трагическая случайность, отец.

– Мичио Кинриу заплатит мне за все, – сказал Кано и добавил как-то устало: – Если бы ты был достойным сыном, Рэйдэн, Огненный дракарат был бы уже наш.

По возникшей паузе я поняла, что сына больно ранили слова отца. И все же, когда он заговорил снова, в голосе его слышались все те же стальные нотки.

– Я годами добивался этого мира, отец. Не шел на открытый конфликт с Огненными.

Кано вздохнул. Я осторожно выглянула из-за колонны и увидела, как тот нахмурился, поджал губы. Вид у него был задумчивым. Наконец он заговорил:

– Есть в этом и плюсы, сын. Ты хорошо подогревал ярость Мичио. Ты заручился поддержкой Ледяного клана. С этого дня в Водном дракарате объявляется военное положение. Грозовые острова, как прежде, станут площадкой для тренировочных боев. Я призову сильнейших боевых магов и Ворожей для обучения нашего войска. В ближайшее время наш дракарат станет сильнейшим, нашей армии не будет равных.

– Значит, ты решил – быть войне, отец? – спросил тот, кого никак не удавалось рассмотреть.

– Да, сын. Быть войне.

Собеседник не ответил. Должно быть, обдумывал услышанное.

– В ближайшее время Грозовые острова оценят блокирующим магию пологом, – продолжал Кано. Бои будут проводиться в самой слабой ипостаси, – человеческой. Доведя до совершенства человеческое тело, силу мышц, скорость реакции, мы укрепим истинные ипостаси, усилим магию.

Когда сын не ответил, Кано добавил:

– Ты будешь тренироваться наравне со всеми, сын. И даже в более жестких условиях.

– Я сделаю все, что ты скажешь, отец, – голос сына был по-прежнему спокоен, но мне показалось, что в нем звучит тщательно скрываемая ярость.

– Я знаю.

Что-то тревожное прозвучало в тоне Кано. Что-то, что заставило меня снова выглянуть из-за колонны.

Над широкой ладонью дракона зависло что-то светящееся, имеющее форму слезы.

– Слеза Богини? – все также спокойно поинтересовался сын.

– Именно, – ответил Кано и от этого тона я поежилась, такой тревогой повеяло вдруг от этого странного артефакта. Я впервые видела магический артефакт, причем в действии, и почему-то с каждой минутой увиденное нравилось мне все меньше и меньше. Я сама не знала, почему.

Кано сделал какой-то жест и светящийся артефакт разделился надвое. Одну часть дракон убрал в мраморный ларец, вторую продолжал удерживать в воздухе, между собой и сыном.

– Ты подвел меня, сын, – сказал он и собеседник не стал возражать. – Не оправдал возложенных на тебя надежд. И я знаю, как поступлю. Как должен поступить. Только лишившись всего, я стал сильнее. Двадцать пять лет назад Мичио Кинриу одолел меня на поединке. Это позволило ему забрать мою силу дракона и изгнать меня на двадцать пять лет. Я смог выжить. И не просто выжить. Я смог вернуться и стать сильнее.

С каждым словом артефакт над ладонью дракона принимался сиять все больше. Мое сердце замерло, а потом заколотилось, как бешенное.

– Ты повторишь мой путь, сын, – сказал Кано. – Поскольку ты один из сильнейших воинов в дракарате, я возлагаю на тебя особые надежды. Ты не обманешь их снова, сын. Для этого ты будешь лишен силы и ипостаси дракона не только во время пребывания на Грозовых островах, а на время мобилизации наших войск. Это сделает тебя сильнее. Когда-нибудь ты еще скажешь мне за это спасибо, сын.

Тот, кого я по-прежнему не видела, заговорил.

– Заклинание недвижимости лишнее, отец. Я не стал бы протестовать против твоей воли.

Кано усмехнулся.

– Это хорошо, что ты умеешь держать себя в руках, сын. Хорошо и то, что ты слишком горд, чтобы ослушаться моего приказа. Я запрещаю тебе покидать Грозовые острова. Пройдя ряд установленных мною испытаний, ты примешь командование. Но сначала докажешь мне, что ты этого достоин.

А потом эта самая «слеза богини» засияла так ярко, что я поспешно зажмурилась. Пространство снова знакомо зазвенело, а когда звон прошел, и я рискнула открыть глаза, возможность видеть вернулась не сразу.

Какое-то время границы мира были «поплывшие», нечеткие.

Прозвучали шаги: я успела увидеть широкую спину того, кто покидал покои. Хлопнула дверь и воцарилась тишина.

Я затаила дыхание.

Да, я выбралась из комнаты и даже ускользнула от гневной черноволосой девы, чтобы встретиться лицом к лицу с моим похитителем, Кано… Но это было до того, как увидела, как он поступил с собственным сыном. И хоть я не вполне поняла, что именно произошло, что-то изнутри подсказывало: ничего хорошего, по-крайней мере, для сына этого самого Кано.

К тому же я невольно подслушала какой-то по всему видать, важный разговор. И даже стала свидетельницей… интересно, в этом мире нарушение личных границ уголовно наказуемо? Исходя из того, что успела узнать о характере своего похитителя, думаю, ему вряд ли это понравится.

Выход был только один. Затаиться, выждать время. Когда-то Кано надоест сидеть без движения, он покинет зал. Тогда можно будет последовать за ним, сделать вид, что случайно столкнулась. Заодно попросить отправить меня обратно. Ну, или как-то маме дать весточку, что я, мол, жива-здорова… И чуть-чуть… Одним глазком посмотреть на этот мир. Когда такое еще будет?

– Ты думаешь, я не почувствую твою кровь? – прорезал тишину и прервал мои размышления голос Кано.

Здесь еще кто-то есть? Я невольно оглянулась.

– Я обращаюсь к тебе, Ириэль, – сказал Кано и я невольно поежилась.

Значит, он заметил меня! Мамочки… И, скорее всего, с самого начала. Должно быть, специально дал мне возможность подслушать, чтобы показать свою силу…

– Кровь Мари, – задумчиво проговорил дракон и впервые в его голосе послышалось что-то, отдаленно похожее на нежность. – Подойди сюда.

Я словно оцепенела.

– Я не привык приказывать дважды!

Я обогнула колонну и выглянула из водного коридора, словно раздумывала, выходить или нет. Дракон все это время оставался неподвижным, грозным при этом не выглядел. Точнее, выглядел, но не очень, не таким, как когда сражался со своим врагом Мичио Кинриу или когда разговаривал с сыном…

Кано вопросительно посмотрел на меня и нахмурил брови.

Я выдохнула и подтянулась на руках.

В этот миг раздался грохот. В одном из водных коридоров под потолком показалась тень. По прозрачной дорожке кто-то съехал практически к самому креслу Кано, обдав того столпом брызг. Из водного коридора вылезли сразу двое.

В одной я узнала давешнюю девицу, вознамерившуюся чинить мне препятствия в передвижении по дворцу. С ней был еще одна, тоже загорелая, с копной белокурых кудрей.