Лето мажора

– Любимый, никогда не поздно начать, – подмигнула мне Алиса и протянула в руки гитару. Ладно, если женщина просит…

Что-то да вырисовывалось. Вспоминая моих любимых Грейсов или любые другие группы, играющие в похожем стиле, у меня немного в голове выстраивалась картинка. Получалось что-то невнятное, но Алиса была права – начинать никогда не поздно. И мне ли об этом не знать – человеку, который до двадцати пяти лет и не думал входить в отцовский бизнес, а только тратил его деньги направо и налево. Но ведь влился, в чем-то преуспел, а в чем-то стал даже более матерым, чем батя. Стремиться, естественно, есть к чему. Управление кампанией отец бы мне еще пока в жизни не доверил, это было очевидно. Но, глядишь, еще лет пять (если я, конечно, вернусь в XXI век) и мало ли.

Вскоре прозвучал сигнал на обед. И мы были собой довольны собой, на самом деле. По сути, мы не сделали толком ничего существенного, но если копнуть глубже – для нас это было огромным шагом вперед.

В столовой я указал девочкам на свободный столик, а сам подсел к Шурику с Сыроегой. Наша сделка еще не была завершена.

– Отнес? – первым делом спросил меня Электроник.

– Кольцо доставлено в Мордор, – басовито проговорил я. – Может скажете, что там было в том конверте?

– Секрет, – серьезно ответил Сыроега.

– Ладно, мне пофиг, – больших усилий мне стоило себя не выдать. – Я свою часть сделки выполнил. Теперь ваша очередь.

Шурик осторожно оглянулся, затем все же протянул мне ключ.

– Ну, ты помнишь, – тихо произнес он.

– Да, Дмитриевне ни слова, помню, – кивнул я.

– А зачем тебе ключ-то понадобился? – поинтересовался Сыроега.

– Секрет, – ответил я, пародируя его манеру речи.

Я уже хотел было уходить, но тут заметил, что свободные места рядом с Мику и Алисой уже оккупировали Ульянка с Леной. Алиса лишь слегка виновато посмотрела на меня. Что ж, придется разок отобедать с кибернетиками, ничего не поделаешь.

Быстро заморив червячка, я поспешил выйти на улицу. Там стояла такая жара, что, казалось, стоит выйти из тени, и ты мгновенно расплавишься. Я присел на крыльцо и стал дожидаться Алису. От жары меня немного начало клонить в сон, но я постарался отогнать от себя это ощущение. Не время спать!

О том, что Алиса освободилась, я догадался по уже характерному для нее толчку в спину.

– Чего расселся? – игриво спросила она.

– Пузо грею, – блаженно ответил я.

– Пойдем, Мику дала мне ключи, она немного позже присоединится.

Я кивнул и попытался встать, но тут же ощутил в ноге резкую боль.

– Ай! – непроизвольно воскликнул я.

– Сема! – Алиса с неподдельным ужасом в глазах обняла меня за плечи. – Что с тобой?

– Да… В ноге что-то защемило… Все нормально, – попытался отмазаться я.

– Может тебе стоит сходить домой, отдохнуть? – взволнованно предложила Алиса.

– Да все нормально, – однако убедительно соврать в этот раз у меня не вышло – мое слегка перекошенное от боли лицо выдавало меня с потрохами.

– Семен Персунов, ты вообще-то обещал мне не врать, – напомнила мне Алиса. – Так что я тебя сейчас отведу домой, и ты поспишь. Нам еще кино смотреть, не забывай.

– Извини, – прошептал я.

– Не извиняйся без особой на то надобности, – слегка улыбнулась Алиса. – Меня очень раздражает, когда люди постоянно извиняются.

– Я не люблю извиняться, – честно ответил я. – Просто боюсь, что доставляю тебе неудобства.

– Ты серьезно? – едко переспросила Алиса. – Сем, даже не смей больше такие мысли в голову брать, понял?

– Да, капитан, – поспешил ответить я. Лучше лишний раз не вызывать ураган «Алиса».

Всю дорогу она слегка поддерживала меня, хотя по большей части я старался идти сам. Вскоре на горизонте показался наш с вожатой домик. Когда мы зашли внутрь, Алиса аккуратно положила меня на кровать. Дмитриевны по-прежнему не было.

– Тебе что-нибудь нужно? – уточнила она.

– Ну, – я украдкой глянул на бутылку Дюшеса, который на самом деле был водкой. В принципе, чем не своеобразный анальгетик? Выпью грамм сто, посплю, точно должно полегчать. – Мне бы колбаски какой-нибудь. Хотя столовка уже наверняка до ужина закрыта…

– Ничего страшного! – выпалила Алиса. – У нас с Ульянкой батон есть. Тебе принести?

Алиса, ты ж мое чудо!

– Ну, хотя бы четвертинку, особо наглеть не буду, – в принципе, для закуски и этого должно хватить.

– Хорошо, жди, я мигом!

Алиса быстро чмокнула меня в щеку и убежала. А я остался наедине со своими мыслями. Алиса так обо мне заботится – за всю жизнь никто, кроме родителей, не проявлял ко мне такой заботы, как она за эти дни. Черт, да я просто обязан носить ее на руках! Где я еще найду такую? Да нигде! И тем тяжелее становилось от мысли, что я могу ее потерять. Не по своей даже воле или ошибке. А по воле идиотского случая. Ох, блин. Вот ведь засада. И ведь даже поделиться не с кем. А было с кем? Серхио, Майк, Сокол, да и вообще любой из нашей мажорной тусовки просто посмеялись бы. Хотя был как-то среди нас один человек, который бы понял. Точнее, была. Нинка Аверьянова. Я познакомился с ней на первом курсе института. Я до сих пор помню ее внимательные и неожиданно спокойные небольшие серые глаза, смеющиеся, чуть полноватые губы и узкую сильную ладошку с коротко стриженными, но безупречно чистыми и ухоженными ногтями.

Мы быстро сдружились. Именно сдружились, ничего больше. Хотя я пытался за ней приударить. Но Нинке каким-то магическим образом удавалось держать меня на расстоянии. Так что я спустя какое-то время и забил на попытки ухаживать за ней. Нам было хорошо и так, без этих глупостей. Я часто бывал в ее большой и неплохо обставленной квартире рядом со знаменитой Бутыркой. Родители подарили на совершеннолетие. Она часто шутила, что сейчас видит из окон своего дома тюрьму, но не дай Бог ей увидеть окна своего дома из здания напротив. Опасаться, судя по количеству выкуриваемой и хранящейся в этой квартире травы – девушке таки имело смысл. И конкретный. Хотя за нее, врать не буду, было кому реально вступиться. Сам как-то однажды наблюдал.

Но отголоски 90-х порой не менее беспощадны, чем сами девяностые. В начале нашего с ней третьего курса ее отца застрелили. Она с мамой, естественно, переехала. Молча. Никого не поставила в известность. Даже меня. Я приходил в универ, а Нинки все не было. И телефон недоступен. Помню, как ходил в деканат, спрашивал, куда Аверьянова пропала. А в ответ сухое и безразличное декановское: «Отчислена она. По собственному».

И все. Тогда я потерял своего, как оказалось, первого и единственного друга. Хотя не первого. Первым была собака. Мой Центурион. Но и тот вскоре умер. Где-то через год. Но он хотя бы от старости. Восемнадцать лет для собаки – срок очень даже приличный.

Алиса вернулась довольно быстро. В руках у нее был довольно увесистый кусок колбасы.

– Родная, я же просил четвертинку, – улыбнулся я.

– Так здесь и так четвертинка, – задорно ответила Алиса. – Ладно, я к Мику. А ты отдыхай, слышишь? Я тебя разбужу, как время к ужину будет. Люблю тебя!

С этими словами Алиса выпорхнула из домика, снова оставив меня одного. Но иногда одиночество – полезно. Даже самому социально-зависимому человеку порой требуется минутка тишины. Я достал Дюшес с сюрпризом. Водку придется пить из горла – стаканчики здесь были не предусмотрены.

– Ну, будем, Семен Владимирович, – я мысленно чокнулся со своим отражением в зеркале на шкафчике Ольги Дмитриевны. И сделал глоток. Я почувствовал, как водка обжигает пищевод, прожигая дорогу через мой недавний обед. Горькая, зараза. Злая. Поморщившись, я как можно скорее закусил все это дело колбасой. Не доводилось еще так, честно говоря.

Интересно, а если мне удастся вернуться в XXI век с Алисой? Насколько сильным потрясением для нее будет такой прыжок? Сможет ли Советская пионерка адаптироваться к моим реалиям? Понятное дело, что ни о каких клубах и прочей подобной поебени речи и идти не может. Но ведь Москва нынешняя… Или правильнее сказать – Москва будущего, не ограничивается одной лишь ночной жизнью. Я, честно сказать, сомневался, что Алисе вообще доводилось бывать в Москве. Тем более для нее это будет шоком – разом оказаться в мире дорогих иномарок, высотных зданий, кучи музеев, выставок. Нужно будет помочь ей с адаптацией. Обязательно свожу ее на Воробьевы горы. Или в Москву-Сити, на самый верхний этаж. Ну или может для начала что попроще – например, мои любимые Патриаршие, где начался величайший роман всех времен и народов – «Мастер и Маргарита». Всегда, кстати, удивлялся – почему Патриаршие? Там ведь в жизни никогда рядом не проходили трамвайные пути. Это скорее относится к Чистым прудам. Почему Булгаков, всегда с картографической точностью описывавший улицы Москвы, счел неважной такую формальность – для меня до сих пор остается загадкой.