Страница 2 из 11
Но Тимба вовсе не рыжий, он блондин. Эх, Тимба!
– Ну, что же, – сказала я. – Это интересно. Только не думаю, что правда.
– Почему?
– Да хотя бы потому, что их получается слишком много. Людей, рождённых в один день. Представляешь, сколько их? Возможно, миллионы. И что же, все близнецы?
– Не все, – возразил Тимба. – А лишь те, которых сводит вместе сама судьба.
– Это как?
– Это так. Ну-ка, скажи мне, скольких из миллионов людей, рождённых двадцатого апреля тысяча девятьсот девяносто третьего года, ты повстречала в своей жизни?
Я, наконец, смогла подняться и сесть. Потому, что поняла – если не сделаю этого сейчас, то превращусь в поджаренное на сковороде яйцо. Это же с ума сойти, какое пекло, хотя, возможно, с ума я сходила совсем по другому поводу. С моря подул лёгкий бриз и принёс с собой долгожданное облегчение, пусть всего лишь на минуту. Тимба лежал на спине, подложив под голову правую руку, смотрел на меня своими карими бархатными глазами и сам не понимал, насколько в тот момент он был красив.
Но я не могла сказать ему об этом, ведь он был мальчик. Красивой подобает быть девочке. Поэтому просто пожала плечами:
– Не припоминаю что-то. Видимо, нисколько. Разве что, в роддоме, но там мы не успели толком пообщаться.
Тимба хохотнул и пальцами свободной руки осторожно погладил мои волосы.
– Вот видишь.
– Вижу.
Мы немного помолчали. Разговаривать было лень, впрочем, слова не всегда и нужны. Тимба был тем человеком, с которым вполне можно молчать, и не чувствовать при этом никакой неловкости. Огромная редкость по нынешним временам.
– Тимба?
– Что такое?
Мне показалось, что тени стали длиннее. Время близилось к вечеру, а мы и не заметили? И вроде даже потемнело вокруг. По непонятной причине мне стало не по себе.
– Тимба, а что бы ты сказал своему астральному близнецу, если бы всё же встретил его?
Зачем я у него это спросила? Очередная чайка закричала, пролетая над морем, и этот пронзительный крик заставил меня вздрогнуть. Мёртвая чайка. Теперь я знала, что произойдёт. Чайка умрёт сегодня ночью.
В глазах Тимбы мелькнула тревога.
– Всё в порядке, – я поспешила его успокоить. Действительно, в порядке. Мимолетное затмение, только и всего. Подумаешь – чайка. С этим миром ничего не поделать, в нём всегда кто-то умирает. Но ведь есть и другие миры.
– Так что?
Тимба неловко улыбнулся и запустил пятерню себе в волосы.
– Хм… Я сказал бы… – он приподнялся на локте, оттолкнулся и уселся, скрестив ноги, на песке рядом со мной. Положил обе руки мне на плечи. Мы уперлись лбами, и уставились друг на друга, совсем как в детстве, когда играли в "гляделки". Это было ни с чем несравнимое ощущение. Мы вроде были всё те же дети… и одновременно уже совсем другие, взрослые и незнакомые друг другу, люди.
– Я сказал бы ему… – он наклонился ещё ближе, почти уткнулся губами в моё ухо, и я ощутила предательские мурашки, пробежавшие по позвоночнику. Я всё время напоминала себе, что это Тимба, мой Тимба, которого я знаю с рождения, но что такое случилось, и почему сейчас я чувствую это всё? Голос его стал тише, потом и вовсе перешёл в шёпот: – Я сказал бы ему: чувак… Эй, чувак… немедленно перестань пялиться на мою девочку, чувак!
Последние слова он практически проорал мне в ухо. Я чуть не подпрыгнула, и от неожиданности ударила его в грудь рукой.
– Дурак! Тимба, ну какой же ты дурак!
– Ага, – Тимба лыбился от уха до уха. Я смотрела на него, размышляя, не врезать ли ему ещё разок, но вместо этого начала смеяться. И он тоже. Потом я просто захохотала. И он тоже. Так мы ржали, как двое полоумных, пока не утомились и не повалились в изнеможении обратно на песок. Вдалеке прогрохотал гром. Мы переглянулись и одновременно посмотрели на небо, где лохматый край грозовой тучи медленно наползал на солнце. Дождь? Господи, неужели пойдёт дождь?
– Дурак, – повторила я одними губами. Тимба улыбнулся и послушно кивнул. Я погладила его по щеке. Он зажмурился, совсем как довольный кот, взял мою руку в свою и тихонько поцеловал.
Две большие капли упали с неба на его лицо. Природа смилостивилась над нами, и дождь всё-таки пошёл. Или это были слёзы?
******
В последнее время она так часто снится мне, наша маленькая безымянная бухта. Наше место, наш островок, тщательно скрытый от посторонних глаз. Место не из этого мира. Здесь больше не было никого и никогда, только двое – я и Тимба.
До конца своей жизни я буду помнить это лето. Никогда не забуду. Мы смешливые, дерзкие и такие юные, нам всего по шестнадцать. Вокруг бескрайнее море, над головами – безграничное небо, а между нами – бесконечная нежность. И я думала, я искренне верила, что так будет всегда.
– Я люблю тебя, Тимба… Тимба… Ты слышишь, Тимба?..
Люблю.
Глава 0. 2018-й. Октябрь. Шацкий.
Аркадий Петрович начинает и выигрывает. Давайте знакомиться. Краткий курс введения в Сероведение или опасайтесь стать подопытной мышью. Высший разум из нулевой реальности и прочая шизофрения моей жизни.
– У каждого человека есть свой астральный близнец, – протрещало существо, в миру успешно мимикрирующее под профессора психиатрии Аркадия Петровича Шацкого. – Разве ты не слышала об этом, моя дорогая? Ни за что не поверю.
Мы сидели друг напротив друга в строгих кожаных креслах с высокими спинками, в комнате, напоминающей библиотеку какого-то готического замка. Аркадий Петрович задумчиво глядел на расползающееся в воздухе колечко дыма, которое сам только что и выпустил, я же исподволь разглядывала место, в котором находилась. Огромные стеллажи книг, бронзовые канделябры со свечами на стенах, мягкий солнечный свет струится из круглых окошек, расположенных вверху у потолка. Загадочно и мистически-красиво. В другое время и при других обстоятельствах мне бы, наверное, здесь даже понравилось.
Разумеется, я отдавала себе отчет, что в реальности этого места не существовало, то есть, в том виде, в котором сейчас мне его показывали. Всё это было лишь гипнозом, увлечением странного доктора. А так, какой-то дом и квартира имелись, естественно, только адреса мне никто давать не собирался. Представьте себе, за десять лет я так и не узнала, где мы с Шацким встречались. Видимо, в глубине души он все-таки опасался, хотя кого? Меня? Это смешно.
На самого доктора ЛжеШацкого я старалась не смотреть, и дело было не только в том, что я его ненавидела. Просто при пристальном взгляде на Серого мне всегда открывались истинные очертания того, кто прятался за безобидным человеческим обликом.
– И зачем они нужны? – спросила я равнодушно, хотя сердце моё бахало так, что казалось, его стук услышал бы даже стоящий у противоположной стены. Аркадий Петрович выпустил следующее колечко и блаженно зажмурился. На наших встречах он всегда курил либо трубку, либо дорогие сигары, ничуть не заморачиваясь о возможной смерти от рака лёгких в расцвете лет. Ну, а что ему? Он же Создатель, высшее существо, а они не болеют и не умирают.
Только курят, как выяснилось. Забавно, правда? Создатель, Бессмертный, Творец – а туда же. И ему не чуждо ничто человеческое. Может, ещё и прибухивает вечерком, укутавшись в любимый пледик у камина?
Шацкий скривил в усмешке губы, от чего кончики его усов потешно встопорщились, и господин профессор начал до боли напоминать киношного комика. Веселится. Догадался, о чем я думаю? Да плевать…
– Странный вопрос, Арина. Зачем? Зачем нужны обычные близнецы? Смотри, вот ты пытаешься создать что-то. Естественно, ты задумываешься над тем, что это должно быть что-то полезное. Но так не всегда получается. Ты лепишь из глины фигурку собачки, а у неё одна лапа кривая. Или уши не такие красивые, как хотелось бы. И у тебя есть два варианта, как исправить сделанное. Ты можешь сломать собачку и слепить её заново, или же сделать вторую, то есть такую же, но уже без недостатков. Точно так и в жизни. Взгляни на процесс с точки зрения Творца, и поймёшь, что никакой другой логики в нём искать не стоит.