Страница 10 из 11
– Погоди, Арина! Погоди. Пять минут! Нам надо это… обсудить… пацанами.
– О´кей, – я взяла Тимбу за руку. – Обсуждайте, мы можем подождать снаружи.
– Нет-нет, что ты, не стоит. Оставайтесь здесь, выйдем мы, – Рома превратился в само благообразие, заботу и любезность. – Выйдем мы, – повторил он уже громче, обращаясь к складу, и добавил: – Заодно покурим.
Ребята вышли, и мы с Тимбой остались вдвоём. Я тут же обняла его за шею.
– Ну, не злись. Пожалуйста!
– Я совсем не злюсь, – сказал Тимба. На самом деле злым он не выглядел, скорее, усталым и поникшим. – Я просто думал, у нас нет друг от друга секретов.
– У нас нет друг от друга секретов, – повторила я утвердительно, при этом честно глядя ему в лицо. – Я просто не успела тебе сказать.
Ну, я и не чувствовала никаких угрызений совести, ведь всё это было лишь ему во благо. Он же был таким ранимым, Тимба. Порой мне казалось удивительным, как человек с такой тонкой душевной организацией вообще способен выжить в этом жестоком циничном мире. Он был другим, и я должна была его оберегать, понимаете? Но я не лгала. Просто иногда мне приходилось кое-что… недоговаривать.
– Аринка, ты реально собралась петь в ресторане? – Тимба, казалось, отказывался поверить своим ушам. – И ты думаешь, отец тебе позволит?
Я попыталась изобразить театральный саркастический смешок. Не знаю, насколько получилось успешно.
– Что? Позволит ли мне отец? Конечно, позволит. Ты же знаешь, отец Луну мне достанет с неба, если я пожелаю.
Это было правдой. Я всегда была папиной любимицей, а уж после Комы…
Тимба грустно улыбнулся, и помню, мне тогда совсем не понравилось, как скривились его губы.
– Так уж и достанет?
– Достанет, достанет. Даже не сомневайся. Всю, может быть, и не донесёт, но кусочек точно отколет. Тимба, я прошу тебя. Я знаю, ты беспокоишься, но поверь, нет никакого повода для беспокойства. Нет. Совсем.
Тимба вздохнул и прижал меня к себе. Я уткнулась ему в шею и слушала, как он дышит. Чувствовала его запах, такой родной, я и сейчас, наверное, даже с закрытыми глазами, узнала бы его из тысячи.
Нет, из миллиона.
– Но тебе пятнадцать, – сказал он так тихо, что я еле расслышала.
– Мне шестнадцать через две недели, – напомнила я. – Ну, хватит, Тимба! Ничего со мной не случится.
Я действительно не понимала, чего он боится, и что со мной могло произойти хуже того, что уже однажды произошло. Я чуть не умерла, но выкарабкалась, и меня даже не парализовало. У меня была клиническая смерть, я двое суток пролежала в коме, но мой мозг уцелел. Я смотрела по ящику передачи про людей, превратившихся после путешествий по Чудесной Стране Комы в растения, или полурастения, которые мычали и тыкали ложкой себе в глаз, и офигевала от того, насколько мне повезло. Да, тогда я считала, что повезло.
Чем ещё меня можно было напугать на этом свете?
– Кстати, ты уже приготовил мне подарок? – я слегка отстранилась, чтобы заглянуть Тимбе в глаза. Его глаза имели поразительную способность менять цвет в зависимости от освещения – от почти янтарного до темно-карего, цвета свежезаваренного кофе, и в них можно было запросто утонуть и потеряться. Он, наконец, улыбнулся – нормально, а не вымученно.
– А ты мне?
Когда мне было лет десять, мама рассказала, что мы с моим другом Тимбой должны были появиться на свет в один и тот же день. Им с тётей Наташей, Тимбиной мамой, ставили одинаковый срок в женской консультации. Тимба и родился в срок – пятого мая, всё, как положено. Ну, а я… я, как обычно, "выпендрилась", и даже родиться мне приспичило на две недели раньше. Гревший поблизости уши брат, тут же прокомментировал это следующим образом: "А всё потому, что ты по натуре всегда была Овном, вот и торопилась зацепить его последний день. Баран упрямый ты, Арина".
На Сашку я тогда обиделась и не разговаривала с ним до самого ужина, хотя, конечно, обижаться по большому счету было не на что. Во-первых, он же сказал это любя, а во-вторых, сложно было не признать его правоту. Баран и есть. И, что бы ни было тому причиной, дальнейшей моей жизнью руководил огненный Овен, а не Телец, как было изначально запланировано кем-то на небесах.
Но на самом деле Тимба был не менее упрямым, просто он был спокойным, рассудительным и неконфликтным. А я – буйнопомешанной леди, которая в любой непонятной ситуации "лезла в бутылку" и вечно искала приключений на свою пятую точку. Просто удивительно, как он терпел меня столько лет.
– Я, как всегда – стырю у тебя идею, – сказала я, и мы расхохотались.
Так уж у нас повелось с детства, Тимба всегда дарил мне какой-нибудь креативный подарок, и через две недели получал в ответ что-то аналогичное. Он мне – толстовку с лемуром, висящим вниз головой на одной ноге, я ему – футболку с коалой, флегматично жующей фикус. Он мне – смешные перчатки с коготками на пальцах, я ему – волосатые тапочки – "йети". Он мне – огромного рыжего льва в зеленой майке с вышитыми инициалами "Т.М.", а я ему – диванную подушку с выбитым на ней своим портретом. Весёлые были времена!
Мы с Тимбой всегда были вместе. Всегда, с того самого времени, которого даже сами не помнили. В раннем детстве я вообще считала его ещё одним своим братиком, и приходила в ярость, если кто-то осмеливался сказать, что Тимба мне не родной. И вдруг всё изменилось.
В какой-то момент мы поняли, что нравимся, друг другу не просто, как друзья, а как парень и девушка… да, и такое бывает. Тогда ещё мы плохо осознавали, что происходит, просто чувствовали, что меняемся и никогда не станем прежними. Мы были слишком юны, слишком беззащитны перед силой, надвигавшейся на нас стремительно и неизбежно, как тайфун. Эта сила пробуждала доселе неведомые чувства, но и пугала одновременно. Иногда я даже начинала бояться оставаться с Тимбой один на один… боялась того, что может произойти между нами. Боялась и знала, что это непременно произойдёт.
******
Я почувствовала спиной холодок из открывшейся двери и услышала смущенное покашливание. Мы отстранились друг от друга ровно за секунду до того, как в помещение вошли остальные ребята, но Зуев явно успел увидеть что-то, ему не полагающееся, это хорошо было заметно по его довольной ухмыляющейся роже. Впрочем, меня не особо волновало мнение Зуева насчет моей личной жизни, гораздо важнее был вердикт. По животрепещущему вопросу, ну вы поняли.
– В общем, Арина, – Роман не стал меня долго терзать на этот раз. – Начинай танцевать. То есть, петь. Мы с парнями посовещались, и решили – мы тебя берём. Правда, с одним условием.
Глядите, он ещё и условия мне ставит. Не успев обрадоваться, я чуть не скрипнула зубами с досады. До фига себе, конечно, позволяет этот чувак, но он был старше и он был негласно назначенным руководителем "Амадеуса", как ни крути.
– Какое условие? – спросила я и сунула руки в карманы. Лицо моё горело, то ли от радости, то ли от злости, то ли оттого, что я сейчас только что чуть не поцеловала Тимбу, и мою голову целиком и полностью занимали мысли об этом. Честное слово, в тот момент я была готова развернуться и уйти, хотя не далее, чем сегодня утром стать частью бэнда было едва не единственной целью моей жизни. Вот как все скоротечно.
– Чистая формальность! – Зуев возник передо мной (для его роста и веса двигался он на удивление легко и практически бесшумно), перегородив выход. Будто прочитал мои мысли, гад. – Формальность, но тем не менее. Слишком тяжело ломать традиционно сложившийся вековой уклад… ну, насчет векового я, конечно, загнул, но всё же прошу войти в наше положение. У нас ведь даже устав есть. Я тебе дам потом почитать.
У меня голова пошла кругом. Какой устав? Какое положение? Что он несёт вообще?
– Ром, – сказала я. – Ты перекурил, по-моему. О чём речь, я не догоняю. Может кто-нибудь по-русски объяснить, что здесь происходит?
Я посмотрела на Макса Одинцова. Вроде он выглядел адекватней остальной компании.