Страница 3 из 9
– А что с ней?
– Дениз, умница, такое чувство пространства, цветовых сочетаний, чутье на продажу, нюх на покупателя… В последнее время ходит серая, взрывается какими-то истерическими припадками, иногда буквально спит на работе. Думаю, больна, расспрашиваю – все отрицает, начинает извиняться и плакать. У меня были подозрения, но я решил подождать. Она несколько дней не появлялась, и вот в понедельник захожу с утра в галерею, и меня встречает премилый живот на ножках. Токсикоз закончился, все прекрасно! Глаза пустые-пустые, на лице блажная улыбка, все очарование умницы Дениз растворилось где-то в околоплодных водах!
– Она замуж вышла?
– Не знаю, меня на свадьбу не приглашали. Есть какой-то там, она не решилась меня с ним познакомить, я видел его пару раз – ничтожество.
– Ну, потом, когда ребенок подрастет, она сможет…
– Ничего она уже не сможет! Ребенок будет расти, отношения с мужем портиться, она влезет в эту куриную депрессию, наделает кучу глупостей – похудеет, подсядет на психолога, сделает химическую завивку, раззвонит всем о своем несчастном браке, поистерит, пошлет все к черту и попытается включить мозг, а потом попадется под горячую руку пьяному мужу, они попытаются друг друга убить или наоборот решат примириться, как бы там не было, результат будет один – они сделают нового ребенка.
– Вообще-то… если бы женщины не рожали детей, тебя бы тоже не было, – улыбнулся Артур.
– Кому-то от этого было бы хуже?
– Конечно! Во-первых мне.
Роланд взглянул на брата, покивал задумчиво.
– Ладно, малыш, не слушай меня. Наверное, все может быть и по-другому… Вернемся к твоим подающим надежды. Вот скульптор, не помню его фамилию, в нем тоже, мне кажется, хорошее будущее: его люди и особенно эти мифические животные, будто пришедшие из сна, рассказывают какие-то очень интересные и очень древние истории о мире, когда все было слито в сознании, когда не возникало сомнений в том, что мысль материальна, что природа чувствует и отвечает, когда бог водил человека за ручку по чудесному саду. И тот, который рисует тени, да? Тебя тоже зацепило?
Артур кивнул.
– А что бы ты сказал о художнике, который написал ту картину – у меня в кабинете?
– По одной работе судить трудно, но, мне кажется, он хороший мастер, он нашел какой-то очень точный баланс: с одной стороны превосходная техника, с другой – свобода от правил, такое было впечатление, но, лучше еще раз внимательно посмотреть. А что это за человек?
– Возможно, ты с ним потом познакомишься. Ну, продолжай, извини, что перебил.
– Ладно, кто остался… Люсиль Латур, конечно, с ее смелой декоративностью. Хоть в некоторых работах она слишком разухабистая, но многим такое нравится. Ее цветовые парадоксы занимательны, и у нее свой жестко выверенный стиль, немного стервозный, и все-таки вызывающий восхищение. Надо посмотреть еще раз их каталог, кого-то я наверняка забыл. А вообще судить современников надо с осторожностью – вдруг потомки решат иначе! – хитро улыбнулся Роланд.
– Я свое мнение с потомками не собираюсь согласовывать, глупо пытаться прогнуться под будущее, и неизвестно, как на него повлияют такие попытки, – серьезно сказал Артур. – Спасибо, ты мне очень помог!
– Ты загадочен до безобразия, бутуз!
__________
Артур ушел собираться. Роланд отправился в библиотеку – разобрать почту.
– Простите, мсье Роланд…
– Я сказал не появляться на моей половине!
Доминик стоял перед входом в библиотеку. Роланд оторвался от письма, которое читал, повернулся к нему. Лицо мальчишки было из тех, на которые можно смотреть очень долго, любоваться и всем образом вместе и каждой чертой в отдельности. Роланд пытался разобраться, в чем самое сердце этой красоты – в глазах ли, в том ли как собраны все черты внутри овала, или в мгновенной смене выражений – от надменности и наглости, до детской искренности. Одно было ясно, образ был притягателен той опасностью, которая таилась за совершенством внешности, непредсказуемостью и каким-то шаманским безумием.
– Я же только в коридоре, я думал это нейтральная территория…
– Ты ошибался. Вон!
Мальчишка с жалобным видом опустился на колени.
– Извините, не могли бы вы дать мне какой-нибудь ненужный конверт – их у вас в корзине много валяется.
– К чему представление?
– Простой бумажненький конвертик, фотографии сложить… – продолжил Доминик с таким видом, словно вымаливал себе помилование вместо смертного приговора. – Пусть даже на нем что-нибудь будет написано, пусть даже он будет залит кофе, да хоть бы вы им подтерлись, мне подойдет.
Роланд не сдержался, хмыкнул.
– Артист! Таких поискать! – он встал, взял со стола конверт от какого-то приглашения и протянул его Доминику.
– Спасибо, мсье Роланд! Я благодарю Господа Бога за то, что он дал мне возможность лицезреть такого прекрасного человека, как вы!
– Господа Бога оставь в покое и марш отсюда!
– Уже исчезаю! – мальчишка быстро поднялся с колен, шагнул к перилам и перемахнул через них.
Роланд подошел, глянул вниз – никогда не задумывался, но метра три тут точно есть.
– Совсем спятил?
Доминик рассмеялся, сел на пол.
– Сам-то не вольтанулся, мудак?
– О, это больше похоже на правду! Я уж думал, ты заболел.
– От твоей души, упакованной в чистенькое тельце, смердит так, что и сдохнуть недолго!
– А ты не подходи близко! – перебранка забавляла Роланда.
– И то верно, лучше держаться подальше от е..чих мертвецов.
– Тем, кто трусит, конечно!
– Я трушу? Это тебе скоро придется в штаны наложить.
– Не ты ли меня так напугаешь?
– Жизнь с этим и без меня справится.
– Отлично, буду ждать! А то что же – так и помереть непуганым?
– Жаль, что некогда мне, а то бы еще поиграли в «кто-кого-перетрындит».
– Карман иссяк, из которого ты грязь на язык выкладываешь?
– Твой братишка меня ждет. Я еще отыграюсь.
– Оттачивай речь. Правдой в лицо ты плеваться умеешь, с меткостью тоже неплохо, но тебе не хватает изящества.
Мальчишка смотрел на него задрав голову, все больше расплываясь в счастливой улыбке:
– Тащусь от тебя! До чего хорош, мерзавец!
– Забыл, как должен обращаться ко мне?
– О, нет, мсье козло..б, то есть мсье Роланд.
_________
Артур выгнал машину из гаража и ждал, пока выйдет Доминик. На удивление он появился вовремя. Цоллерн отдал ему ключи, сел на пассажирское место и достал договор, который хотел прочесть.
– Познакомимся поближе, – мальчишка завел машину. – Какая ..зда тебе нравится?
– Что?
– Езда, говорю, какая тебе нравится?
– Спокойная.
– Ну, тогда поехали, киска!
– А вдруг я не киска, а собачка.
– Не-а! Вот брат у тебя – кобель и сука в одном лице, а ты котеночек…
– Я твоего мнения о брате не спрашиваю, держи его при себе. Мне в принципе все равно, кто как меня называет, но если в какой-то момент мне «киска» надоест, я врежу без предупреждения, и ты будешь знать, за что, договорились?
– Ладно, крошка. Дай сигарету и адрес скажи.
Книга открыта. Вложенные страницы. Послание первое
Вчера, как мне показалось, я вошла в состояние близкое к тому, о котором он говорил.
С утра, потом вечером я чувствовала в затылке и позвоночнике тепло и какую-то вибрацию. Мне не мешали внешние звуки. Этот состояние было очень приятным, его не хотелось покидать. Как многие из моих ощущений совпадают с тем, о чем он говорил: сомнения, перемены в образе жизни, в общем отношении ко всему. Сегодня я видела белое свечение вокруг своих рук. То же чувство в руках, плечах, шее затылке, его легко узнать – словно меня зазывают на контакт. Но я еще долго тянула, доделывая какие-то дела. Потом села, приготовила бумагу и карандаш. Смутные мысли, образы приходили в голову. В какой-то момент я увидела контур ангела – голова и два крыла. Потом закончила медитировать, и было ощущение, что на голову надели крышку. И уже после этого выкристаллизовались слова: «Не так сложно разорвать круг быта, если на это есть хоть малейшее желание. Но ваше желание обратно: вы заслоняетесь повседневными делами, говорите, что они довлеют над вами. Какой в этом смысл? Если вы не желаете говорить со мной, вам достаточно прямо сказать об этом, и я оставлю вас наедине с вашей рутиной, чтобы вы могли и дальше возвеличивать ее и жаловаться на ее власть».