Страница 4 из 9
– Вы мне чуть собаку не угробили, – вызверяюсь я на неловкого гиганта.
– Да что ж вы так подкрадываетесь, как кошка на мягких лапах, – огрызается бородач, выпутывая трясущегося пса из неопрятной кучи ткани на асфальте.
– Вы стоите на самом проходе, – продолжаю напирать я, сама удивляясь собственной злости.
– Я стою там, откуда хорошо видно пожарную лестницу, – отвечает мужик, одной рукой протягивая мне молчащего – полагаю, от шока – Принца, а второй подхватывая с земли упавшую верхнюю одежду.
– В доме пожар? – ехидно уточняю я, уже берясь за ручку входной двери. – В таком случае лучше звонить пожарным. Вернее будет.
– Боюсь, пожарные откажутся приехать ради спасения бездомного кота, застрявшего в дождевой трубе, – качает головой мужчина, по-прежнему не глядя на меня и высматривая что-то наверху.
У меня в глотке застревает очередная колкость, которой я хотела его наградить.
– Кота?
– Да, где-то полчаса назад услышал душераздирающий кошачий вопль, вышел – никого. Вернулся в кабинет, снова вопит. Да так странно, приглушенно, будто ветер в трубе воет. А сейчас вот стоял минут десять и прислушивался. Вон там, примерно на уровне второго этажа, видите? – мужчина вскидывает руку, и только сейчас я обращаю внимание на то, что он одет в зеленый халат и такого же цвета брюки – униформу ветеринарной клиники. – Труба аж подрагивает, явно бедолага пытается выбраться. Но пожарные точно не приедут.
– А что же делать? – у меня непроизвольно начинает дрожать губа. – Он же так… умрет?
– Что делать, что делать? Спасать, конечно. Бездомным животным наша помощь нужна не меньше, чем тем, кому повезло с хозяином. Или хозяйкой, – и он наконец поворачивается ко мне, и я на секунду зависаю, сталкиваясь со взглядом его глаз. Невозможно голубых, даже ярко-синих. Пронзительно васильковых глаз, цвет которых оглушает меня до звона в ушах.
Глава 3
Его губы шевелятся, но звуки словно проплывают мимо меня, все еще завороженно уставившуюся в его глаза.
– Простите, не расслышала. Вы что-то спросили?
– Да, я что-то спросил, – легко улыбается ветеринар и распахивает передо мной дверь клиники. – Я поинтересовался, что за нужда в такую погоду выгнала вас из теплого дома?
– У Его Высочества приступ эпилепсии, – ляпаю я, не подумав.
– А-а-а, так это и есть то самое Высочество, срочно нуждающееся в госпитализации, по поводу которого мне не так давно звонили и заявляли, что он при смерти? Для умирающего выглядит живчиком, несмотря на явно лишние килограммы, – усмехается мужик и как-то совершенно привычным жестом, словно делает это каждый день, помогает мне снять пуховик, за непрезентабельный вид которого вдруг становится стыдно и неловко. Блин, надо было нормальное пальто надеть, а не вот это вот старинное безобразие. Ну и что, что в том пальто лишь тонкая подкладка и в нем на ветру холодно, да и от дождя оно совершенно не защищает, зато очень мне идет. Даже модница Гавриловна, тщательно отслеживающая современные тренды, его одобрила.
Сейчас, в ярком свете приемного покоя, я ясно вижу, что мужчина молод. Не юн, но молод, и что возраст ему добавляют борода и внушительные габариты. Он облокачивается спиной о стойку администратора, за которой в этот час пусто, лишь изумительной красоты фигурка кошки украшает ее. Странно, раньше я этой статуэтки тут не замечала. Доктор склоняет голову на одну сторону, и вид у него становится, как у любопытного лабрадора, пытающегося решить, можно поиграть с этим новым мячиком в форме подушки, или рискует получить нагоняй от хозяина за совершенно случайно разлетевшийся по всему дому пух.
– Ваше Величество, не соблаговолите ли принять в столь поздний час еще одного высокородного пациента? – вдруг спрашивает он.
– Вообще-то он Высочество, – поправляю я, расстегивая и снимая с пса шубку.
– А я и не с ним разговариваю. Он как раз пациент, – лукаво подмигивает мне доктор и кивает на статуэтку. И та вдруг оживает.
Кошка неведомой мне породы, вся будто капелька живой, тягучей глянцевой смолы, с невероятно большими, слегка просвечивающимися под лампой ушами, благородным длинным носом и головой ярко выраженной треугольной формы распахивает огромные, невозможно зеленые, как два чистейшей воды изумруда, глаза, грациозно потягивается и лениво зевает, распахивая розовую пасть с внушительными клыками.
– Боже, какая красота, – восторженно шепчу я, наконец осознав, что на стойке сидит самая настоящая живая кошка. Но просто совершенно не похожая ни на что виденное мною в реальной жизни. – Что это за порода? Я таких ни разу не видела.
– Ориентальная красавица. Моя персональная Шамаханская царица. Для самых близких Маня или Шамуля, можно даже Муля, но при посторонних исключительно Ее Величество, на другое не отзывается. Аристократично игнорирует. Верно, о луноликая? – он протягивает руку, и кошка, переступив пару раз длинными элегантными ногами, сама подставляет ему шею. Мол, высочайше дозволяю доставить мне удовольствие. – Так что скажете, о драгоценная? Сначала осмотрим залетного британского лорда или займемся спасением отечественного беспризорника?
Кошка, словно понимая каждое слово, произнесенное ветеринаром, внимательно смотрит мне прямо в глаза и, клянусь, повелительно кивает на смирно сидящего на моих руках Принца.
– Согласен, Ваше Величество, – на полном серьезе поддакивает доктор. – Наши-то безродные шалопаи покрепче хлипких лондонских денди будут. Не удивлюсь, если за это время и сам выберется, бродяга. Но ты все-таки прислушивайся тут, хорошо? А я пока осмотрю твоего царственного собрата. Ну что, мамочка, пройдемте в смотровую? – мужчина открывает дверь кабинета и взмахом руки приглашает нас войти.
– На самом деле я не мамочка. Наша мамочка, увы, сама не очень хорошо себя чувствует. А я так…
– Чип и Дейл? Или, скорее, очаровательная Гаечка, готовая прийти на помощь в любое время дня и ночи? – ветеринар споро протирает смотровой стол дезинфицирующим средством и застилает свежей одноразовой пеленкой. – Ну-с, сударь, что с вами приключилось? – Он смело протягивает руку к песику, и я с ужасом замечаю, что Принц угрожающе скалится и начинает рычать, одновременно трусясь всем телом.
Боже, только не это!
В приемной раздается едва слышный шорох, и в следующую секунду на столик прямо с пола беззвучно взвивается черная тень. Удивительная кошка, чья угольная шерсть лоснится и сверкает в свете люминисцентных ламп, словно усыпанная алмазной пылью, садится прямо напротив Принца и пристально смотрит ему в глаза. И столько в ее снисходительном взгляде укора, что пристыженный собакен прижимает уши и виновато опускает голову.
– Благодарю вас, Ваше Величество. Ваша помощь поистине бесценна, – почти мурлыкает врач, ловко разворачивая покорно сдавшегося на милость победителя пса и замеряя температуру.
Следующие несколько минут я наблюдаю не столько за человеком, сколько за удивительно прекрасным созданием, под чьим присмотром знакомый мне столько лет пес ведет себя не как изнеженная истеричная барышня, по своему обыкновению, а как стойкий оловянный солдатик, беспрекословно выполняющий все команды и даже не пытающийся отнять лапу, из которой берут кровь на анализы.
– Ну что ж, Гаечка. Общий анализ будет готов через полчаса, не больше. Мы как раз успеем сделать рентген и ЭЭГ (электроэнцефалографию, – прим. Автора), коль скоро владелица этого бесценного экземпляра подозревает у него эпилепсию. С моей точки зрения – безосновательно. МРТ я сегодня, к сожалению, сделать не смогу. Только завтра утром. Как раз и биохимия будет к тому времени готова. Могу записать на утро, хотите?
– А почему МРТ сегодня нельзя? Я заплачу, сколько скажете, – вскидываюсь я.
– Не в этом дело, милая Гаечка. Просто по совершенно глупой случайности администратор забрала ключи от всех служебных помещений, а обнаружил я сей прискорбный факт буквально перед вашим приходом. Я даже входную дверь закрыть не могу снаружи. Придется ночевать тут. Не брошу же я все это великолепие вместе с оставленными на ночь питомцами.