Страница 14 из 23
Для этого он всё подготовил: оставил личную печать колдуна в недоступном месте и оборудовал тайный вход в свой дом из подземного царства. О! Это был очень хитрый ход. Если бы он кинулся в колодец с личной печатью на шее, Уранум легко отобрал бы её и поработил бессмертную душу колдуна. А так он оставался вольной птицей и откровенно пренебрегал распоряжениями сына Владыки Недр. В доме Хоруса печать находилась в целости и сохранности, к тому же обеспечивала ему доступ в жилище. Она была ключом для перехода из загробного мира в мир живых. Колдун бережно положил печать на красную бархатную подушечку в шкатулке из горного хрусталя на подзеркальном столике в спальне, а само зеркало было входом из подземного царства в дом. Благодаря этим хитростям Хорусу тринадцать лет удавалось следить за малышом Мауросом, оберегать его от бед и несчастий, несколько раз спасать ему жизнь, противостоять козням Уранума, не давая завладеть душой мальчика.
Уранум, разумеется, этого не знал. В день, когда Хорус покинул Ферлатис, он поспешил на доклад к великой бабушке и даже не удосужился посмотреть, что колдун намеревается делать за воротами поселения. Он радостно сообщил Великой Ведьме, что успешно выдворил колдуна из своих владений. Разумеется, по привычке перевернул всё с ног на голову, добавил в рассказ элементы героической борьбы, неравной схватки с подлым противником, финальную батальную сцену, достойную пера поэта, – и свою славную победу в конце эпоса. Нуардис, хорошо зная внука, пропустила половину мимо ушей, поняв, что это вымысел чистой воды. Но в сам факт изгнания колдуна из поселения поверила. Отблагодарив внука недовольным ворчанием, Великая Ведьма надавала кучу новых поручений. Это она тоже считала благодарностью наряду с поучительным ворчанием. Уранум, поняв, что орден за победу или лавровый венок ему не светят, вежливо откланялся. Он успокаивал себя тем, что бабка поверила и не стала пытать в воспитательных целях.
Из Северной пустыни он отправился к любимой мамаше в подземный дворец с донесением. Хильдегарда оказалась более благосклонной. Она с неподдельным интересом выслушала эпический монолог о неравной и жестокой схватке с коварным и могущественным колдуном Хорусом, явно доработанный автором по дороге во дворец. Будучи мудрой и проницательной женщиной, она догадалась, что Уранум приврал больше половины, но сердце матери преисполнилось гордостью за ненаглядного отпрыска: «Молодец! И дело сделал, и врёт талантливо. Весь в мать, кровиночка моя». Она похвалила сына за работу, но, как и великая бабушка, надавала в качестве награды кучу поручений. Обе, не сговариваясь, велели, помимо прочих важных дел, продолжать наблюдение за сиротой Мауросом, земным воплощением бога войны Армарса.
Уранум, опасаясь гнева матери и бабушки, ни словом не обмолвился о неудачном договоре с Хорусом. Да и сам постарался поскорее о нём забыть, наивно полагая, что сумел отделаться от колдуна. Себя он успокаивал так: «Меня попросили прогнать колдуна из эльфийского поселения, я это сделал, а каким образом – никого не касается. Кроме меня и Хоруса, о нашей сделке никто не знает и не узнает. Не пойдёт же он в Северную пустыню на поиски Чёрной крепости, чтобы пожаловаться моей великой бабушке, и не будет спускаться в подземное царство, чтобы наябедничать о случившемся моей мамаше. Тем более он о них ничего не знает».
Каково же было его удивление и негодование, когда, вернувшись в подземелья под Ферлатисом, лоб в лоб столкнулся с неприкаянной душой колдуна Хоруса. Поначалу, не разобравшись, Уранум попытался им командовать. Однако в ответ на приказ душа колдуна выказала явное непочтение: Хорус нагло рассмеялся и показал подземному повелителю Ферлатиса кукиш. «Что хочу, то и делаю! Душа колдуна не подчиняется Великим Повелителям Стихий!» – заявил Хорус, глядя обидчику прямо в глаза.
Уранум не поверил на слово и попытался заключить неприкаянную душу в стеклянный сосуд, как и души родителей Мауроса. Из этого ничего не вышло. Увидев бесполезные манипуляции, колдун повертел у виска пальцем и вежливо обозвал придурком. Уранума аж затрясло от гнева: «Что ты здесь делаешь, проклятый обманщик?» «Помалкивай о чужих моральных качествах, воплощение зла! Я намерен оберегать сироту Мауроса. Пока я мёртв, ты к нему не приблизишься! – ответил колдун. – А из мёртвых, как известно, ещё никто не воскресал!» Он рассмеялся в лицо онемевшему от бешенства Урануму и гордо удалился.
Шесть лет распоясавшаяся после смерти тела душа колдуна безнаказанно портила нервы Урануму, доводя его до крайней степени отчаяния. Кроме откровенного издевательства, колдовская сущность наносила и вполне конкретный вред планам заговорщиков. Она не подпускала злодея к сироте Мауросу и на пушечный выстрел. Урануму ничего не оставалось, как наблюдать за малышом издалека. А эльф рос добрым, миролюбивым, отзывчивым, дружелюбным и спокойным ребёнком.
Он любил играть. У него появилось много друзей и приятелей. Даже его чёрствые родственники не смогли испортить замечательный характер. В Мауросе не чувствовалось ни малейшей частички ужасного бога войны. Уранум негодовал и впадал в бешенство от собственного бессилия. Неприкаянная душа Хоруса довольно потирала руки, корчила мерзкие рожи и продолжала пакостить изо всех сил.
Примерно через год после добровольного ухода из жизни колдун нанёс серьёзный удар по планам тёмной коалиции. Он уже давно и совершенно безнаказанно разгуливал по подземному царству. Он оказался более эффективным шпионом, чем слуги Великого Повелителя Ветров. Его неприкаянная душа бесцеремонно проникала во все помещения и наконец добралась до тайной комнаты. Там колдун учинил обыск с элементами погрома и освободил души Маурисио и Долорес. Хозяин обнесённого помещения попытался поставить колдуна на место:
– Да ты совсем обнаглел!
– Есть немного. Тебе-то что? – дерзко ответил Хорус.
– Да я!… – начал было Уранум, но колдун его бесцеремонно перебил:
– С твоими полномочиями мы уже разобрались. Не зли меня, а то ещё что-нибудь придумаю. У меня, в отличие от некоторых дураков, фантазия богатая.
– Ты играешь с огнём!
– Ты сын Владыки Недр или Огня? Определись уж, сирота безродная, – пренебрежительно фыркнул колдун.
– Я найду на тебя управу! Пожалеешь! – размахивал кулаками Уранум.
– Ещё пожалуйся папаше! – посоветовал неугомонный покойник. – Или боишься, что за открывшуюся правду он отправит тебя на тот свет?
– Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, – прошипел Уранум.
Хорус демонстративно рассмеялся и ушёл, не прощаясь. Души Маурисио и Долорес помогали ему следить за Мауросом. Они испытывали безмерную благодарность за то, что Хорус освободил их и дал возможность видеться с сыном, научив являться к маленькому эльфу в ночных сновидениях. Он объяснил, почему не смог предотвратить их трагическую гибель, и поклялся уберечь их единственного ребёнка от сил зла.
А тёмные силы не дремали и сдаваться не собирались. Нуардис, слушая доклады внука об ангельском характере земного воплощения Армарса, негодовала, сходила с ума, билась в истерике и проклинала звёзды с их непонятными предсказаниями. Наконец терпение старой ведьмы лопнуло, и она перешла к более активным действиям.
Под её руководством, строго следуя старинному колдовскому рецепту, Уранум изготовил волшебную мазь: настоящий концентрат зла. Бабушка приказала втереть её ребёнку в затылок. Сын Великого Владыки Недр внимательно посмотрел на пузырёк с чёрным содержимым, похожим на гуталин, и, не скрывая любопытства, спросил:
– И что произойдёт?
– Сначала ничего особенного, но постепенно будет впитываться в кровь, проникнет в мозг, порождая чёрные мысли, а они повлекут за собой чёрные дела. Потом доберётся до сердца. Оно медленно, но верно станет чёрным, – пояснила Великая Ведьма.
– Почему именно на затылок?
– Мазь оставляет чёрное пятно на коже, под волосами будет не видно. И до мозга ближе, – объяснила Нуардис.
– А для меня она безвредна? – забеспокоился внук.