Страница 13 из 23
— Да-а, Петроград, — протяжно сказал казак, — будто в другой жизни всё было. Вспоминаешь и не верится, что это всё со мной случилось, — он вздохнул и продолжил, — Ты прав, Виктор, надо тебе отсюда уезжать. И Настёну с собой возьми. Не место ей здесь, да и растёт девка, скоро уж женихаться будет, да где же тут жениха путного найдёшь. А там и образование своё продолжит и ты ей жизнь поможешь устроить.
— А ты как же, дядька, разве не с нами?
— Да куда уж мне срываться то на старости лет? Да и привык я тут, прижился. А выйду на Зею, зажмурюсь, и будто бы на родном Дону побывал, — старый казак зажмурился, губы его растянулись в чуть заметной улыбке, а от его ауры вдруг нахлынула тёплая волна, в которой явственно виделись бескрайние донские степи и бесконечный простор до самого горизонта.
— Может всё же подумаешь, Андрей Григорьевич? Как ты тут один то будешь?
— Это почему это один? — казак хитро прищурился, — я вон Дарью позову. Вместях то оно завсегда легче, чем по одиночке.
— Так давно бы позвал уже или боишься что мы с ней не уживёмся? — хлопнув себя ладонью по коленке я поднялся и отправился в избу. На кухне что-то стряпала Настя.
— Всё слышала? — Настя замерла, втянув голову в плечи. То, что она стоит за открытым окном и, стараясь ничем не выдать своё присутствие, слушает мой рассказ, я заметил Силой сразу. Настя не оборачиваясь чуть заметно кивнула.
— Надеюсь ты понимаешь, что обо всем этом нельзя никому рассказывать, даже намёком?
Настя, по прежнему не оборачиваясь, несколько раз мелко кивнула. Потом набралась смелости, обернулась и спросила, — Витя, а страшно было обратно возващаться?
— Страшно.
— А больно?
— Очень, — я вспомнил ощущения от перехода и меня непроизвольно передёрнуло. Не хотел бы я ещё раз подобное испытать.
В этот же день произошло ещё одно событие. У меня открылась ещё одна способность. Я только прошёл свои обычные ежедневные двадцать четыре формы тайцзицюань, как пришёл китаец Шэн-ли. В руках у него был продолговатый свёрток, обвязанный красным шнурком. Подойдя, он низко поклонился, затем опустился на колени и, положив перед собой принесённый свёрток, склонился, так что лоб коснулся земли. Дядька Андрей в это время сидел на лавке у завалинки и выкраивал из кожи заготовки, чтобы пошить новые ичиги[8]. Отложив кожи он с любопытством стал наблюдать развернувшееся перед ним действо.
— Позволено ли будет мне, недостойному изгнанному монаху, показать воплощению Великого Дракона несколько упражнений из древнего искусства даошу, искусства владения мечом дао?
Во, как. Я уже не отмеченный Драконом, а само воплощение этого самого Дракона. Не знаю как сказанное китайцем звучало бы по-русски, но вот по-китайски это звучит довольно торжественно и возвышенно.
— Благодарю тебя, уважаемый Шэн-ли. Я готов насладиться великим древним искусством воинов Поднебесной, — сделал я лёгкий поклон, но чуть глубже, чем обычно. Видно было, что китаец это оценил. В свёртке, как и ожидалось, оказались два меча дао, прекрасной работы. Один из них Шэн-ли с глубоким поклоном на вытянутых руках протянул мне. Меч идеально ложился в руку.
Надо сказать, что в своё время, ещё в той жизни, занимаясь ушу и, в частности, тайцзицюань, я заинтересовался работой с холодным оружием. Даже, и не без успеха, научился некоторым упражнениям с ним. Несколько раз, ещё учась в институте, даже приходилось демонстрировать свои навыки на показательных выступлениях.
Вот и сейчас, взяв в руки меч дао я провел один из своих комплексов, чем вызвал очередную волну удивления и почтения со стороны китайца. Потом мы с ним вдвоём около часа еще позанимались.
Дядька Андрей, посмотрев на бесплатный цирк в нашем с Шэн-ли исполнении, хмыкнул и ушёл в избу. Вскоре он вернулся, так же неся в руках что-то продолговатое, завёрнутое в чистое тряпицу.
— Ну-ка, Виктор, подь сюды, — позвал казак. С этими словами он развернул свёрток. Там оказались две казачьи шашки. Одна попроще, а другая, чуть покороче, с красным темляком и знаком ордена Св. Анны с гравировкой "за храбрость". Знаменитое аннинское оружие.
Дядька Андрей бережно взял аннинскую шашку и протянул мне.
— Это твоего отца. Черкесская гурда[9]. Её ему подарил великий князь Михаил Александрович, командир Дикой дивизии, за беспримерную храбрость на поле боя. Теперь она твоя. Не посрами её.
Горло сдавил комок. Я преклонил колено и, взяв в руки шашку, обнажил на треть клинок и приложился к нему губами. Одна единственная слеза упала на остро отточенную сталь. Дядька Андрей положил руку мне на плечо и слегка сдавил в знак одобрения. Затем обнажил свою шашку и лихо присвистнув закрутил её вокруг себя так, что воздух загудел. Посмотрев на бешеную пляску стали я не выдержал.
— Ну-ка, дядька, дозволь и мне разгуляться.
Откуда умею? Тут всё просто. Однажды меня, что называется, развели на слабо. Да не кто-нибуть, а родная жена. Как-то, посмотрев видео, где красивая девушка лихо крутит шашкой, она сказала, вздохнув, — Красиво. Умеет же кто-то.
Я как раз вышел с кухни с кружкой кофе.
— Да любой сможет, если захочет и приложит усилия.
— Ну, смоги.
— И смогу.
— И смоги, — Марина с улыбкой хитро прищурилась, — или слабо?
— А спорим, что смогу?
— А, давай. На что спорим.
— Ну, я не знаю. Давай в пределах разумного.
— Ага, испугался! — Марина аж захлопала в ладоши смеясь, — ладно, давай на желание.
Так я увлёкся ещё и фланкировкой. Нашёл энтузиаста, который занимался этим казачьим искусством, и с ним тренировался. Вначале из-за спора, который я, надо сказать, выиграл, а потом втянулся и занимался уже для своего удовольствия. Уже поверьте, лучше любой качалки будет. А уж адреналин, когда шашка со свистом рассекает воздух вокруг тебя, выделяется литрами. И неописуемый первобытный восторг. Ну и плюсом пошло моё давнее увлечение ушу и даошу.
Вот и сейчас выйдя на средину двора я обнажил отцовскую шашку и лихо закрутил её вокруг себя. Сознание уже полностью адаптировалось к телу и все навыки и умения полностью восстановились. Покрутив гурду пару минут я остановился и, протянув руку к дядькиной шашке, сказал, — Дозволь, Андрей Григорьевич.
Казак, с интересом глянул на меня и, скинув ножны, протянул клинок мне. И тут такая необузданная лихость на меня накатила, что я, громко крикнув, — Эх, разгуляемся, казаки! — с посвистом закрутил уже две шашки и громко запел:
На горе стоял казак -
Он Богу молился.
За свободу, за народ
Низко поклонился.
В припев, смахнув непрошенную слезу, подключился дядька Андрей.
Ой-ся, ты ой-ся,
Ты меня не бойся.
Я тебя не трону -
Ты не беспокойся.
И тут с нами вместе вступил сильный красивый женский голос.
А еще просил казак
Правды для народа.
Будет правда на земле -
Будет и свобода.
В воротах стояла целительница Дарья и присоединилась к нашей песне. Так втроём и допели до конца. Я с приплясом крутил оба клинка и пел, китаец Шэн-ли, подхваченный огромнейшей энергетикой казачьей плясовой, хлопал в такт в ладони, отбивая ритм.
С последними словами песни я, упав на колено, лихо воткнул оба клинка в землю.
— Любо!! Ох, любо!! Ну, Витька, ну порадовал! — дядька Андрей кинулся обнимать меня. А я стоял и на душе у меня было спокойствие и умиротворение. Китаец, видимо почувствовав моё состояние, улыбался и кивал головой, словно соглашаясь с чем-то, видимым только ему. Сладко вздохнув от нахлынувших чувств я, кивнув в сторону тётки Дарьи, сказал, — Ты, Андрей Григорьевич, поговори пока с Дарьей Степановной, а мы с уважаемым Шэн-ли ещё немного позанимаемся.