Страница 66 из 85
Первыми нервы не выдержали у ополченцев: дом на въезде в Сен-Жорж буквально взорвался пулеметным огнем, и ему тут же отозвалась беспорядочная винтовочная трескотня. Терпения местным отчаянно не хватало – зато стрелять егеря умели отлично: били на три с лишним сотни метров в рассветном полумраке без всякой оптики – и попадали. На мгновение даже показалось, что немцы сейчас завязнут, замедлятся, но серые фигурки продолжали упрямо переть вперед. Как по учебнику: короткими перебежками до укрытий, непрерывно огрызаясь огнем. А потом заработали и их пулеметы.
Кому-то это, наверное, даже показалось бы красивым: огненные струи хлестали из утренней дымки, кромсая дома на окраинах и сплетаясь в причудливые узоры с боевыми заклятиями. Одаренных с обеих стороны было не так уж и много – но все же достаточно, чтобы залить пламенем все поле к востоку от Сен-Жоржа. Я разнес один пулемет, пару раз промахнулся Свечкой по едущему панцеру и один раз угодил в “глушилку”. Сил еще оставалось достаточно… а вот время уже заканчивалось.
– Уходим, ваша светлость. – Я схватил герцогиню за руку и потянул к лестнице. – Они слишком близко.
Я скорее почувствовал, чем заметил что-то в огненном мельтешении на поле боя – и мы буквально скатились по лестнице к кабинету Делорма. Вовремя: прямо над головой дважды гулко ухнуло, и вниз по ступенькам полетели осколки стекла и камней.
– Все за мной! – скомандовал я столпившимся у ратуши ополченцам. – Занимайте дома и не пускайте их на улицы!
Разогнанное Даром тело двигалось легко и свободно, и я сам не заметил как оставил далеко позади герцогиню и остальных, попутно оказавшись чуть ли не на самой окраине Сен-Жоржа. Немцев еще удерживали огнем на дороге и в поле, но они все так же перли в атаку, и на центральной улице уже вовсю свистели пули. На асфальте у самого въезда в город лежали несколько незадачливых ополченцев – я насчитал почти десяток тел. К счастью, остальные удачно укрылись за баррикадами и продолжали отстреливать подступающие фигуры в сером.
С высоты ратуши я наблюдал за боем будто бы со стороны, взяв на себя роль и полководца, и смертоносного главного калибра. Но здесь, внизу, вдруг почувствовал себя одним из рядовых стрелков. То ли сказались недосып и разогнанные магией рефлексы, то ли меня попросту захлестнула горячка боя – тактические помыслы разом куда-то исчезли.
Я лупил магией, едва успевая прицелиться. Защищенный “глушилкой” панцер остановился, получив прямо в дуло полтонны земли, попытался развернуться – но так и не смог. Я засыпал его чуть ли не по самую крышу, снес двумя Копьями соседний, а потом ударил и по пехоте. Не рядовым, а заклятьем четвертого класса, которому дед научил меня за пару дней до отправления “Петра Великого”.
Полуденница. Не самое сложное, но крайне прожорливое заклятье. Совершенно бесполезное против брони – зато немыслимо убойное для живой силы… и немыслимо жуткое – особенно если наблюдать его действие в первый раз. Резерв разом ухнул куда-то в ноль, и, повинуясь моей воле, на дороге в полусотне метров впереди загорелись полтора десятка огоньков. Вспыхнули – и тут же бросились в разные стороны, оставляя за собой на траве полыхающие следы.
Обладающий достаточно живым воображением человек, пожалуй, смог бы разглядеть в них бегущие девичьи фигуры, стремительные и легкие. Сознания в них было, конечно же, не больше, чем в медлительном и неповоротливом Горыныче – но преследовать ближайшую цель Полуденницы умели не хуже него. Догоняли, на мгновение заключали в смертельные огненные объятия – и тут же мчались дальше, неуязвимые для пуль и боевых заклятий… почти всех.
Немецкой выучки хватало на наступление даже под огнем пары сотен стволов, но когда солдаты увидели, как их товарищи один за другим превращаются в вопящие живые факела – дрогнули даже самые стойкие. Примерно через полминуты стрельба со стороны дороги почти стихла, а потом…
– Они отступают! – заорал кто-то со второго этажа наполовину разбитого снарядами дома справа. – Немцы бегут!
– Не жалейте патронов! – отозвался с баррикады голос Жан-Поля. – Сегодня мы войдем в историю!
Уцелевшие стрелки громыхнули хором вдогонку серым мундирам, и я тоже ударил – почти наугад запустил еще трех Полуденниц. На большее уже не хватило сил. Не будь у меня необходимости держать марку – пожалуй, тут же уселся бы отдыхать прямо здесь, на асфальте, даже не доковыляв до ближайшей баррикады.
Мы победили… кажется.
– Ну и ночка, друг мой! Вот уж не думал, что человек вообще способен на подобное. – Жан-Поль забросил винтовку за спину легонько хлопнул меня по плечу. – Похоже, все рассказы о тебе – чистая правда… Знаешь, я начинаю бояться…
– На вашем месте, мсье, я бы скорее опасался вот этого!
Взъерошенный и заспанный Делорм появился невесть откуда – и теперь настойчиво тянул меня за рукав, будто пытаясь развернуть лицом обратно к центру города. Туда, где сквозь расступающуюся толпу ополченцев и местных по улице неторопливо протискивались несколько черных машин. Я не узнал ни одну – даже марку… зато был совершенно точно уверен, что ни в армии ее светлости, ни в соседних городах и коммунах подобных авто не имелось и в помине.
Огромные, блестящие, явно не самых дешевых марок… и наверняка преодолевшие не одну сотню километров, чтобы оказаться здесь, в Сен-Жорже. На первой машине развевался белый флаг парламентеров – видимо, поэтому их и пропустил к нам пост на западной дороге. Но уже на второй виднелись до боли знакомые цвета.
– Это русские… – пробормотал Делорм, отпуская мою многострадальную одежду. – Клянусь Богом, мсье, это же флаг Российской империи!