Страница 18 из 85
– Варшава падет… скорее всего – падет, – невозмутимо отозвался дед. – Но даже это только отсрочит неизбежное – причем отсрочит совсем ненадолго. Один хороший удар по носу – и Рейх, этот колосс на глиняных ногах, разлетится на части. Треть входящих в Священную Римскую империю германской нации государств, городов и княжеств уже сейчас наверняка не хотят отправлять своих солдат умирать под Варшавой за амбиции Каприви… Слишком хорошо Европа еще помнит судьбу Наполеона Бонапарта. А он, между прочим, полтора века назад прошел куда дальше Варшавы. И к тому же обладал влиянием и возможностями даже побольше тех, чем сейчас есть у кайзера.
Дед, похоже, даже не пытался мне ничего доказать – просто излагал факты, которые самому ему казались не просто очевидными, но и чуть ли не общеизвестными. И ему… пожалуй, хотелось верить – куда охотнее, чем Шестопалову с его рассуждениями о затяжном противостоянии с немецким войском, всеобщей мобилизации и тактическом отступлении чуть ли не до Урала.
– Не думай, что я просто старый дурак, который верит в могущество Одаренных родов и мощь русского оружия, как в какого-нибудь идола или икону. – Дед улыбнулся и покачал головой. – Сейчас картина боев под Варшавой выглядит совсем непривлекательно – и это изменится не так скоро, как хотелось бы. После чистки, которую устроил Багратион, в Генеральном штабе та еще неразбериха, и принять командование над всей императорской армией попросту некому. Но рано или поздно это закончится, и тогда все будет именно так, как я сказал: Рейх проиграет сражение – и его границы тут же начнут грызть буквально со всех сторон. Османы подожмут хвосты и уползут обратно к Стамбулу, а все европейские монархи наперебой примутся клясться Павлу в вечной дружбе.
– Звучит убедительно. – Я откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. – Настолько, что мне даже удивительно, как канцлер Каприви сам не пришел к подобному выводу. Может, у него нет твоего опыта, но вряд ли во главе целой империи мог встать… идиот.
– Нет, Каприви не идиот. – Дед нахмурился и покачал головой. – Кто угодно, но только не идиот. И если уж он ввязался в такую сомнительную авантюру – у него наверняка или не было выбора, или были особые причины.
– Какие? – Я на мгновение задумался. – Что могло заставить Рейх напасть на Россию вместо того, чтобы хотя бы выбрать врага послабее?
– Могу только догадываться. Но дело явно нечисто. – Дед облокотился на стол. Особенно если учесть, что покойный кайзер Вилли на самом деле был знатным пацифистом и либералом. С него вполне сталось бы сохранить мир даже ценой потери трети германской империи.
– Думаешь, поэтому его и убили? – Я тут же навострил уши. – Канцлер Каприви вполне мог…
– Не спеши с выводами, Саша. – Дед погрозил мне пальцем. – На поверхности всегда лежит очевидное, а истина частенько скрыта куда глубже. Конечно, Каприви извлечет немалую выгоду из происходящего, особенно если сможет пристроить корону кайзера на голову собственного ставленника, но затеять такое в одиночку он вряд ли мог. А значит, или у него или есть союзники вне Рейха… или на самом деле вне Рейха нужно искать даже саму причину войны.
О подобном я, конечно, думал – но без особого фанатизма… а, пожалуй, стоило бы. Войска у границ Царства Польского, визит в Варшаву, неожиданная и одновременно запланированная кем-то гибель миролюбивого кайзера – и незамедлительный ответ Рейха. Картина действительно получилась слишком уж наглядной и яркой, чтобы не заподозрить подвох и чью-то руку под толстыми мазками.
– Разумно, – кивнул я. – И какой вариант тебе кажется более вероятным?
– Не знаю… Пожалуй – оба одновременно. – Дед невесело усмехнулся. – Но если враги рано или поздно вылезут и сами по себе, то причину придется долго выкапывать. И это вряд ли вообще можно сделать здесь.
– За столом в Елизаветино?
– В Петербурге, – вздохнул дед. – Но у тебя, пожалуй, будет возможность заглянуть прямо в котел с этим адским варевом, когда отправишься в Париж.
– Главное – не окунуться в него с головой. – Я взглянул на висящие на стене часы. – Пожалуй, мне пора. Нужно собираться в город, а потом…
– Подожди. – Дед вдруг улыбнулся – неожиданно и как-то странно-неуклюже, будто сам стеснялся собственных слов. – Можешь уделить своему старику еще пару часов?
– Д-да… конечно. Как пожелаешь.
От удивления я даже ответил не сразу. Дед никогда не задерживал меня без надобности – и чего-то подобного и вовсе не говорил – на моей памяти. Но отказывать ему я, конечно же, не стал.
– Вот и славно. Тогда собирайся – и выходи к лесу. – Дед отодвинул стул и поднялся. – Давненько мы с тобой не упражнялись, верно?