Страница 2 из 11
– Наваха, – ещё раз пробормотал мужчина, выволакивая пса за дверь и крепко прикрывая её.
– Вообще-то, Фаина, – ответила я. Как меня только не называли в детстве и позже, но большим складным ножом испанского происхождения я ещё не была. Я и испанку не напоминала, даже отдалённо и смутно.
– Привет, Фаина, – вернул приветствие парень, когда отошёл от закрытой двери.
Теперь я отчётливо видела, что передо мной стоит парень. Высокий, отлично сложенный, с широкими плечами и узкой талией. Без выступающих тут и там прокачанных мышц и пресловутых кубиков на животе. С развитой мускулатурой, крепким животом и объёмными бицепсами, но какой-то уютный. На него хотелось не любоваться, как на перекачанную фитнесс-модель после сушки, а уткнуться носом в грудь и очутиться в объятиях сильных рук. Странное желание, учитывая, что в общей сложности я видела парня минуты полторы, и большую часть времени он стоял ко мне спиной или воевал с волко-псом.
Наверное, тому виной совсем простое, мальчишеское лицо парня, несмотря на то, что выглядел он не меньше, чем на двадцать шесть – двадцать девять лет. В нём не было ничего брутального, пугающего, отталкивающего. Лишь тёплый блеск голубых глаз на кругловатом лице и открытая мягкая улыбка, показывающая ряд белоснежных зубов – радость любого ортодонта. Подобный типаж играет в фильмах про войну – обязательно положительного героя, совершающего безвозмездный подвиг во имя человечества и мира на земле. Простая и притягательная красота. Неопасная.
– Я Кирилл, Кир, – парень протянул руку, осторожно обойдя осколки и лужу на полу. – Сейчас уберу, и поговорим, – пообещал он.
– Я помогу, – вызвалась я.
– Не-а, – Кир бросил быстрый взгляд на мои ноги в носках, перенёс меня к окну и там оставил. Просто поднял и перенёс. Переставил, как матрёшку.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кирилл, когда убрался, усадил меня за стол, а сам сел напротив, поставив между нами две кружки душистого чая и нечто, напоминающее пирог… шарлотку? – Это как бы шарлотка, – почесал он затылок, подтверждая мои предположения. – На вкус лучше, чем выглядит.
– Спасибо, – поблагодарила я искренне. Если бы я взялась печь шарлотку, она бы и по вкусу не напоминала еду, а на вид тем более.
– С тобой точно всё хорошо? – обеспокоенно спросил Кирилл, оправляя чистую футболку. Он потрогал мой лоб, ладони и внимательно разглядывал лицо. Становилось неуютно от такого пристального внимания.
Разве может быть уютно, когда находишься неизвестно где, неизвестно с кем? Не зная даже, где твоя сумка, деньги, телефон, смена белья, в конце концов.
– Всё хорошо, – я кивнула. – Просто… я… не напомнишь, кто ты?
– Кирилл, – выпятил глаза Кир.
– Это я помню! Что я здесь делаю? Ну… как я здесь оказалась?.. И вообще?
– О-о-о. Посттравматическое расстройство?
– Чего?
– Как тебя зовут, помнишь? Возраст, дату рождения?
– Фаина Сергеевна Люблянская. Двадцать шесть лет исполнится двадцать шестого апреля. Проживаю… Погоди! Кирилл? Кирилл Сафронов? Питомник «Звезда Хакасии»?
– Всё верно. Значит, вспомнила?
Вспомнила, как не вспомнить…
Глава 2
Четыре дня назад, или пять, или даже шесть, надеюсь, дольше в отключке я не была, меня разбудил звонок старшей сестры. Как бы мне не хотелось прерывать сладкий утренний сон, проигнорировать родную сестру и работодателя я не могла.
– Ум-ф-п-у, – вместо приветствия выдохнула я в трубку.
– Здравствуйте, Фаина Сергеевна! – пропела сестрица. Тут же перед глазами возникло ухоженное лицо, безупречный макияж с акцентом на губы, стильная оправа и новомодный – из самых последних коллекций лучших модельных домов – наряд.
– Привет, – не поддержала я официальный тон.
– Во-первых, я хотела убедиться, что моя сестра жива и в здравии, – услышала я ответ, предвосхищающий мой вопрос. – Во-вторых, спросить – ты ещё помнишь, что числишься в отделе спортивной журналистики?
– Помню, – как не помнить.
– Штатно, – добавил елейный голос.
– Помню.
– Какое прекрасное утро. Ты жива, в здравии, в уме, и даже помнишь, где работаешь! Страшно хочется поделиться радостью с человечеством. Начну с тебя. Сегодня в два у меня перерыв на обед, присоединяйся, у редакторского отдела для тебя задание.
– Какое? – откинулась я на подушку. Может, уволиться? Какой из меня журналист, да ещё спортивный, корреспондент или репортёр?
– Придёшь – узнаешь, – после этих слов сестрица отключилась, а я, как овца на заклание, отправилась приводить себя в порядок перед встречей с Нашим Всем всего семейства Люблянских.
Обедала Агриппина в одном и том же камерном кафе, найти её не составило труда. Она сидела за дальним столиком перед чашкой капучино, устроив одну кисть на другую, любуясь на свежий маникюр и давая возможность получить эстетическое наслаждение людям.
– Моё почтение, – бросила я и села напротив.
– Здравствуй, здравствуй, – синий взгляд скользнул по мне сквозь очки, и я уверена, в эти три секунды было отмечено всё: блуза рубашечного кроя, брюки, видимо, не подходящие к блузе и бёдрам, обувь, короткий пуховик, шапка крупной вязки и хвост на бестолковой голове.
Одежда на мне была не просто новая, чистая, удобная, но и модная, только не соответствовала отпрыску благородного семейства. В общем-то, я вся, от макушки до пяток, включая немного курносый нос, чуть полноватые бёдра и всеми признанный статус неудачницы, не соответствовала Люблянским.
Существует всем известная сказка, где «старший умный был детина, средний был и так, и сяк, младший вовсе был дурак». У четы Люблянских, моих родителей, было не три сына, а три дочери. А дальше расхождений со сказкой не так и много. Кто-то должен быть признан дураком.
Люблянская Артемида, в девичестве Прохорова, ныне счастливая жена и мать трёх дочерей, некогда успешная балерина, вышла на покой в тридцать лет, на пике карьеры, выхватив счастливый билет в виде преуспевающего бизнесмена и фамилии Люблянская. Согласитесь, Артемида Люблянская звучит красочнее Прохоровой. Не мешкая, она закрепила свой успех рождением трёх дочерей, оставшись при этом в отличной форме.
Семья Люблянских – воплощение ставшей крылатой фразы: «Папа работает, а мама красивая». Артемида действительно была красива в молодости, даже сейчас грация и аристократические манеры оставались при ней. Достижения же косметической хирургии и инновационной косметологии помогали достойно выглядеть.
Сергей был не столь красив, хоть и обладал мужской харизмой, притягивающей дам от восемнадцати до восьмидесяти. Главными достоинствами Сергея были умение зарабатывать хорошие деньги и обширный кругозор. Артемида искренне любила первое и не могла по достоинству оценить второе. В самом деле, какое дело ей до космических небесных тел, находящихся за пределами нашей звёздной системы, квазаров и прочих сверхдальних объектов, если в этом сезоне в моде фалунский красный, а в Большом дают Коппелию. По задумке Артемиды, её совместные с Сергеем дети должны были родиться красивые, как мама, и умные, как папа. Так оно и получилось в двух случаях из трёх.
Агриппина была копией матери, с успехом училась балету в Лиссабоне. И не менее успешно вышла замуж на преуспевающего бизнесмена, помимо прочего владеющего издательством глянцевых и периодических журналов, где сейчас трудилась, естественно, директором. Ведь к красоте мамы и деньгам мужа прибавлялся ум папы.
Младшая, Аврора, сделала блестящую карьеру в художественной гимнастике, сейчас сияла красотой на раутах и вечеринках, тщательно следя за собственной репутацией. Чтобы к моменту, когда познакомится с кем-нибудь успешным и перспективным, быть вне подозрений и скандальных сплетен. Одновременно с этим она закончила факультет журналистики и вела светскую хронику в одном из журналов Агриппины.
А я… Иногда я думаю, что когда мама впервые взглянула на меня в родильном доме, она воскликнула: «А это что за… Фая». Меня и назвали максимально не пафосно, не в духе блистательной Артемиды Люблянской – Фаина. Ещё в дошкольном возрасте стало понятно, что я сломала мамину систему, родившись красивая, как папа, и умная, как мама. Скорее всего, Аврора появилась с единственной целью – закрыть неудачу со мной.