Страница 68 из 108
Понятное дело, что для того, чтобы подготовить двадцать пилотов, им всем приходилось летать очень много. Шесть-восемь полетов в день на каждого из четверых. И, само собой разумеется, что при такой нагрузке сил не оставалось практически ни на что. Только поесть, принять душ и в койку. Однако за две недели они подготовили пятнадцать пилотов, тут же отправившихся на комплектацию первого, вооруженного «Болидами», полка, и пять пилотов-инструкторов, оставшихся на полигоне, чтобы обучать следующую группу пилотов, отобранных в строевых полках. К середине августа таких инструкторов набралось уже восемнадцать, и половина из них перебрались в Пулково, где проходил переподготовку второй полк реактивных истребителей-бомбардировщиков.
Надо сказать, что Ара довольно быстро втянулась в работу инструктора и со временем даже стала меньше уставать, тем более, что чем дальше, тем больше у нее появлялось помощников. Менялись и ее задачи применительно к планам переподготовки. Она все больше занималась обучением скоростному воздушному бою и все меньше – техникой простого пилотирования. К тому же начальство не забывало поощрять. В конце июля Виктор получил звание капитана-лейтенанта, а ее, соответственно, произвели – вне очередности и сроков выслуги, - в лейтенанты. Следует, однако, иметь в виду, что это было не столько поощрение, сколько забота о сохранении субординации. Большинство пилотов, приходивших на переподготовку, имели звания лейтенантов и старших лейтенантов. Мичманов среди них не было вовсе, поскольку речь шла об опытных авиаторах. Встречались среди них – хоть и редко, - даже капитаны-лейтенанты, а учить летать старших по званию – это, как известно, большая головная боль. Что же касается наград, то и они не замедлили упасть на Ару и Виктора с высоты адмиралтейского звездного неба. Десятого августа их обоих наградили орденами «Святого Михаила 3-й степени», и у Ары неожиданным образом образовался на груди настоящий иконостас.
«Что ж, - подумала она, рассматривая себя в зеркале, - грудь это мне не увеличит, зато Эго будет ого-го какое!»
С Эго у нее, на самом деле, все и так обстояло более чем хорошо. Как авиатор она себе цену уже знала, а в последнее время поверила в себя, и как женщина. И могла теперь – спасибо Олегу и окружавшим ее мужчинам-авиаторам, - только дивиться тому, какого низкого мнения о своей внешности она была раньше. Сейчас Ара уже не казалась себе неказистым мальчуганом с женскими гениталиями, а, напротив, представлялась пусть и не красивой в общепринятом смысле слова, но симпатичной и более чем привлекательной женщиной. Последнее – половую привлекательность, - можно было бы списать на особую атмосферу военных гарнизонов, в которых по понятным причинам женщин мало или нет совсем. Однако на нее обращали внимание – к слову сказать, не только мужчины, - и во время увольнительных, например, в Ниене, где красивых женщин более чем достаточно. Она ведь там не всегда появлялась в форме, иной раз – благо командование смотрело на такие вольности сквозь пальцы, - Ара выходила в свет в платье. Однако и в этом случае вызывала у молодых мужчин живейший интерес определенного сорта, который трудно было спутать с чем-нибудь другим.
Не будь она воспитана в строгих правилах, могла бы и загулять. Муж далеко, да и влюбленность ее в Шкловского была скорее рассудочной, чем сердечной. Но это, чего уж там, случилось не из-за него, а из-за нее. Такой уж она человек, такая женщина. Не склонна к душевным безумствам, и, возможно, это даже неплохо, потому что безумие ни к чему хорошему не приводит. Но по факту, ей определенно не хватало секса. В июне, правда, Шкловский приезжал в очередной отпуск, а в начале августа его полк и вовсе передислоцировали в Печенгу. Далеко конечно, но, чай, не Земля Хабарова. Во всяком случае, Ара к мужу пару раз выбиралась, и это было никак не меньшей наградой, чем еще один орден на грудь.
Итак, девятого она вернулась – на перекладных – с дальнего севера, накувыркавшись с Олегом так, что у нее потом дня два или три ныло все тело. Десятого состоялось вручение наград, а двенадцатого цинцы и ниппонцы внезапно прервали переговоры и возобновили военные действия с еще большим ожесточением, чем в начале кампании. Тринадцатого по Флоту было объявлено «Состояние Войны», а пятнадцатого личным приказом адмирала Браге их с Виктором выдернули из Липной Горки и направили в 107-й полк специального назначения.
Полк – а на самом деле, чуть меньше двух эскадрилий, успевших пересесть на «болиды», - срочно перебросили на только что отстроенное аэрополе под Мемелем[112], и означать это могло только то, что ожидается вступление в войну, как минимум, еще двух государств: Польши и Швеции. Настораживало другое: почему именно сюда стягивают всю новейшую технику? По дороге в Мемель, на огромном аэрополе в Невгине[113], они с Виктором стали свидетелями ночного перелета суперсовременных торпедоносцев – это были тяжелые двухфюзеляжные «струги-максимы» - и их прикрытия, состоявшего из «кочей» одиннадцатой серии. И вся эта сила двигалась в сторону Варяжского моря и польской границы. Но ни Польша, ни Швеция, ни обе вместе не тянули на роль столь грозного противника, что Себерия вынуждена была бросать в бой свою лучшую и наиболее смертоносную технику. Другое дело, если в войну ввяжутся Великобритания и Дания. Датчанам, как и шведам давно не спится из-за норвежских и финских земель, ну а великобританцы попросту разбойники. Ара еще в детстве слышала историю о том, как в последнюю войну они попробовали наехать на Елизавету Аркадиевну.
«Ну, что ж, - думала Ара, не произнося, впрочем, свои кровожадные мысли вслух, - не получилось у нее, может быть, я кого-нибудь порву на великобританский флаг?»
Если честно, ей очень этого хотелось. В Себерии и вообще недолюбливали великобританцев, но в семье Авенира Кокорева их попросту ненавидели, как недобросовестных конкурентов и мошенников. Дело в том, что англичанам пару раз удалось сорвать Кокореву весьма выгодные контракты. И не то, чтобы предложили лучшую цену или более высокое качество. Отнюдь, нет. Просто один раз устроили госпереворот в пользу своего клиента, а в другом случае – задолбали саботажем и диверсиями. Но это, разумеется, были всего лишь сопутствующие мысли, потому что Ара снова ехала на войну. Вернее, первый-то раз она никуда не собиралась. Война нашла ее сама, а там уж и думать особенно времени не было. Другое дело – сейчас. В этот раз она действительно ехала на войну. Причем, не торопясь, то есть со всем комфортом, используя флотские попутки, так что времени на размышление у нее было хоть отбавляй. Вот и сейчас, в Митаве[114], ожидая свой рейс на аэрополе Кретинга, Ара зашла в уютный ресторанчик в польском стиле, чтобы пообедать и подумать о своем «о девичьем».
Путешествовала она одна, поскольку Виктор задержался в Шлиссельбурге. У него там – по непроверенным данным, - бурно развивался роман с некоей замужней дамой, но это не ее дело, так что Ара старалась в личные дела Виктора не вникать. Ждать его ей тоже не хотелось, вот она и дернула в Мемель на перекладных и по ходу дела оказалась в Митаве, где у нее нежданно-негаданно образовалось «окно». Поэтому она забросила сак с личными вещами на площадку подскока, откуда вечером должен был пойти в Кретингу флотский транспорт с пополнением, а сама вольной птицей пошла гулять по Митаве, пока не проголодалась и не зашла в ресторан «Лейка». Зашла, огляделась и первой, кого увидела, оказалась закончившая Академию в прошлом году Таня Теплова, тоже, к слову сказать, пилот.
- Таня! – обрадовалась Ара.
Радость ее была искренней, поскольку Таня опекала ее едва ли не со дня поступления в Академию. Такая вот душевная девушка, и пилот, как слышала Ара от инструкторов, совсем неплохой. Однако прошлым летом их пути разошлись. Ара уехала на летную практику и попала на войну, а Таня закончила Академию, получила диплом и погоны и распределилась куда-то на южный Урал. Во всяком случае, так она думала до сегодняшнего дня.
112
Мемель – древнее название Клайпеды.
113
Невгин – древнерусское название Даугавпилса.
114
Митава – Елгава.