Страница 7 из 15
Уместный вопрос. Рассчитываю ли я? Однозначно, больше нет, но причина моего отказа от дальнейших встреч с Саввой (если он, конечно, ещё предложит встретиться) заключается не в этом.
– Я не думаю, что сервис знакомств – подходящий старт для отношений, и к тому же, предпочитаю мужчин на пару-тройку лет старше. А ещё этот парень слишком настойчив. Прёт как танк в буквальном смысле этого слова.
Ирина выразительно закатывает глаза и с шумом отхлёбывает кофе.
– Ты с каких пор стала такой занудой, а, Мирр? Должность, что ли, так на тебя действует? Ну вот взять твоего задротушку Никиту: старше тебя на четыре года и инициативы в нём, как в мусорке рядом с твоим столом. И чего? Счастлива ты с ним? Не похоже. Раньше ты живая была, а сейчас превратилась в робота. Вроде и выглядишь шикарно, а вот огня в тебе нет. А женщине нужен огонь.
Возможности прокомментировать пылкую тираду подруги я лишаюсь, потому что в этот момент раздаётся звонок по внутреннему.
– Андреев, – поясняю я, снимая трубку.
Ирина без слов ретируется. Приоритет нашего генерального не осмеливается оспаривать даже она.
Уже вечером, возвращаясь домой шумной центральной улицей, густо украшенной ресторанными террасами, я думаю над её словами. А был ли во мне когда-то этот самый огонь? С девятнадцати лет я трижды состояла в отношениях и ни в одних не испытывала того, о чём так любили рассказывать подруги: бешеной страсти к избраннику вкупе с неконтролируемой ревностью, желания проводить с ним каждую свободную минуту, лишения сна на фоне чувств и всего остального, что принято считать непременными атрибутами влюблённости. Моя увлечённость проходила намного ровнее, без перепадов в настроении и гормональных скачков. Жалею ли я об этом? Не уверена. Достаточно вспомнить, что происходило с той же Ирой, когда она обнаружила в телефоне мужа переписку с другой женщиной. Невыходы на работу, затяжные истерики и чудовищная потеря веса однозначно не для меня. Как правильно заметил Савва, мне очень важен собственный комфорт.
Савва. Вот с кем о комфорте можно забыть. Слишком напористый, слишком самоуверенный, слишком непредсказуемый, слишком прямолинейный. Нет, здесь даже думать нечего.
Звонок Никиты застаёт меня, когда я, стоя перед дверью, роюсь в сумке в поисках ключей. С секунду я смотрю на его безупречное лицо, занимающее половину экрана, после чего сбрасываю вызов. Надеюсь, ему хватит ума не притащиться ко мне домой, потому что впускать его я не планирую. Предложу встретиться на днях и объявлю, что наш негласный контракт на секс считается недействительным ввиду незаинтересованности одной из сторон. Хватит обманывать себя.
Суп по-норвежски из любимого супермаркета, на десерт – круассан, купленный в кофейне по пути домой. Приняв душ, я переодеваюсь в пижаму, вооружаюсь кружкой травяного чая и залезаю в кровать. Сегодня я решила лечь пораньше, потому что с завтрашнего дня возобновляю пробежки в парке. Быть может, ранняя физическая активность привнесёт огня в мою жизнь.
Бульк.
От неожиданности я едва не проливаю чай на одеяло. Осторожно поставив кружку на тумбочку, с опаской смотрю на телефон. Расслабленность перед сном моментально улетучивается, замещаясь гулкой вибрацией крови, напитывающейся адреналином. Откуда взялась такая реакция? Я ведь всё для себя решила.
«Ты уже дома? Чем занимаешься?»
Что магического есть в этих вопросах, отчего так хочется на них ответить? Возможность потешить своё эго тем, что красивому мужчине хочется знать, какими неинтересными вещами я занимаюсь в вечер понедельника?
Проклиная своё неугомонное тщеславие, я печатаю:
«Собираюсь спать».
Достойный намёк на неуместность дальнейшей переписки, как по мне.
Возвращаю телефон на подушку и тянусь за чаем. Если Савва не дурак и не мазохист, он поймёт, что дальше писать не стоит.
Бульк.
«Ты лежишь в кровати?»
Кружка так и остаётся стоять на тумбочке, зато непроизвольно сжимаются колени. Перед глазами снова проносится эта чёртова картина: белый свет фонаря, испепеляющий взгляд и жар чужой руки, вбивающий под кожу немое требование «Пригласи».
Ты серьёзно, Мирра? Это лишь неуместный, довольно банальный вопрос.
«Я сказала, что собираюсь спать»
«Ты вспоминала об мне?»
Замерший кадр вчерашнего вечера оживает, превращаясь в кино, снятое по чьему-то извращённому сценарию: пальцы, сжимающие моё запястье, поднимаются выше, пробегаются по предплечью, касаются ключицы. Синий взгляд становится совсем близко, терпко-горячее дыхание сливается с моим подбородком.
Живот окатывает жаром возбуждения, и я невольно закрываю глаза, отчего неправильное кино лишь набирает обороты. Твёрдое тело на мне, прерывистые вздохи, хриплый голос, звучащий над моим виском.
Не дав себе времени передумать, я накрываю пальцем значок приложения и делаю то, что собиралась сделать со дня его установки: жму «Удалить».
9
– Лисицына крайне благосклонно восприняла идею о вводе базовой линейки в их магазины на условиях трёхмесячной отсрочки. В случае вашего одобрения я буду настаивать на сокращение отсрочки до сорока пяти календарных дней.
Я удерживаю тяжёлый взгляд генерального, обыскивающий моё лицо, и после того, как он начинает постукивать карандашом по столу, переключая внимание на остальных участников совещания, позволяю себе откинуться на спинку кресла. Карандаш – это всегда хороший знак. Так Андреев обмозговывает идеи, которые, по его мнению, являются перспективными.
Валерия Лисицына – владелица сети косметических магазинов уровня масс-маркет, которые за последний год фактически уничтожили других конкурентов, благодаря демократичной ценовой политике и широкому охвату торговых точек. Поставка им нашей базовой серии очищения и увлажнения может стать моим вторым крупнейшим контрактом со времён подписания договора с «Серебряным Гранатом», и вывести меня как руководителя на совершенно новый уровень.
– Не вижу реакции других участников совещания на новости, – с деланым недовольством басит генеральный, по очереди задерживаясь глазами на каждом из трёх своих любимчиков. «Любимчиками» мы с Ириной окрестили глав рекламного и маркетингового отделов и заместителя – единственных, к кому такая скептичная и упрямая личность, как Андреев, готов прислушиваться.
– Я только на прошлой неделе Фомину показывал цифры их товарооборота за квартал, – оживает любимчик номер один, Сергей Лединский. Он работает в компании относительно недавно и уже успел расположить к себе многих, включая меня. Ему тридцать три, но он выглядит младше благодаря худобе и молодёжной манере одеваться. Счастливо женат и явно наслаждается своей работой. К гармоничным людям, как правило, всех тянет. – Показатели впечатляющие.
– Услышал тебя. Ты что скажешь, Виктор Леонидович?
Виктор Леонидович – это Колесов, рекламщик. Конфликтов я с ним не имею, но и симпатии не испытываю в силу своих человеческих предпочтений. Я люблю понимать людей, а общаться с Колесовым – это будто сидеть на пороховой бочке. Один день он фонтанирует гениальными идеями, воодушевляя целый отдел, а уже на следующий – запирается у себя в кабинете и на каждую попытку обратиться к нему по рабочему вопросу упавшим голосом сообщает, что его постиг творческий кризис, и сегодня он к конструктивному общению не расположен. Возможно, такова оборотная сторона креативности, но лично я отказываюсь её принимать, ибо она мешает выполнению поставленных задач. Вряд ли креативность и дисциплинированность – взаимоисключающие понятия.
– У меня даже концепт баннера под это дело есть, – Колесов начинает постукивать по столу ручкой, копируя манеру генерального. – Тот, который по стилистике в «Гранат» не прошёл. На масс-маркет впишется идеально.
Я бесшумно выдыхаю: Виктора удалось застать в стабильном состоянии. И тут же напрягаюсь, когда слышу резкий голос, пропитанный снисходительностью: