«Сварщик» с Юноны

После тренировки я снял ботинки и размотал портянки чтобы просушить, проветрить. Орлиный коготь встал, подошёл, нагнулся, взял ботинок, пошёл ближайшему кусту, срезал чуть длиннее ботинка веточку, разрезал пополам и сложенную вдвое сунул внутрь, раздвинул, пока концы половинок не уперлись в носок и пятку, ножиком насек риску, вытащил. Я с любопытством следил за его манипуляциями:

— Что это ты делаешь, Орлиный коготь?

— Мерку беру.

Первый раз встречаю. — кивнул я головой.

— Тебе для мокасин, мой бледнолицый брат Командор.

— Успеете? — усомнился я, — мы отходим через пару дней.

— Пусть мой бледнолицый брат этого в голове не держит, без тени бахвальства просто ответил индеец.

Краснокожий во время наших тренировок сидел поодаль и вырезал фигурки из дерева. Я заинтересовался, подошел:

— Красивая работа, Орлиный коготь. Что это?

Он молча протянул мне копию оленя, повторенную до мельчайших подробностей Казалось что даже рогами нервно поводит.!

— Превосходно! — не стал я сдерживать похвалу. И наклонил голову ловя неясную мысль. Наконец — Оба-на! — мысль созрела: — Орлиный коготь, а можешь вырезать мне модельку пули, если нарисую?

Индеец молча протянул раскрытую ладонь: мол «Давай».

Я проворно достал блокнот и набросал рисунок пули Майера, в охотничьем просторечии турбинки: с наклоненными наискосок в одну сторону ребрами как снаружи так и во внутреннем полом канале:

— А толщина вот такая, — я выудил из сумки круглую пулю от пистолета.

Пока мы отдышались и оправили одежду индеец протянул мне готовую деревянную пулю, выполненную необычайно точно. А гипс у меня есть на корабле. Теперь смастерить пулелейку пара пустяков, до сего времени дело тормозило отсутствие под руками хорошей глины дабы вылепить модель. Но всё что ни делается — всё к лучшему.

Матросы, дожидающиеся окончания моих экзерсиций у шлюпки, от скуки убивали время игрой в ножички. Складные ножи вошли в моду и наши моряки друг перед дружкой понакупили их у англичан и американцев. Когда мы с Фернандо приблизились, матросы встали отряхиваясь.

— Что, Ваша Светлость, назад? — мотнул головой старший в сторону шлюпки.

— В ножички режетесь?

— Ну да.

— Ну-ка, протянул я руку.

Получив ещё не сложенный но уже очищенный от набившейся меж лезвием и рукояткой земли складник, Я подбросил его несколько раз, покрутил ловя баланс, взял за рукоятку, за лезвие и присев на корточки у того места, где они играли, положил на ладонь лезвием вперёд, подбросил вспоминая свою детскую пору, ножик перевернулся в воздухе и воткнулся чуть наискось.

Матросы уважительно закивали.

Я, положив на тыльную сторону ладони рукояткой вперёд, подбросил — нож снова воткнулся. Взял за Лезвие и сидя на корточках кинул его — опять получилось. Тело потихоньку вспоминала полузабытый навык. Это как на велосипеде после зимы: сначала руль дрожит, но через несколько десятков метров навык восстанавливается. Про себя подумал: «Ну да, квалификацию не пропьёшь». Напоследок схулиганил: приложил лезвие ко лбу рукояткой вниз и резко бросил — почти получилось, но к сожалению нож немножко не — докрутился, воткнулся самым кончиком почти лег на землю.

— Ого! — глаза матросов загорелись азартом, — Мы такого не знали, Ваша Светлость.

— Так в разных местностях свои ухватки. Я вот некоторые ваши впервые вижу, — улыбнулся я вытирая нож пучком травы и, сложив возвратил матросу похвалив: — Знатный клинок, — тот выпятил грудь. — Ну что, по машинам!

— По каким машинам? — матросы переглянулись.

— Да так. Не обращайте внимания, в смысле: пошли.

На судне я, растирая онемевшие от гребли руки и затекшую спину, первым делом нырнул в трюм проинспектировать установку паровой машины — доверяй, но проверяй. Перепачканные Ерёма со-товарищи пыхтели, таскали, стучали.

Увидев меня, Ерема растянул рот в улыбке, кивнул на полуустановленный агрегат, крикнул, перекрывая шум:

— Ваша Светлость, а когда будем ставить такую на «Авось»?

— Э-эк ты разогнался, голубчик, — засмеялся я. — Не спеши. Ты ещё эту до ума доведи: форсунку нефтяную доделай так, чтобы коптило поменьше, получше сгорало бы топливо, поменьше бы расходовать нефть. Пар чтобы получше использовался, поменьше выбрасывался. А то так на неё ни нефти, ни воды не напасешься. Сейчас-то, в моём понимании, паровая машина не главный двигатель «Юноны», главными останутся паруса. А паровая машина — так, подработать где паруса беспомощны: вот когда на рейд выводить начнём, её запустим. Так что надо доводить до ума наше с тобой детище, — Я кивнул на паровик и похлопал парня по плечу.

Лицо собеседника потускнело и, дабы подсластить «пилюлю» я пояснил:

— Недостаточно же тех нескольких дней, что мы провели на «Марии», согласись.

Парень нехотя кивнул.

Из кормового трюма я заскочил с проверкой в кают-компанию, это единственное просторное помещение, где получалось разместиться на занятия. Сейчас здесь собрались будущие радисты: с «Марии», с «Авось», с «Юноны» и убывающий на форт «Росс». Анисим на зуммере проверял знание телеграфной азбуки. Больших скоростей им пока не надо, лишь бы записывали по два-три знака сокращений, которые я вспомнил из армейских. Сами телеграфные знаки помогали усвоить так называемые «напевы», в мое время «отскакивающие от зубов» любого радиста.

При моем появлении парни вскочили было, никак к такому не привыкну, махнул: мол «занимайтесь», и русоголовый «ученик» с «Марии», водя неровно обрезанным ногтем по памятке, списанной Фернандо и переведенной с той, что я приготовил для Кончиты, бубнил по-слогам:

— Га-га-рин…, — А что это, Вашсветлость, — поднял он на меня любопытные глаза.

— А? — не нашелся что сразу ответить я, — Ну это, понимаешь, — принялся выкручиваться, — птица такая на севере есть, гагара. Так вот еёйная стало быть. А вообще это просто слова чтоб облегчить заучивание. Смотри, на букву «Г» как раз начинается и легче же, чем точки да тире подсчитывать?

— Легче, легче! — загомонили все разом.

«Памятки у всех, матросы худо-бедно читать умеют», — отметил я про себя с облегчением.

После полудня они, как мы с Анисимом замыслили, все вместе отправятся сначала на Батель, а затем на «Авось» устанавливать рации, делать будут все вместе, друг другу подсказывать, таким образом набираться опыта. Я надеялся, что хотя бы начальные сведения ребята усвоят, а дальше будем медленно передавать кодовое сокращение по нескольку раз — примут. И пока дойдём до нефтяной бухты, ещё в течение полутора суток у них будет возможность попрактиковаться и поправить аппаратуру всем вместе.

Так, здесь пусть не идеально, но работа шла: у кого-то со спотыканиями, у кого-то ловчее, но все ребята уже уверена обращались с кристадином. Да и что там обращаться: найти по сигналу зуммера чувствительную точку, настроиться на нужную волну. Удовлетворившись увиденным я отправился за материалом для пулелейки.

Гипсовую форму изготовил достаточно быстро и отлитые в ней пули хоть и не были такими ровными, как в железной пулелейке, но тем не менее получились достаточно точные. Я изготовил десяток пуль для пробы, взял с собой такое же количество обычных пистолетных круглых пуль и поднялся на палубу.

Расстояния от носа до кормы для пистолета довольно. Поставил вместо мишени на корме доску. Да, заряжать по времени получалось при некоторой сноровке примерно также. Первые три Пули я шомполом нещадно смял, к сожалению. Потом немножко покумекав способ заряжания пересмотрел, но быстрота та же самая что для родной.

Второй неприятной для меня особенностью оружия стало отсутствие каких бы то ни было прицельных приспособлений, я подумал, что это только для пистолета. Наводя по стволу выстрелил все заряды. На таком расстоянии трудно судить, но мне показалось, что всё-таки новой пулей пистолет бьёт точнее, что меня несколько воодушевило. Ладно, из пистолета пока можно палить и круглыми, расстояния плёвые, а вот для ружья пулю придется отливать иную, к сожалению калибры разные у них с пистолетом.