Страница 5 из 18
– Собираешься учиться у нас на целителя?
Ведь ректорша же только вчера у нее на глазах выперла всех троих!
– Н-нет… Не знаю. Я просто…
– Она просто так шляется вокруг моей Академии!
***
Занавеска взлетела по мановению нетерпеливой руки, и перед ними нарисовалась уже знакомая высокая фигура в черном. Какая же… легкая на помине! Лекарка встала. Мира изобразила свой коронный поклон, не выпуская из рук драгоценную корзину с драгоценной же зимовейкой. За спиной ректора маячил вчерашний староста. Улыбался он настолько беззаботно и солнечно, что Мира даже заулыбалась в ответ.
– Распивает вино на крыльце учебного заведения! Да еще и ухмыляется при этом!
Девушка поспешно убрала с лица улыбку, посторонилась, пропуская ворвавшуюся в закуток ректоршу – и, потеряв равновесие, шлепнулась обратно на топчан. Женщина склонилась над баронессой, быстро ее осматривая. Обменялась негромкими словами с лекаркой и выпрямилась, вновь пригвоздив лесовичку взглядом грозовых глаз.
– Следуйте за мной!
Мира кинула тоскливый взгляд на Амариллис – лежит себе спокойнехонько беспамятная, ни забот, ни хлопот! – и поплелась вслед за суровой начальницей. Староста Нортон галантно придержал перед ней занавеску, шепнул, сверкая смеющимися глазами: «О вас будут слагать легенды! Устроить попойку на крыльце Академии!» Мира тихонько вздохнула. А ведь они собирались просто немного перекусить перед обратной дорогой…
За дверями лазарета к ней кинулся Шазр: серые глаза вытаращены, рыжие волосы встопорщены, словно его за них таскали. Мира кинула опасливый взгляд в узкую спину ректорши – может, как раз и оттаскали?
– Как ты, сестра?! Как та девушка, Омар… Амал… с трудным именем?
Это у Амариллис-то трудное, на свое глянь!
– Да уже всё с нами хорошо, – стесненно отозвалась Мира, косясь на торчавшего тут же не столь приятного товарища старосты. Тот обронил без улыбки:
– А я и не знал, что вы родственники!
– Не были вроде, – буркнула девушка, – до сегодняшнего дня.
– Я же говорю, талантливые детишки! – сказал над ее головой Артур. – Всё успевают: и напиться и породниться… Но если вы двое сейчас не успеете за нашей Марго, вам придет полный… конец!
Ой! Мира припустила за удалявшейся ректоршей, на ходу соображая, чем заслужила сегодняшнее неожиданное почетное обращение гнома: неужели честно распитой бутылкой? Или совместным непоступлением? Или тем, что с ходу запомнила его имя? Или… О, понятно!
Она разделила с Шазром дорожную пищу.
Легко делиться тем, чего у тебя в избытке: сытным домашним обедом, купленной в корчме закуской, пиром на весь мир. Но если в трудной дороге с тобой делятся последним… На языке гномов это означает: я тебя всегда поддержу. Я тебе ближе, чем друг. Я – твоя родня.
Надо быть поосторожней, а то она так невзначай еще и какую-нибудь нечисть себе в родственники заполучит!
***
Ректор ходила по своему кабинету, аки медведица в клетке. Или, вернее, большая черная кошка, может, она в таковую и превращается по ночам? Новички замерли у двери, дыша осторожно и неслышно, исподволь кидали по сторонам любопытные взгляды. Комната была большой, с огромным деревянным столом вишневого цвета, с тяжелыми креслами и стульями вдоль стен, обитых зелеными бархатными панелями. В высокие стрельчатые окна с частой обрешеткой сквозь разноцветную листву девичьего винограда проникал солнечный свет; пылинки парили и сверкали в воздухе. В простенках окон возвышались черные книжные шкафы со стеклянными дверцами. Слева в стене виднелась невысокая темная дверь – личная комната ректорши? Или пыточная для непослушных студентов? В последнее верилось легко – особенно когда женщина остановилась, упершись в стол костяшками пальцев, и вперила в парочку тяжелый взгляд. Промолвила:
– Ну?
Двое с тоской покосились друг на друга, не зная, как реагировать на этот короткий вопрос, без сомнения требующий ответа. Промолчали, на всякий случай повинно повесив головы.
– И кто же из вас троих придумал устроить эту демонстрационную… алкогольную акцию на крыльце Академии? – устав ждать, перевела свой вопрос ректор.
– Мы просто хотели покушать… – осторожно начала Мира.
– А потом просто решили напиться?! Вот вы, – она воинственно указала пальцем на гнома (и ногти-то у нее выкрашены черным!), – с какой стати начали потчевать человечьих девушек своим Сааргхом? Решили устранить конкуренток? Или запреты предков для вас совершенно ничего не значат?
Шазр сглотнул и вдруг начал кланяться. В промежутках между поклонами выдавал отрывистое: он ничего такого не имел в виду… он не знал, что для людей Сааргх вреден… он вечным трудом искупит нанесенный вред… Ректор, уставшая следить за ускорявшимися поклонами, скомандовала:
– Довольно, замрите!
Шазр застыл в полупоклоне, осторожно выпрямился и, сцепив на животе крупные руки, уставился в пол. Мира сочувственно поглядывала на его побагровевшее лицо.
– Придется сдать ваш дорожный напиток в камеру хранения!
– …да там уже ничего и не осталось…
– Тем более! – нелогично, но сурово отрезала ректор, и парень тут же умолк.
– Теперь вы!
Мира чуть не отпрянула от указавшего уже на нее перста женщины. Переспросила осторожно:
– Я?
– Да, вы! Эта корзина просто забита травами и настойками! Как много среди них ядов?
Мира оскорбленно прижала к животу драгоценную поклажу, выпалила негодующе:
– Ни одного! Там всё только от простуды, от живота, от ломоты суставов, от почесухи, от золотухи, от лишая, от мужской немощи…
Ректор прервала затянувшееся перечисление, грозившее превратиться в список всех существующих на свете болезней:
– Однако вы не знаете, могут ли они принести вред той или иной расе?
– Э-э… нет. Ну, кроме кикимор, болотников, лешаков…
– Сдадите свою корзину на досмотр целительнице Иде. Вам вернут оставшееся после того, как будут отобраны наиболее опасные лекарственные средства. Все понятно?
– Да…
– Можете идти!
Мира вместе с Шазром послушно повернулась к двери, но спохватилась:
– То есть нет!
– Еще какие-нибудь вопросы?
– Мы же не ваши студенты, госпожа ректор, почему мы должны слушаться вас и куда-то отдавать наши вещи?
Госпожа улыбнулась – точь-в-точь, как может улыбаться мышкам сытая кошка, лишь на время спрятавшая свои когти.
– С этого дня вы – они. Студенты моей Академии.
***
Друзья слонялись по коридору неподалеку от ректорской. Мало-помалу тема разнообразных подвигов абитуриентов и первокурсников себя исчерпала. Прислушиваясь у дверей – наружу не проникало ни звука – Криспин прикинул:
– Как думаешь, Марго уже порвала их на мелкие клочочки и проглотила?
Артур улыбнулся.
– Думаю, им читают лекцию, как до́лжно себя вести студентам нашей блистательной Яшмовой Академии!
Криспин аж подпрыгнул. Уставился на друга с изумленным восхищением:
– Так ты все-таки уговорил ее их оставить? У тебя и впрямь золотой язык, какое же влияние ты имеешь на нашу Ведьму! И что ты ей такого наплел? Упросил подарить один-единственный шанс, пожалеть, ведь детки так долго сюда добирались?
Артур развел руками.
– Я бы ничего не смог поделать, если б Марго сама того не захотела. Ты же видел, она вчера не приказала Стражам сразу выкинуть или как следует напугать эту троицу: похоже, решила понаблюдать, что они предпримут дальше.
Криспин качнул головой:
– Знай я, что Марго по душе студенческие попойки, закатывал бы их у ректорской перед каждым экзаменом по ее предмету!
Артур хмыкнул.
– Тогда бы ты вылетел отсюда еще на первом курсе!
– Ну нет, дружище, – с горечью заметил Криспин, – уж вылететь мне не грозит совершенно!
Никак не прокомментировав его слова, Артур задумчиво смотрел на дверь кабинета.
– Мне кажется, кто-то из этих троих ее заинтересовал. И ночь она потратила не только на наблюдение за ними, но и на то, чтобы навести справки…