Страница 10 из 37
В морских путешествиях было что-то чарующее, и несмотря на травмирующие воспоминания, принцесса искренне наслаждалась плаванием.
Корабль после саксонского казался крохотным. Всего одна мачта, три пассажирские каюты и десять человек экипажа. В каюту два раза в день приносили кувшин воды, умыться. Соль пропитывала все очень быстро, и волосы и кожа сохли и тускнели даже без прямого контакта с морем. Все нужды предлагалось справлять в специальную вазу, которую потом самой приходилось выплескивать в маленькое круглое окошко каюты. Питаться можно было в общей столовой корабля, или уносить с собой с кухни - что Элизабет и делала. Проворачивать три раза в день трюки с кормлением под вуалью она не собиралась.
Маленький кеч оказался очень быстроходным. Всего за два дня они достигли ближайшего порта.
Иностранцев всегда принимали в Куонге. Там располагалась таможенная служба, специальная глубоководная пристань для крупных судов, погрузочные платформы и заведения для развлечения скучающих матросов.
Порт Чжоу ничем из перечисленного не обладал. Небольшая деревушка с несколькими мостками, к которым как раз максимум мог причалить небольшой кеч, а чаще пришвартовывались мелкие рыболовецкие суда, одной таверной, она же гостиница, и несколькими дворами - складами для местных торговцев и их постоянная перевалочная база. При постоянных мелких поставках непортящихся продуктов, вяленой рыбы например, было гораздо выгоднее складировать ее по мере поступления, и раз в неделю одной большой партией вывозить.
Земледельцы со всей округи, зная о предстоящем сборе дани, организовали небольшой рынок. Господам сборщикам надо ведь будет запастись свежими продуктами в дорогу.
Надежды их не оправдались. Быстро перегрузив все, включая Элизабет, на приготовленные заранее телеги, податные, не медля ни секунды, двинулись в путь.
Повозка, в которой везли девушку, была забросана мягкими подушками, и отгорожена от окружающего мира подобием шатра. Сквозь неплотно набитые подушки ощущался жесткий деревянный пол, в щели между полотнами поддувало. Порывшись в дорожной сумке, принцесса извлекла тёплую шерстяную шаль, связанную кондзийским кружевом - уникальная работа, ее идея. Кружево испокон веков плелось из шелка, но когда принцесса начала мерзнуть, ей пришла в голову мысль связать что-нибудь из шерстяных нитей. Овец здесь не стригли, употребляя их шкуру в целом виде на шубы.
Вспомнив месяц на ферме, Элизабет ловко остригла несколько овечек - не налысо, чтобы не замёрзли на морозе - ссучила пару мотков тонких ниток и опробовала новый материал. Прясть без станка было тяжеловато, но ей же всего на одну шаль. Справилась. Где-то на середине процесса Чи заинтересовалась происходящим, и спросила, что делает чужеземка. Когда Элизабет объяснила, смотреть на нитки прибежало полдеревни.
В данный момент кондзийцы вовсю осваивали новую технику. Элизабет объяснила на пальцах, как выглядит прялка, местный плотник за пару дней изобразил нечто похожее, и совместными усилиями они довели ее до работающего состояния.
Теперь кружевницами прибавится клиентуры. Если шелковые изделия могли позволить себе исключительно богачи, то шерстяные шали и пледы будут в разы дешевле, поскольку на них идёт дешевое сырьё и работы куда как меньше.
Довольно улыбаясь воспоминанию, Элизабет завернулась в уютную шаль и стала смотреть сквозь щели в полотнах на пробегающий мимо пейзаж.
Стражи было немного, всего четверо верховых, сонно покачивающихся в седлах и поскрипывающих кожаными доспехами. Да и кто осмелится ограбить императорский податный кортеж! Трое податных ехали верхом, три плотно груженые повозки с данью и одну с Элизабет везли по паре тяжеловозов, так что двигались достаточно быстро. Девушка слышала, что добраться от порта до Бенджинга можно за три дня, но ей как-то не верилось, учитывая, какой огромной страной был Хинг по сравнению с Саксонией. Но такими темпами, пожалуй, за три-четыре дня они доедут.
На постоялом дворе было шумно и многолюдно, и вскоре Элизабет поняла, почему. В небольшой угол для повозок одновременно пытались въехать сразу шесть крытых возков. Из двух доносились недовольные тряской женские голоса.
В одном месте встретились целых три податных процессии.
С этого небольшого поселения начиналась территория столицы. До неё самой было ещё полдня пути, но собравшие товары податные и сопровождавшие дань охранники обязаны были передать все полученное с провинций дворцовой страже и вернуться обратно в своим районы. В свободное от сбора дани время они были региональными чиновниками, писцами, счетоводами и помощниками управляющих областями аристократов.
Похоже, за суетой выгрузки и пересчета товара, про девушку просто забыли. Никто из стражей не подошёл проверить как она, или помочь выйти. Пришлось вылезать самой.
Где-то на полдороге, повиснув в неудобной позе на приступочке над колесом и ища ногой опору, она ощутила крепкую руку на предплечье. Увенренно спрыгнув и, благодаря поддержке, даже не пошатнувшись, она обернулась, чтобы поблагодарить нечаянного помощника, и чуть не вскрикнула.
Это был Лин. В запылённой дорожной одежде, заросший редкой темной щетиной, все равно он был мгновенно ею узнан.
Элизабет испугалась. Если кто и способен ее узнать и сорвать весь план, так это он.
Деликатно высвободив локоть из его руки - он почему-то не торопился ее отпускать, пренебрегая всеми мыслимыми правилами приличия, опять - она присела в поклоне, прошелестев еле слышно:
- Спасибо.
Так тихо, что голос было не узнать. Да и кто бы мог заподозрить искать саксонку под кондзийской вуалью.
Лин собрался было ответить, но внезапно схватил девушку за талию и буквально прыгнул с нею в сторону. Там, где она только что стояла, приземлился сброшенный кем-то с соседней повозки тюк с чем-то тяжелым. Может, и не покалечил бы, но синяки были бы обеспечены.
У Элизабет перехватило дыхание. Лин был так близко, что от его дыхания трепетала тонкая вязь ее кружевной вуали. Запахи корицы, дорожной пыли и мужского тела смешались в один пьянящий коктейль. Его руки обжигали ее тело даже сквозь тёплую шаль и несколько слоёв платья.
Прижав девушку крепче на мгновение - она даже подумала, не померещилось ли ей - он отпустил талию Элизабет и с поклоном отступил в сторону.
- Вы там, смотрите куда груз бросаете! Придавите и не заметите! - гаркнул он на работников таверны и размашистыми шагами ушёл проверять процесс разгрузки. Раскрасневшаяся девушка осталась стоять на месте, приходя в себя.
Там ее и нашла жена трактирщика и, приветствовав гостью, предложила следовать за собой в комнату для отдыха.
Трём девам, приехавшим одновременно, пришлось отдать все свободные номера на верхнем этаже гостиницы. Остальных поселили в общем зале, сдвинув лавки к стенам и выдав по комплекту постельного белья и тюфяков. В Хинге с подготовкой ко сну все было просто - бросил на пол тюфяк, сверху простынку, и постель готова. Спали чаще всего прямо в одежде - приходилось быть готовым ко всему, от нападения до пожара, и все вещи предпочитали держать ближе к телу. Мелкие воришки, промышлявшие в тавернах по ночам, были не редкостью, в комнаты они не лезли, предпочитая легкодоступных спящих в общем зале.
Обстановка комнаты не сильно отличалась от первого этажа. Уже постеленная перина с подушками прямо на полу, чуть мягче тюфяка, и можно надеяться, что без насекомых. Девушка осторожно попинала подушки, наученная Чи. Когда никто не выбежал из-под потревоженного пуха, она вздохнула с облегчением. Положила под подушку сумку с нехитрыми пожитками, осмотрелась в поисках тазика для умывания. Длинные плотные занавеси в пол закрывали все еще тускло светящее солнце в окне, за простенькой ширмой с аляповатой яркой росписью, стыдливо притаились настоящий чан для умывания с кувшином, полным воды, и ночная ваза. Тазиком назвать это - значило преуменьшить. При желании можно было даже помыться целиком, что девушка с облегчением и сделала.