Лишняя невеста

– Нет, – покачала я головой. – Не дойду. Ну его нафиг, этот сон. Просыпаться буду.

– Это каким, интересно, образом? – с ощутимой долей ехидства поинтересовался мой собеседник.

Я сжала зубы, пережидая очередную вспышку раздирающей все внутренности боли и процедила, не желая демонстрировать снящейся тьме свою слабость:

– А чего сложного… Как ты говоришь, умру. А сама проснусь у себя дома. Дурацкий, боже, какой же дурацкий сон!

Тьма мелко затряслась от хохота.

– Ты, если кони двинешь, – нет, дипломатия точно не её конёк, – как миленькая, на Звезду отправишься.

– На какую ещё, блин, Звезду…

– Ты сюда с помощью магии перенеслась, если до сих пор не дошло. И обратно тоже только магией можно.

– Ты же говоришь я й’эвили, – фыркнула я.

– А ещё я говорю, что как маг ты сейчас – слабее младенца. Так что, если обратно мылишься, без магии тебе никак нельзя. Сюда-то сильная колдунья закинула, я же вижу! А чтоб магию пробудить, сколько раз повторять, с девственностью надо расстаться. Ты вроде умнее Анки, так какого хека разлеглась, как на морском берегу?!

Пока тьма распиналась, приступ боли успел сойти на нет, а вместе с ним ощущение реальности снова притупилось, уступая место туманной дымке в сознании и лёгкому чувству прострации, которые присуще снам. Неужели на какой-то миг я поверила снящемуся мне облаку с глазами?! Булшит. Чушь коровья.

***

– Не тормози! – прикрикнула на меня тьма. – Чем ближе Древо душ, тем меньше боли, я же вижу. Так что хватит валяться, руки в ноги и вперёд! Не смей помирать, слышишь?! Тебе ещё в нагвали меня посвящать!

Огрызаясь, но больше для проформы, я поднялась и устремилась вперёд.

Упрямство наше всё.

А тьме, конечно, хорошо рассуждать – не так мне больно, видите ли, видит она! Её б на моё место!

Дождавшись, когда очередной приступ утихнет, я понеслась вперёд, и вовсе не разбирая дороги. Вот уж точно не до пейзажа. Головой бы не приложиться об один из этих фарфоровых стволов – а то ведь если отключусь, уже не встану. И тогда, спрашивается, на хрена было всё это терпеть?!

Но всё же тьма оказалась права: чем дальше я шла, тем больше тягостное воздействие треклятой девственности сходило на нет. Зато усиливался жар в теле, в животе сладко ёкало, а сердце сжималось.

И такой сладкий, едва уловимый звон в ушах, чуть туманная лёгкость в голове – ну точно студентка, что бежит на свидание…

И пусть мне давно не восемнадцать, а беззаботная студенческая жизнь осталась далеко позади, но всё же это мой сон и свидание у меня будет! Опять же, тьма с глазами сказала, что чувствует ну очень сильного хрена… то есть, я хотела сказать, йерхва. Что, опять же, мне на руку.

– Дальше – сама! – скомандовала тьма. – Тебе вон к тому дереву. Это и есть Древо душ.

Лес закончился, и мы оказались на краю обрыва. Я взглянула вниз и отпрянула, от высоты закружилась голова. Но и мгновения хватило, чтобы разглядеть клочкастые обрывки чёрного тумана, стелющиеся по каменному дну ущелья. Впереди, прямо в воздухе, висел остров. Ну как остров, островок. На нём – непонятно как – росло ещё одно дерево. Тоже белое, но с макушки-зонтика свисали до земли не то ивовые ветви, не то лианы.

За ветвями угадывался силуэт.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – это и есть тот самый хрен, тьфу, йерхв, который мне нужен. Но… как до него добраться?! По воздуху я не умею. Но проверить не помешает – во сне, как известно, и не такое бывает. Чуда не произошло. В воздухе я не зависла. А потому решила, что самое время возмутиться.

– Что значит, сама? – воскликнула я, потому что это напутствие глазастой тьмы уже какой-то подставой пахло. – Или ты того, перехотел в нагвали?

– Да пойми ты! – тьма от возмущения подскочила на месте. – Нельзя мне туда! Он же йерхв! Он меня увидит!

– И что? Думаешь, застесняется?

– Он охотится здесь на таких, как я, – мрачно сказала тьма. – А к Древу душ пришёл за силой. Иди! Как только магия пробудится, сразу обратно! Будем выбираться отсюда, – и тьма крутанулась вокруг своей оси, тревожно оглядываясь.

Я не успела ехидно поинтересоваться, каким образом мне «идти», как тьма затряслась, завибрировала, заплясала на месте. С самого дна стал подыматься туман. Чёрные клубы выстраивались в узкую тропинку над пропастью.

– Быстрее же! – рявкнула тьма. – Долго мне их не удержать! Я буду ждать здесь!

Плюнув, и решив, что стоит, пожалуй, послушаться, всё лучше, чем стоять и ждать, когда невинность-таки доконает меня, я шагнула на туманную тропинку. Туман спружинил под моим шагом, тропинка прогнулась, но удержалась в воздухе. С замирающим сердцем я устремилась вперёд.

В животе снова кольнуло, и я, опасаясь, чтоб не скрутило прямо над пропастью, понеслась к гигантской иве, чуть не сломя шею.

Глава 3

Прежде, чем развести мягкие на ощупь, белоснежные ветви, в стороны, я замешкалась.

Я здесь по конкретному и безотлагательному телу, то есть делу.

Невинность терять пришла.

И вот в самый последний момент кольнуло: а вдруг этот хрен-йерхв откажется? Ощупав пальцами лицо, ничего отталкивающего в виде бородавок там, шрамов или свёрнутого набок носа, не обнаружила. Только лишний раз подивилась мягкости и нежности своей кожи. Как будто к ребёнку прикасаешься.

И тем не менее – вопрос с девственностью нужно решать, и чем быстрее, тем лучше. Я, конечно, ещё держусь, но, похоже, больше из упрямства и любопытства. Но (что-то тихо, но довольно убедительно шепчет, подсказывая изнутри) ещё одного приступа мне не вывезти.

Значит, действовать надо наверняка. Палить из всех орудий.

Было б мне столько лет, сколько этому телу, я бы, наверное, застав мужика врасплох, даже несмотря на боль и крайнюю степень необходимости, принялась бы мяться, краснеть, бледнеть, объяснять «всё, как есть» и призывать быть рыцарем, не оставлять даму в беде.

Вот только жизненный опыт, пусть с точки зрения тётки Алиши и небольшой, и, если честно, не очень, чтоб богатый (но уж какой есть), подсказывал, что в этом деле разговоры лишние. Более того, наши женские «объяснялки» только всё портят. Ведь известно, что это женщина любит ушами, а мужчина всё-таки другим местом. И воздействовать надо на это самое место. Бить, как говорится, строго в прицел.

С этой мыслью я храбро потянула за завязки плаща, затем принялась споро расшнуровывать платье, радуясь, что шнуровка расположена спереди… Поочерёдно упираясь носком одной туфли в смятый задник другой, избавилась от обуви.

Это только женщины подымают визг и машут сумками, когда перед ними в парке незнакомый дядя плащ распахивает. Руку дам на отсечение, явись таким экзотичным образом перед представителем сильного пола младая нимфа, блажить он точно не станет. А уж ежели эта нимфа с самыми, что ни на есть, нимфоманскими намерениями, тут вообще всё понятно. Главное, чтоб супруги поблизости не оказалось.

Впрочем, справедливости ради нужно отметить, что парковые извращенцы все, как один, до боли паскудного вида. Вот если б перед нами из кустов всякие «хьюджекманы» выскакивали, глядишь, и мы б вопили уже и не так убедительно…

Стянув платье через голову, я лишний раз убедилась в гениальности своего коварного плана: тело у неведомой Анки оказалось не просто красивым, а, без ложной скромности, восхитительным! Мне, конечно, всегда были ближе пейзажи, но попадись мне такая натурщица, никаких денег не пожалела бы, чтобы уговорить её мне позировать.

Аккуратная девичья грудь, тонкая талия, приятно округлые бёдра, длинные ноги с маленькими изящными ступнями – удивительная гармония хрупкости, женственности и изящества. Эдакое очарование готового распуститься бутона… На теле удивительного оттенка карамельного кофе со сливками ни единого волоска. Эх, увидеть бы этого йерхва, которому такая красота достанется. Надеюсь, он хотя бы не горбатый. Судорога, заставившая согнуться пополам, ненавязчиво напомнила, что мне ли выбирать.