Страница 12 из 22
– Фреш. Лучше овощной.
Поговорив с официантом, граф отправил его за сомелье.
– Ты доволен результатами вашего слёта? – поинтересовалась я.
– Вполне! Началось вязко, я даже подумал, что зря мы всё это затеяли. А потом, за закрытыми дверями твоему мужу удалось переломить общую вялость – предложения посыпались, идеи. Фармацевты вот только остались не у дел. – Он искоса взглянул на меня. – Твой муж категорически не желает иметь дела с фармацевтикой. А это большие деньги.
– Потому и не желает, что это деньги. Помощь страждущим превратилась в средство наживы – прибыль на первом месте, уж не знаю на каком эффективность продукта и его безопасность.
– Детка, бизнеса не бывает без прибыли.
– Вот именно! Вся стратегия на ладошке! Продукт с характеристиками безопасность плюс эффективность даже и создан быть не может – не дай Бог, все станут выздоравливать! Теряешь потребителей, теряешь прибыль! Противоречие, однако!
– Вы оба слишком категоричны, – вздохнув, посетовал граф и закрыл тему.
Серёжа, наконец, покинул последний на пути к нам кружок мужчин и, сделав несколько шагов, наклонился ко мне и почти беззвучно шепнул:
– Девочка… спинка твоя с ума сводит…
– На, посмотри карту вин, – привлёк его внимание граф. – Я не стал без тебя заказывать. Вызвал сомелье.
Сергей сел и развернул карту, недолго совещаясь, они и без сомелье выбрали марку вина. Сделав заказ, Серёжа встал:
– Маленькая…
Но граф перебил:
– Окажи честь, зятёк, позволь первый танец отцу.
Серёжа на предложение об удочерении отреагировал с весёлой насмешливостью:
– Маленькая, зачем тебе это? Ты хочешь стать Её Сиятельством?
Я веселья не поддержала, медленно покачала головой и серьёзно ответила:
– Хочу избавить Андрэ от одиночества.
Сергей стёр улыбку и долго смотрел на меня, размышляя. В завершении вздохнул и предупредил:
– Лида, граф человек порядочный, но он не самый уживчивый человек.
Это было согласие. Преисполненная благодарностью, я уткнулась лбом ему в грудь и простонала:
– Ооо, Серёжка, какой же ты хороший! Как же я люблю тебя! Спасибо.
А мама не простила удочерения ни мне, ни графу.
Об Андрэ я рассказала ей сразу в тот же день, как вернулась в Алма-Ату. Заявилась к ней без предупреждения, рассудив, что лучше за раз выслушать упрёки, чем слушать их вначале по телефону, а потом при встрече. Увидев меня одну, мама всё же спросила:
– Ты одна?
Я кивнула, и она насмешливо поинтересовалась:
– Что, кончилась любовь? – Потом протянула ко мне руки и обняла. – Здравствуй, Лида! Не зря сегодня плохо спала, снилось что-то, а что, вспомнить не могу. Плохое что-то. Обидел он тебя?
Я молча покачала головой и спросила:
– Чаем напоишь? Я круассаны купила, тёплые ещё.
Мама направилась на кухню, поставила чайник на газ, достала кружки, чайные пакетики. Как всегда, спросила:
– Тебе сахар надо?
Я, как всегда, ответила:
– Нет.
Она села и поджала ладошкой щёку, ожидая разъяснений.
– Мам, любовь моя никуда не делась, – начала я, – но я ушла, вернее, уехала. – Я усмехнулась. – Готовилась к встрече целый день, а что говорить не знаю. Серёжа строит дом для меня, понимаешь, не для нас, а для меня. – Я взглянула на неё, она не понимала. – Серёжа замечательный, никто никогда не относился ко мне так же хорошо, как он. Он дарит дорогие подарки, уделяет внимание. Но… он сам по себе, отдельно… В современном мире независимые отношения приветствуются, но я, видимо, несовременна. – Понимая, что объяснение ничего не объясняет, да и вообще звучит глупо, я развела руками и промямлила: – Наверное, я идиотка – хочу отношений, каких не бывает.
Терпеливо выслушав меня, мама безапелляционно заявила:
– У вас и не может быть отношений! Я тебя предупреждала, только ты слушать не хотела! Вы разные, из разных миров. Сергей богатый, привык жить, как хочет! А ты? Какая ты ему пара? К тому же, и возраст у вас такой, что с новым человеком ужиться трудно. Я тебе говорила и ещё раз повторю: Костя твой человек, столько лет вместе прожили, вместе Настю схоронили! Он любит тебя! Видишь, и меня не бросает, будто и не ушла ты от него!
Не желая спорить, я опустила голову.
– Конечно, ты теперь всегда будешь виноватой… – продолжала она увещевать, – ну ничего! Раз виновата, потерпишь… Что ты морщишься? … Что ты молчишь?
– Мама, как я вернусь к Косте, если я люблю другого мужчину?
– Да где он, другой мужчина? – закричала она. – Чего же ты уехала от этого мужчины?
Чайник запел, я вскочила, выключила газ и вернулась на место.
– Лида, послушай меня, жить одной трудно, я знаю! По-разному с отцом было, а без него совсем плохо. – По щекам её покатились слёзы. – А у тебя ещё и детей нет.
Контрольный выстрел! Я уже привыкла их получать, поэтому плачу потом, когда уползаю в свою нору. А сейчас я упрямо брякнула:
– Меня удочерили.
Она непонимающе смотрела на меня несколько мгновений и махнула рукой:
– Не болтай! Лида, ты…
– Правда! Теперь я наследница большого состояния. Графиня и гражданка Франции.
Я засмеялась, а мама улыбнулась сквозь слёзы и укоризненно покачала головой:
– Шутки у тебя…
– Мама, я не шучу. Правда! – Я потянулась за сумкой, достала французский паспорт и подала ей.
Она повертела в руках бордовую книжицу, взглянула на фотографию.
– Это ты, что ли? Молодая какая… – растеряно посмотрела на меня, потом опять на фото, – Лида, ты что, операцию сделала?
Я покачала головой.
– А почему?.. Ты… тут такая, как будто вчера школу кончила, тогда тоже волосы длинные были, – она поискала глазами вокруг себя, – где-то очки… – надела очки, протянула руку и погладила меня по щеке, – у тебя морщины здесь были, старили тебя… Лекарство, что ли, какое?
– Мама, я не знаю, как объяснить, но и Сергей, и я, мы оба помолодели.
Мама покачала головой, отказываясь верить в очевидное, и сняла очки.
– Ты сказала, удочерили. Зачем тебе это? У тебя родные отец и мать есть!
– А я от родных и не отказываюсь!
– Ну и кто они, твои новые родители?
– Не они. Он. Граф Андрэ Р. Он русский, родился и живёт во Франции.
– Зачем ты ему?
– Он одинок. Сын погиб, жена умерла.
– Да ты-то почему, я спрашиваю?!
Я пожала плечами.
– Лида, почему у тебя всё не как у людей? Удочерение какое-то придумала…
– Мама, у меня всё, как у меня! И моё горе, и моё счастье – это моя жизнь, и я не променяю свою жизнь ни на чью другую!
Тогда мама предпочла закрыть тему, но при знакомстве с графом была холодна до невежливости. А граф сердится всякий раз, когда слышит любимые мамины вопросы в мой адрес: «Да ты-то, откуда знаешь?» или «Да ты-то, разве сможешь?»
Андрэ кружил бережно, не отрывая глаз от моего лица. Он умеет установить партнёршу на некий пьедестал – окружить почитанием и обожанием, не теряя при этом собственного достоинства. Благодаря за танец, граф поцеловал мои пальцы, подал руку и, сопровождаемые восхищенными взглядами, мы пошли к своему столу.
– О чём ты думала? – спросил он. – Мне показалось, ты была далеко-далеко.
Я прижалась щекой к его плечу.
– Я люблю тебя.
Он растрогался.
– И я тебя люблю, детка, и хочу, чтобы ты была счастлива.
С глубочайшей нежностью, на грани слёз, я подумала: «Милый, милый Андрей, как же я благодарна, что ты появился и остался в моей жизни!»
Да, чтобы остаться в моей семье, Его Сиятельству пришлось поступиться некоторыми укоренёнными привычками потомственного дворянина.
Узнав о моей беременности, Андрэ настаивал на проживании во Франции, по крайней мере до того времени, пока я не рожу. После недельных переговоров по телефону о дикости России, о высоком качестве родовспоможения во Франции, о моих неразумности и упрямстве, о безответственном отношении Сергея, я, в конце концов, решилась поставить точку: