Медвежий поцелуй

Она на четыре года меня младше. Вроде немного, но порой этот промежуток кажется бездонной пропастью. Абсолютно разные внешне, мы были такими же непохожими внутри.

Восемнадцатилетняя Василиса была рождена для веселья. Любила и умела радоваться жизни. Благодаря яркой внешности, пользовалась бешеной популярностью среди парней, а из-за легкого характера очень просто заводила подруг.

Я же была ее полной противоположностью.

Серая мышка, которой не пойми от кого достался кроткий нрав, нелюдимость и любовь к порядку, а все бушевавшие внутри эмоции, я обычно выплескивала через танец.

В прошедшем времени, так как после бегства матери к любовнику, переехав с отцом и табором в Завенск, бросила балет и посвятила себя семье, работе и хозяйству.

Неделю назад успешно прошла аттестацию на единственное свободное место на четвертом курсе юрфака Завенского государственного университета, так что теперь ко всему вышеперечисленному прибавится еще и учеба. До нее еще пару месяцев, но подготовку я уже начала.

Думаете, жалуюсь? Да нисколечко!

Это Васька, которая с трудом окончив школу, целый год беспечно гуляла и отрывалась, сейчас воет по ночам в подушку, воображая страшных преподов, сессии и незачеты, мне же ни холодно, ни жарко.

Учиться я люблю, за что и носила последние три года гордое звание «зубрилки», совершенно по этому поводу не заморачиваясь.

– Не притворяйся, что ничего не знаешь! Это была ты, Кара, больше некому! – истеричных ноток в голосе Василисы поубавилось, но на первый план вышла обида, что заставила мое рассеянное от отсутствия кофеина внимание сосредоточится на стоящей в дверях сестренке, одетой в короткие пижамные шорты и такой же, как у меня, черный шелковый топ на тоненьких лямках.

– Ты можешь по-человечески сообщить, что у тебя опять стряслось?

– Отец в курсе, что я на выходных не у Машки задержалась, а с Михалем до ночи гуляла. Он рвет и мечет теперь, говорит, что ближайший месяц я нос из дома не покажу, пока из головы все мысли об этом «мерзавце» не выкину, – у Васи на глазах выступили злые слезы, – ему плевать что мы любим друг друга и хотим пожениться!

– Пожениться? Васька, ты только школу закончила, зачем тебе муж? – в голове началась слабая пульсация, что была предвестником наступающей мигрени.

– Это тебе он не нужен, правильная ты наша, а у Михаля дом свой здесь, в Завенске. Родители богатые, перспективы на будущее! Да я с ним, как у богов за пазухой буду. Он даже помочь мне обещал с поступлением в академию закрытую для богатых мажоров, где сам учится.

– Какая академия, Вася? У тебя же в среду вступительные в универ? Забыла, что ли? – нет, так больше нельзя.

Резко поднявшись, отчего закружилась голова и почернело в глазах, я рванула мимо сестры на кухню, к заветной кофемашине, которую купила с первых денег, заработанных благодаря своему Дару.

Не прошло и пары минут, как передо мной стояла, источая божественный аромат, моя любимая кружка с изображением косолапого мишки, которую мне на совершеннолетие подарила тетка Ксения, любившая меня словно родную дочь и помогавшая обращению с Даром, пока месяц назад не умерла, попав под машину.

От воспоминаний снова начала накатывать депрессия, поэтому я, сделав жадный глоток из кружки, тут же полезла в холодильник, решив заесть все печали огромным бутербродом с сыром и колбасой из индейки.

Всегда спасало, и в этот раз не подвело.

Ваське долго сидеть одной в спальне надоело, и она ворвалась на кухню прямо посреди моего сделанного на скорую руку завтрака, вновь привлекая к себе все внимание.

– Если не ты меня сдала, то кто, Кара? – в глазах сестры все еще пылал воинственный огонь, но голос был уже спокойным, – я кроме тебя никому не рассказывала.

– Вась, да кто угодно мог, какая разница? Твои рыжие волосы даже ночью ярче пламени горят, не узнать невозможно. Если так плохо все, попроси Михаля, пусть родителей к отцу зашлет, разрешение на свадьбу просить. По традициям чтобы все. Папа это любит.

– Нет, – поджав пухлые губы Василиса отвернулась к окну, – Михаль сам додуматься должен, я ничего просить не буду.

Знаю, мне должно быть стыдно, но громкий смешок сам слетел с моих губ, не дождавшись, когда я его проглочу.

– Сестренка, тогда у тебя проблемы. Как бы до пенсии ждать не пришлось… – договорить я не успела.

Открылась входная дверь, и маленькую прихожую заполонила широкоплечая фигура отца.

– Кармела, ты еще здесь? Собирайся, на ярмарке рядом с кибиткой уже народ столпился. Ждут тебя. Дядя Харман за тобой присмотрит.

Ах, да. Я же совсем забыла упомянуть, что иногда подрабатываю гадалкой, что раскладывает карты и разглядывает ладони, рассказываю людям их судьбы. Работенка не пыльная, но денег приносит достаточно, чтобы наша семья, в те периоды, когда у отца не ладится с работой, оставалась на плаву.

Естественно, восемьдесят процентов из того, что я предсказываю – бред сивой кобылы, и мне за это всегда очень стыдно, но люди почему-то верят девчонке с длинными белыми волосами и большими серыми глазами. Оставшиеся двадцать процентов – это работа моего Дара, полностью контролировать который я еще не научилась. Он срабатывает неожиданно и вопреки моим желаниям, будто кто-то сверху нажимает на кнопку, но тут же быстро ее отпускает, оставляя меня опустошенной и дезориентированной.

– А как же Васька?

– Васька сегодня дома останется, так что сама всех прими, – если поначалу голос отца звучал даже весело, то при упоминании сестры тут же стал строгим, а взгляд потяжелел.

– Папа, но мне вечером в клуб надо, девчонки ждать будут. Ты меня еще две недели назад отпустил, мы договаривались, – не вытерпев, влезла Василиса, подняв на родителя полные слез глаза.

Раньше этот прием действовал безотказно, вызывая жалось и желание утешить малышку, но не сегодня. Похоже отец крепко невзлюбил сестринского ухажера. Интересно, почему?

– Забудь. Одна на встречу с этим упырем ты у меня не пойдешь. Или хочешь сказать, что его в том клубе не будет?

– Михаль не упырь! – топнула ножкой сестра, – и я пойду не одна.

– А с кем же?

Так и знала!

Васька впилась в меня жалостливым взглядом, безмолвно умоляя поддержать ее, и я, как безвольная кукла, снова пошла на поводу у любимой чертовки, прекрасно зная, что все мы рыбки, пойманные на ее крючок.

– Я пойду с ней, – грустно вздохнула и отправила в рот остатки бутерброда, чувствуя, что ничем хорошим это не закончится, а предчувствие меня никогда еще не подводило.

Глава 3

У входа в «Сапожник», самый известный в Завенске ночной клуб, стояла длиннющая очередь из молодых девушек и парней, которым не терпелось попасть внутрь, в атмосферу веселья и праздника, и забыть на время обо всех насущных проблемах.

В первый раз в этом месте, даже внутрь еще не попала, а уже хочется сбежать домой, где никто не сможет проникнуть в мою зону комфорта, и где всегда царит покой и порядок.

Черт дернул поддаться на уговоры неугомонной сестренки, да еще и напялить на себя ее черное платье, длинной со середины бедер и облегающее, как вторая кожа.

– Я звоню в полицию! Скрывать такие формы балахонами, что ты вечно носишь, должно быть противозаконно! – охала Василиса, одновременно влезая в узкие брюки и помогая мне подобрать обувь.

Выбор мы, в конечном итоге, остановили на черных конверсах.

Косметика, красивый наряд и распущенные волосы творят чудеса: в зеркале я увидела не себя, а красивую незнакомку, от которой долгое время не могла оторвать немигающего взгляда.

Возникшее внезапно волнение может и заставило бы меня пойти на попятную, но устав после тяжелого рабочего дня, я была не в силах терпеть еще и Васькино нытье. А оно неминуемо последовало бы.

– Если ты бросишь меня в клубе одну, я больше в жизни никуда с тобой не пойду, – сразу предупредила и уже было направилась в самый хвост, чтобы занять очередь, как Васька бесцеремонно дернула меня за руку и, минуя толпу, потащила вперед, к самому входу, где по ушам била орущая изнутри музыка и стояло два одетых во все черное высоченных амбала.