Страница 6 из 23
4. Воссоединение семьи. Смерть матери
В мае 1852 года мучения Петруши наконец закончились: вся семья Чайковских поселилась в Петербурге. Из Алапаевска пришлось уехать, так как хозяевам завода, да и местным властям не понравилась кипучая деятельность Ильи Петровича. Пенсия и скопленный на Урале некоторый капитал позволяли Илье Петровичу вернуться в Петербург и посвятить свою жизнь семье. Петя был счастлив: теперь после шести дней обучения на выходной его забирали домой. Иногда мать навещала Петрушу в Училище, и он был ужасно рад, когда ему удавалось увидеть её из окна и послать воздушные поцелуи.
На лето Илья Петрович снял дачу на Чёрной речке. В доме оказались три барышни: сестра Зина (дочь Ильи Петровича от первого брака), Лида и кузина Анна; тут же появились кавалеры, зазвучали польки, вальсы, закружились юбки, забряцали шпоры. И под это веселье были сданы экзамены, наступили каникулы. Петя и Коля переехали домой.
В это время Петя сблизился со своей кузиной (двоюродной сестрой) Анной Петровной Чайковской (в замужестве Мерклинг), несмотря на то, что она была старше его на десять лет. По словам Модеста Ильича, «им недостаточно было проводить неразлучно время по праздникам; по будням они переписывались и, интересуясь малейшими подробностями жизни друг друга, обменивались самыми интимными тайнами сердца. В Училище Пётр Ильич в рассеянности называл товарищей «A
Зина и Лида стали невестами. В январе 1854 г. Зина вышла замуж за Евгения Ивановича Ольховского и уехала с мужем на Урал. Лида была помолвлена со старшим братом Евгения Ивановича, Николаем Ивановичем Ольховским. Жизнь шла своим чередом, и ничто не предвещало беды. Но 13 июня 1854 года Александра Андреевна Чайковская заболела холерой и умерла.
Только в 1856 году Петя почувствовал себя в состоянии написать о случившемся Фанни Дюрбах: «Наконец, я должен Вам рассказать про ужасное несчастье, которое нас постигло 2 с половиной года тому назад. Через 4 месяца после отъезда Зины мама внезапно заболела холерой, и хотя она была в опасности, благодаря удвоенным усилиям врачей, она начала поправляться, но это было ненадолго; после трёх-четырех дней улучшения она умерла, не успев попрощаться с теми, кто ее окружал…».
Овдовев, Илья Петрович дочь Сашу отдал в Смольный институт, сына Ипполита – в Морской корпус, оставшись с четырёхлетними близнецами, Модестом и Анатолием. В конце 1854 года Илья Петрович съехался со своим братом Петром Петровичем и его большим семейством, в котором было пять дочерей (Анна, София, Александра, Лидия, Надежда) и три сына (Илья. Митрофан, Андрей). Дети Петра Петровича занимались музыкой, любили театр и танцы. Особенно очаровательны и веселы были все пять девушек. Три из них занимались в рисовальной школе при Академии художеств. Теперь, приходя по воскресеньям и праздникам из училища, Петя находил дома большое жизнерадостное общество молодёжи. До поздней ночи в доме звучали музыка, пение, смех. Петя играл на рояле.
«В это время, – говорила Анна Мерклинг, – его часто заставляли играть что-нибудь, что он играл по слуху. Он не любил этого и исполнял небрежно, только бы отделаться. Помню, меня это поражало. Поражало меня также выражение его детского личика, когда он играл один, для себя, смотря куда-то вдаль и, видимо, не замечая ничего из окружающего. При этом стоило заявить своё присутствие и как-нибудь обратить внимание на его фантазирование за роялем, – когда он думал, что его никто не слышит, – как он умолкал и бывал недоволен, если его просили продолжать».
В четырнадцатилетнем «правоведике» никто не предполагал будущего творца симфоний и опер, печать высокого призвания он спрятал в недоступную никому из окружающих сокровищницу своей души.
Илья Петрович, однако, был проницательным отцом и видел сильное увлечение Пети музыкой. В 1855 году он пригласил к сыну Рудольфа Васильевича Кюндингера, известного музыкального педагога, пианиста, композитора. Но Николай Кашкин говорит, что музыкальные способности Чайковского были вначале замечены попечителем Училища правоведения принцем Петром Георгиевичем Ольденбургским, который был страстным любителем музыки и именно он доставил Петру Ильичу уроки Кюндигера. Как бы то ни было, по утрам в воскресенье Петя начал занятия с Рудольфом Васильевичем. После занятий они завтракали и отправлялись в университет, где проходили концерты, слушали Мендельсона, Гайдна, иногда Моцарта и Бетховена, Россини и Доницетти, романсы. А вечером Петруша играл на рояле, приводя в восторг молодёжь.
Особенно игрой Петруши восторгались кузина Анна Мерклинг и сестра Саша. Они строили планы, как будут ездить в театры на оперы и как будут хлопать и вызывать обожаемого Петусю. Обсуждали даже, в каком платье поедут. Однажды никого в доме не было, и они так увлеклись этой фантазией, стали хлопать и кричать:
– Чайковского! Чайковского… автора… автора…
В эту минуту дверь распахнулась, вошёл Петя и церемонно раскланялся. Но вдруг крикнул:
– Чего орёте?
Девушки сконфуженно замолчали. Тогда он подозрительно взглянул на них и спросил:
– Ну, чего орали?
Пришлось сознаться. Петя покраснел и сказал:
– Ну и дуры. – Потом задумчиво посмотрел в окно и сказал: – А может быть…– и с этими словами вышел из комнаты. Саша захлопала в ладоши:
– Вот видишь, вот видишь, он и сам так думает…
Они считали его музыкальным гением но, опять-таки никто кроме них в те годы в Петре Чайковском будущего композитора не видел. Все смотрели на музыкальное искусство, как на пустую забаву, которой побаловаться можно, но серьёзного значения придавать нельзя.
Осенью 1857 г. старики-братья Пётр Петрович и Илья Петрович решили разъехаться.
Илья Петрович со своей семьёй поселился на Васильевском острове. Ведение хозяйства и воспитание близнецов он поручил пятнадцатилетней Александре Ильиничне, забрав ёё из института. Как все в доме, Петя подчинился её власти и стал, по словам Модеста Ильича, «избранным советником, главным образом, по части увеселений. Может быть, от этого вечерам с танцами и посещению театров было отведено во времяпровождении семьи слишком много места. Разорение Ильи Петровича остановило течение весело и счастливо начавшейся новой эпохи жизни Чайковских». Илья Петрович опять попал впросак, доверив своё состояние знакомой, которая, потерпев неудачу в делах, потеряла все деньги – и свои собственные и Ильи Петровича. В шестьдесят два года Илья Петрович оказался банкротом. Несмотря на бесконечные судебные тяжбы деньги возвратить не удалось, и Илья Петрович вынужден был заняться поиском работы. Осенью 1858 года он был назначен директором Петербургского технологического института с предоставлением просторной квартиры.