Прошлое не продаётся

– Убедил, убедил, – рассмеялся Гуров. – Давай прикинем, с какого бока начнем разгрызать этот орешек. Мне думается, надо отработать возможную принадлежность нашего Монаха к одному из монастырей в пределах Москвы и области. Но прежде всего следует изучить все обстоятельства самого происшествия… Нужно понять его мотивы.

– Лева, ты – гений. Нужно понять его мотивы! – в своей обычной зубоскальской манере восхитился Стас. – Твоей логике мог бы позавидовать сам инспектор Колобков. Ну, это в мультике, где Колобки искали слона.

– Сейчас ты будешь искать пятый угол. – Гуров, прищурившись, постучал кулаком по столу. – У тебя есть что-то более дельное? Нет. Тогда так: едешь в тамошний райотдел, изучаешь все имеющееся по интересующему нас вопросу. Все! Второстепенных деталей тут нет и быть не может. А я пока что созвонюсь с патриархией, возьму данные по близлежащим монастырям. Да и с медэкспертами надо бы пообщаться. Вперед!..

Час спустя Крячко расхаживал по пустырю, кое-где поросшему высокими кустами и молодыми осинками. В нескольких десятках шагов отсюда на высокой железнодорожной насыпи, набирая скорость, громыхал колесами нескончаемо длинный товарняк. Утоптанная тысячами ног широкая извилистая дорога вела к утопающим в зелени трехэтажкам старой постройки. Здесь, на окраине Москвы, жизнь текла не по-столичному, в чуть замедленном ритме. Это ощущалось во всем: неспешной походке домохозяек, направляющихся за покупками, замедленных взмахах тяпок обладателей крохотных огородиков, виднеющихся за деревьями. Даже воробьи, прыгавшие по дорожке, чирикали с явной ленцой.

Сопровождавший Стаса сотрудник угрозыска местного райотдела показывал ему то место, где был обнаружен убитый, в каком положении тот лежал и что именно рядом с ним было обнаружено.

– Да тут и гадать нечего, – дымя сигаретой, уверенно рассуждал капитан. – Убийство явно из корыстных побуждений. Алкашам не хватило на бутылку. Вот и напали на первого встречного. Тут у нас и в прошлом году был похожий случай. Из-за стольника наличными и продуктов рублей на сто пятьдесят едва не убили женщину. Неделю лежала в коме.

– Тех, кто нападал, нашли? – осматриваясь по сторонам, поинтересовался Крячко.

Мирные, почти патриархальные пейзажи действовали расслабляюще, и ему не хотелось даже думать о прошлогодних и недавних злодействах, сотворенных то ли пьяными недоумками, то ли трезвыми зомби, у которых единственный императив в жизни – деньги, деньги, деньги…

Достав из кармана сигареты, он закурил, вслушиваясь в доносящийся из чьего-то окна хрипловатый голос Челентано с его хитом десятилетней давности.

– Да, задержали одного тут, – кивнул капитан. – Он, правда, свою вину так и не признал, но все улики были против него. К тому же нашелся свидетель. Ему, по-моему, лет пять строгача дали.

– Хм… – покрутив головой, Стас усмехнулся. – У вас тут прямо Бермудский треугольник местного значения.

– Это точно, – согласился капитан. – Кстати, это место лет сорок назад почти так и окрестили – Вермутский треугольник. Тут неподалеку есть продуктовый магазин, он еще с пятидесятых, так в нем, было время, вся местная алкашня отоваривалась дешевым пойлом. Товарищ полковник, я так понимаю, вы что-то здесь предполагаете найти?

– Да, кое-что необходимо уточнить. – Дымя сигаретой, Крячко еще раз внимательно осмотрелся по сторонам. – Вот вы говорите, что двоих подозреваемых задержали сразу же, по горячим следам. Это тутошние выпивохи, надравшиеся до потери пульса. Допустим, но никаких вещей, какие могли быть ими взяты у убитого, при них не обнаружено. А нам точно известно, что убитый, который прибыл сюда на электричке в двадцать один десять, имел при себе ручную кладь – полиэтиленовый пакет с каким-то предметом, по форме похожим на книгу. На пакете рисунок – фужеры с оранжевым напитком. Общий фон желтый, с обеих сторон – надпись латинскими синими буквами. Значит, если они его убили и ограбили, то где эти вещи?

– Да зачем алкашам книга? – рассмеялся капитан. – Они у него из карманов наличку выгребли и побежали за выпивкой. А пакет с книжкой выбросили.

– Но ни того, ни другого здесь нет. – Крячко многозначительно затянулся. – Предположим, эти двое в подпитии напали на прохожего. Они ударили его чем-то тяжелым по голове, обыскали карманы. Заглянут они в пакет? Обязательно. Достали из него книгу, посмотрели – она им не нужна. Выбросили, но при этом станут они книгу тискать обратно в пакет? Едва ли. Но если книгу подобрал кто-то посторонний, то где пакет? И еще вот что непонятно. Оттащив труп в кусты, где его вскоре случайно обнаружил прохожий, они пошли купить водки, после чего вернулись пить на то место, где только что убили человека. Даже для мертвецки пьяного это уже чересчур… Хорошо, едем к вам, мне нужно с ними пообщаться.

Для Гурова после только что завершенной напряженнейшей работы задание Орлова было чем-то наподобие тяжелой гири, привязанной на шею. Он понимал, что Петр по мелочам напрягать его не станет. И раз это дело поручено распутать им со Стасом, значит, он и впрямь не зря среди ночи вытащил Марию в ресторан. «А то опять не знаю, когда выдастся такой случай!» – мысленно констатировал Гуров, то и дело яростно зевая.

Почти до обеда он и впрямь провозился с бумажной волокитой. Наконец, спихнув дело об убийстве на заводе в следственный отдел, Гуров набрал номер телефона судмедэксперта Дроздова. Попросил его как можно тщательнее провести осмотр тела убитого, не упуская абсолютно ничего.

– Меня интересует не только, скажем, характер раны на голове, – дотошно объяснял он сопящему в трубку Дроздову, – но и какие-либо царапины на теле, полученные им ранее, следы инъекций, татуировки, если таковые найдутся. Кстати, их не худо бы сфотографировать, каждую по отдельности. Шрамы на теле – величина, место их нахождения, возможная причина появления. Состояние суставов, желудка… В общем, всего, вплоть до промежности.

– Лев Иванович, – в голосе Дроздова чувствовалось уязвленное профессиональное самолюбие. – Мне так кажется, слишком частое общение с Петром Николаевичем на тебя влияет не лучшим образом.

– Что ты имеешь в виду? – Гуров в очередной раз зевнул до хруста челюстей.

– Нудить начинаешь. Дидактичности в голосе многовато, – неожиданно для себя самого зевнул и Дроздов.

Следующий собеседник Гурова, представившийся как иеромонах Павел, без гонора и намека на какие-либо амбиции, спокойно и даже как бы дружелюбно прояснил ситуацию с монастырями. «Стасу бы у него поучиться общению с людьми, – записывая под диктовку названия мужских обителей, отметил про себя Гуров. – Этот, поди, сейчас и там нарисуется – дальше некуда. Потом будут люди гадать – что за клоуны водятся в главке».

Последним собеседником Гурова стал не кто иной, как его секретный информатор в криминальной среде, Константин Бродкин по кличке Амбар. Этому Гуров назначил рандеву в придорожной кафешке ниже среднего пошиба.

Часа через два он сидел за обшарпанным столом в прокуренном помещении кафе с киношным названием «Вестерн», отхлебывая пиво и луща крупную мясистую воблу. Неприхотливый шоферский люд за соседними столиками дымил сигаретами, обсуждая свои специфические проблемы. Кто повествовал о новых заморочках, учиненных гаишниками в одной из северо-западных областей, кто – о состоянии дорог в Поволжье, на иных из которых можно, по словам рассказчика, угробить и груз, и машину.

– А у нас тут вообще однажды хохма такая приключилась, – плюхнувшись на свободное место, с типичным московским аканьем вклинился в разговор росленький круглолицый дальнобойщик лет сорока. – Заночевали в отстойнике, подруливают четыре фуры. Смотрим, по региону – Иваново. Поужинали они с нами, потом чего-то под машины полезли. Через полчаса несут нам свои карданы и болты в узелках. Мол, до утра у себя, ребята, придержите. Ну а нам чего? Взяли, спрятали. А они достают водяры бутылок десять и начинают квасить. Надрались до синевы. Мы только по кабинам спать легли, тут слышим – дым столбом. Часов до трех гоняли движки, пока соляра не кончилась. Чуть рассвело, идут к нам за карданами. Мы их спрашиваем: «А для чего вам это нужно?» Они, значит, толкуют, что это у них уже привычка такая – как вечер, так нажраться. А пьяных обязательно тянет в дорогу. Вот чтобы по пьяни не уехать и дров не наломать, они и приспособились на ночь снимать карданы.