Приговор

– Говорите об омоложении? – спросил Олег. – Если да, то омоложения не будет, жена ясно об этом сказала, и изменение нашего положения ничего не меняет. Оборудование брали для себя, и с его помощью можно обработать очень немногих. Этот прибор не аптечка, а дорогая вещь, поэтому мы много их не купим, а сами сделаем очень нескоро. А омолаживать этих немногих... Мало нам зависти за границей, хотите такого же здесь? Если вести здоровый образ жизни, после обработки аптечкой можно прожить без болезней до ста лет. Вот вы этот образ жизни и пропагандируйте. Это все вопросы?

– Есть ещё один, – ответил Дмитрий Олегович. – Вы даёте много новых знаний, но многим запрещаете делиться, а нам очень трудно противостоять давлению. Недовольны не только на Западе, но и на Востоке. Если на нас начнут давить и китайцы...

– Во-первых, я ничего вам не запрещаю, – сказал Олег, – Если хотите, можете отдать хоть всё. Я только советую, что нужно оставить для себя. Если прислушаетесь, лет через десять будете первыми в мире, если поддадитесь давлению и отдадите всё, то опять будете плестись в хвосте. И никто не оценит вашу доброту, большинство сочтёт её глупостью. Вам в такой ситуации не дали бы вообще ничего. Во-вторых, не так уж мало мы даём, и все получают знания безвозмездно. Китайцы народ умный, вряд ли они рискнут пойти на разрыв связей, а если пойдут, им же будет хуже. Наша страна во многом уникальна. При желании не так уж сложно обойтись без займов и внешней торговли. В обычных условиях это невыгодно и приведёт к отставанию от соседей, но они у вас очень необычные. Достаточно применить в производстве треть полученных знаний, и вы оставите всех далеко позади! Нужно только навести порядок, а потом бить по рукам тех, кто станет его нарушать. А если рук мало, бейте по головам или на фиг их отрывайте. Китайцы это делают, наплевав на мнение других, а мы чем хуже? В чрезвычайных обстоятельствах действенны только чрезвычайные меры!

– Не то у нас положение, чтобы отрывать головы, – мрачно сказал Рогожин. – Как бы нам самим не оторвали!

– Как хотите, – безразлично сказал Олег. – Можете поднять лапки и отдать даже сверхпроводимость с антигравитацией. Только тогда я не гарантирую того, что вам хватит для защиты нашей станции. Не сейчас, а лет через двадцать. У вас есть поддержка народа и контроль над армией, поэтому появилась возможность почистить тот гадючник, который в России называют элитой. Нужны только решимость и немного храбрости.

–Подталкиваете к государственному перевороту? – прищурился Дмитрий Олегович.

– Какой же это переворот, если вы останетесь у власти? – ответил Олег. – Я назвал бы это реформой управления. Конечно, проводить придётся с отступлением от Конституции, но от неё давно пора отказаться. А через Думу провести не дадут, такие попытки уже были. В конце концов, можно спросить у народа, его мнение превыше придуманных кем-то законов. Только защищаясь, войну не выиграешь, а она давно ведётся против России. В открытую теперь не нападут, но есть много других возможностей. Нас не оставили в покое, просто сменили тактику.

– Вам легко советовать! – сердито сказал Рогожин. – Попробовали бы что-нибудь сделать сами!

– Муж и так уже многое сделал, – возразила Вера, – а ваше правительство часто демонстрирует такую беспомощность, что удивляешься, зачем оно вообще нужно! Забрали у народа всё, что считалось общим, и отдали каким-то хапугам! Я тогда была девчонкой, но прекрасно помню, что нам говорили! Государственное управление неэффективное, поэтому нужно отдать всё собственникам, которые быстро наведут порядок. Ну и что с того, что вас грабят, это делается для вашей же пользы. Первоначальное накопление капитала никогда не бывает лёгким, зато потом... Если не они сами, то уж их дети превратят Россию в процветающее государство, и мы все будем в шоколаде! Сколько прошло времени? Уже скоро всем будут заправлять не дети, а внуки, а порядка как не было, так и нет! Не пора ли всё вернуть тому, у кого забрали? Капиталистическая элита у нас получилась ещё хуже той, которая была при социализме. Те хоть жили скромнее, по крайней мере, до развала! Я призываю не строить социализм, а навести порядок с вашим капитализмом! Он ведь может быть и государственным, хотя у вас творится чёрт-те что и в государственных корпорациях. Я женщина мягкая, но даже мне понятно, что уже не обойтись без драконовских мер.

– Надо раскулачивать друзей президента, – засмеялся Олег. – На это точно никто не пойдёт, скорее, раскулачат нас с тобой и настучат по голове за такие советы.

– Это ещё один повод ничего не отдавать, – сердито сказала Вера. – Управление станцией, кстати, осталось за нами. Она, конечно, действует автономно, но перевести на другую орбиту или изменить режим можем только мы! Так что придётся правящей верхушке с нами считаться, хотят они этого или нет!

– Ну и название вы для нас выбрали, – сказал ошарашенный отпором Рогожин.

– Заслужили! – отрезала она. – Мы очень многое вам дали и ничего не получили взамен. Да, корпорация развернула производство накопителей, и скоро у нас будет много денег, но мы собрались тратить их на возрождение и заселение Марса. И всё, что получается заработать на Родере, тоже тратится или на Марс или оздоровление народа. Я вообще не понимаю, зачем человеку много денег. Ему нужна комфортная и приятная жизнь, а не миллиарды на счетах, которые не падают с неба и в принципе не могут быть заработаны честно.

– Ну почему же не могут? – возразил Дмитрий Олегович. – Если большой капитал...

– Эти капиталы добываются многими поколениями хозяев или грабежом! – сказала Вера. – У нас было второе. А я имела в виду возможность заработать с нуля. Откуда у нас могли взяться капиталы в советское время? Говорили о теневой экономике, но по нынешним понятиям это ерунда. Не хотите нас слушать? Мы, конечно, не хлопнем дверью и не уйдём, хотя имеем такую возможность, но выводы сделаем. Боюсь, что они вам не понравятся.

– Не получилась у меня сегодня поездка, – признал Рогожин. – Вашу позицию я донесу до, как вы выразились, правящей верхушки. С вами считаются, и никто не собирается бить по голове или по другим частям тела, хотя бы из-за вашей полезности. Вам благодарны за сотрудничество и надеются на его продолжение. Мы многое делаем для того, чтобы навести порядок, но это очень нелегко в такой стране, как наша. Наш президент...

– Не нужно перед нами оправдываться, – перебил Олег. – Просто передайте запись разговора. Мы готовы делиться техникой, но пока будем давать только на время. И никакого омоложения не будет, мы вообще уберём свой прибор с Земли. Зря Вера о нём сказала.

Рогожин уехал, и они остались вдвоём.

– Что ты такая грустная? – сказал муж. – Выше нос, мы с тобой самые крутые в этом мире! Я же говорил, что так будет, относись к этому проще.

– Я грустная не из-за Рогожина, – ответила Вера, – он только добавил. Раньше у нас не было больших возможностей и крутизны, но мы жили друг для друга и ни от кого не зависели. И я не ломала свою голову о смысле жизни или путях развития цивилизаций...

– Тебе и сейчас незачем её ломать, – засмеялся Олег. – Давно известно, что смысл жизни в ней самой, а цивилизации найдут свой путь и без твоих раздумий. Глупо искать ответы на вопросы, которые возникнут через сотни лет. И полной независимости не бывает.

– Смотря от кого зависеть, – возразила она. – Сейчас на людей, которые держат власть в России, будут давить все. Никто не любит тех, кто сильно выделяется, тем более если это русские. И не нужно приводить в пример американцев. Они изначально были сильнее других, потому что почти не пострадали в войне, да и мир подгребали под себя постепенно. К тому же для Запада они свои. А тут второстепенное государство, да ещё такого непредсказуемого народа, как русские, пытается всех выстроить. К англо-саксонскому доминированию привыкли, захотят ли привыкать к русскому? Я не боялась бы, если бы у нас было благополучное государство с нормальной экономикой и сильной властью, но ничего этого нет. Ты спокоен, а у меня дурное предчувствие. Знаешь что? Нужно поменять нашу охрану. Возьмём наёмников, обработаем «Удавкой» и вооружим нормальным оружием. Я поговорю об этом с командором. Если другу Родера дали боевую станцию, дадут и ручное оружие. А нам с тобой нужно повсюду носить «Слухач». Я хочу знать не только то, что сказал Рогожин, но и то, что он подумал.