Страница 49 из 84
— Колояр! — жалобно воскликнула Алика, вцепившись в мою руку. — Ты не представляешь, как тяжело было находиться в неизвестности! Я так за тебя боялась, когда узнала, что ты встречаешься с Чистяковым!
— Я тебе все расскажу, когда мы приедем в «Лозанну-палас», — пообещал я, пропуская девушку в коридор. — Обязательно. Кстати, там нас ждет ужин. А сейчас нужно очень быстро уезжать отсюда.
И да, не забыть снова принять облик Чистякова, чтобы бдительные мадам на ресепшене тревогу не забили. А так — пока план работает. Все четыре перстня второго уровня находятся в моих руках. Год назад я даже подумать не мог, что удастся собрать полный доспех Варахи. Маленький мальчик, у которого самым безжалостным образом загасили Дар, вырос и стал обладателем удивительных артефактов в виде перстней и кинжала-симулякра с душой древнего мага.
Четверть века судьба толкала меня на дорогу неизвестности, и теперь, встав на этот путь, я не могу смалодушничать и свернуть в сторону. Ставки выросли неимоверно, если судить по желанию Чистякова — императорского пса — завладеть «доспехом». А это значит, что надо готовиться к любым событиям.
Часть четвертая. Глава 1
В огромной спальне уютный полумрак; тяжелые портьеры закрывают оконные проемы, и только несколько изящных магических светильников на стенах подсвечивают интерьер помещения. Под тончайшим стеклом — произведением искусств местных стеклодувов — трепещут бледно-розовые огоньки, отбрасывая причудливые всполохи на пушистые ковры.
На широкой кровати, закрытой со всех сторон невесомой полупрозрачной кисеей, лежат двое. Тонкая женская рука с золотым браслетом в виде змейки на запястье расслабленно обхватила мощную мужскую грудь. Густая копна роскошных волос разбросана по подушке, а их обладательница уткнулась носом в плечо своего спутника и тихо сопит.
Но так кажется. Вот вздрогнули пальчики, потом приподнялась голова. Молодая женщина очень внимательно и долго смотрит на спящего мужчину, словно изучает черты его лица, стараясь запомнить их: от мелких сеточек морщин возле глаз до жестких обводов скул и плотно сжатых губ.
Она никогда не станет Светлой княгиней. Да и не стремилась столь яростно к этому. Айка оказалась в постели с правителем Севера по одной причине: отомстить за смерть своего рода. Десять лет одиночества в качестве любовницы без намека на честную супружескую жизнь, лелея в душе картину мести за казненных отца, дядьев, братьев многочисленного рода Маронов. Если бы Светлый князь хотя бы намекнул, что готов разделить ложе с Айкой как с любимой женой, а не как с наложницей, приговоренной за преступление семьи ублажать его, она бы изменила свое решение и перешагнула через униженную гордость. Ведь ее будущие дети могли без лишней крови восстановить справедливость, попранную Сваруной. Вернуть доброе имя родителей и родственников. Но… не судьба.
Почему именно сегодня в ее хорошенькой и совсем не глупой головке зародилась мысль убить Светлого? Ведь Айка имела столько возможностей перерезать ему горло во сне! Изо дня в день, из года в год она вот так же смотрела на спокойное лицо Сваруны и представляла, как холодная сталь рассекает плоть и выпускает горячую кровь на белоснежные простыни. Представляла… но страстно хотела иной участи не только для себя, но и для него.
Она боялась взять в руки магический кинжал из арсенала «солнечного доспеха», о котором ходили многочисленные легенды. Никому нельзя прикоснуться к артефакту, завязанному на хозяина. Взял в руки — смерть неминуема. Завтра, послезавтра, через седмицу — но она придет.
Почему бы не пронести заранее в спальню стилет или обычную бритву брадобрея, спрятать оружие и в нужный момент нанести удар? Ходили слухи, что Сваруна умеет чувствовать присутствие чужой стали благодаря помощи дьявольского артефакта. Якобы чародейский кинжал подсказывает своему хозяину, где таится опасность. Айка не хотела раньше времени рисковать, и в меру своего природного любопытства, помноженного на красоту, пыталась вывести Светлого князя на откровение, когда удавалась возлечь вместе с ним в постель. А чтобы такое происходило чаще, она ловко оттерла в сторону придворную шлюху Алинию, взявшую на себя роль советчицы по государственным делам. Закончила она плохо. Заболела бедняжка, сгорела от лихорадки за несколько дней. Пусть симптомы болезни походили на отравление, да кому интересны страдания потаскухи?
Айка знала, что Сваруна никогда не расстается со своим артефактом, умевшим принимать различные формы предметов. То он хитро располагался в виде браслета на руке, то в виде широкого поясного ремня — как фантазия позволяла.
Предстояло узнать, каким способом князь превращал предмет в оружие. Слово ли было тому причиной, или какое-то магическое действие — но без этого Айка не могла взять в руки кинжал пусть даже ценой своей жизни. К этому она была готова.
Сейчас кинжал незатейливо лежал на прикроватном столике в своих серебряных ножнах с великолепной чеканкой по соседству с бокалами и пустой бутылкой вина; девушка недоумевала, зачем Сваруна столь откровенно держит его на виду, как будто подталкивает наложницу на определенные шаги.
Впервые здравая мысль обожгла своей догадкой. Светлый князь раскусил ее задумку, влез в голову с помощью своего демонического артефакта — теперь только и ждет, когда Айка совершит ошибку.
Время шло, а Сваруна все так же был спокоен, что никто не покушается на его драгоценную жизнь. Правда, не всегда кинжал обретал свою истинную форму, и девушка постепенно пришла к выводу о каких-то личных играх князя. Возможно, он пытался поймать врагов «на живца» в своей спальне. Ведь периодически возникали какие-то заговоры, кого-то ловили и казнили, кого-то отправляли в каменоломни добывать малахит и драгоценные камни.
И вот этот момент пришел. Айка подобралась. Вчера ей снились родители, братья и дядья. Суровые мужчины стояли плечом к плечу и укоризненно смотрели на девушку. Позади них столпились многочисленные родственники женского пола, все те, кто был казнен Сваруной после неудачной попытки свергнуть его, и те, кому судьба выпала жить в опале, медленно умирая от голода и болезней за горами Путорана в суровых землях, не рождавших пшеницу и рожь. Они стояли и ничего не говорили, но Айку пробрал стыд за свое малодушие. Девушка поняла, что пришел ее час воссоединиться с Родом.
Девушка мягко отстранилась от князя, внимательно прислушалась к его ровному дыханию, и тихо отползла в сторону. Чтобы дотянуться до кинжала, ей предстояло обойти кровать — иначе не получалось. Ноги утонули в мягком ковре. Тихо, очень тихо девушка ступала по нему, словно нежные ворсинки могли произвести шум, от которого Сваруна мог проснуться.
Нет, спит. Грудь вздымает ровно, губы чуть приоткрыты. Айка невидяще уставилась на рукоять кинжала, торчащую в ножнах. Рубин в навершии, кажется ей, подсвечивается изнутри багровым цветом, как будто хочет предупредить о последствиях. Рука девушки тянется к артефакту, а сердце тоскливо воет от безысходности. Нет ничего легче вернуться обратно в постель и прижаться к Светлому князю. Айку больше всего страшила та неизвестность, которая ждет человека, взявшего чужую магическую вещь, да еще завязанную на крови. Какова будет ее смерть?
Впору рассмеяться. Какова? Да ее четвертуют прилюдно на площади под улюлюканье толпы! Наказание будет быстрым, а смерть долгой! Палачи северного правителя это умеют делать.
Замерев на мгновение, оценивая последствия своего безумного шага, Айка стянула ножны со столика, с трудом проглотила скопившуюся во рту слюну и извлекла кинжал наружу. Рубин тревожно замерцал, проверяя, кто посмел коснуться оружия. Серебристо-матовый клинок тускло блеснул, отражая блики настенных светильников. Девушке показалось, что оружие зло зашипело. «Я держу в руке смертельно ядовитую змею, — с душевным трепетом подумала Айка. — Надо направить ее на того, кто лишил меня родных и близких. Один удар в сердце — и все будет кончено».