Страница 31 из 107
– Кто вы? – удивлённо и немного испуганно спросила она, в первый момент не узнав Ольгу. – Это вы? И у вас хватило наглости прийти к нам после всего?
– Мы пришли помочь, – сказала Ольга, посылая женщине установку на доброжелательность. – Клавдия Петровна, вы нас впустите? Или так и будем разговаривать на пороге?
– Проходите, – неохотно сказала она и посторонилась, пропуская их в прихожую. – Раздевайтесь и снимайте обувь.
Если бы не магия Ольги, Панова захлопнула бы дверь перед их носом. Она провела Нора с Ольгой в гостиную и осталась стоять, не предложив им присесть.
– Почему вы так враждебно настроены и считаете меня виновной в несчастье с вашим сыном? – спросила Ольга. – Даже если это устроено Тарасовым, я и в этом случае не виновата. И я хочу только помочь!
– Чем вы можете помочь? – заплакала Клавдия Петровна. – У Бореньки внутри всё отбили! Если он выживет, это уже будет не жизнь!
– Вы никогда не задавались вопросом, почему ваш сын так изменился? – спросила Ольга. – Он пришёл на секцию полным, ленивым и не слишком умным мальчишкой. И ведь мы занимались недолго.
– Да, это удивительно, – сказала она. – Но что это сейчас меняет?
– Я могу быстро и полностью исцелить вашего сына! – сказала Ольга. – Не останется ни шрамов, ни внутренних повреждений, вырастут даже зубы. Для этого нужно, чтобы вы провели меня к его кровати и дали посидеть рядом с полчаса. А потом вы должны забыть о моём визите и о том, кого вы привели в больницу! Исцеление Бори, если о нём узнают врачи, вызовет большой шум. Было бы удобней всё сделать, когда вы заберёте сына домой, но это будет нескоро, а чем позже я возьмусь за лечение, тем его будет труднее делать. Да и не могу я надолго задерживаться в Алейске.
– Вы действительно сможете?! – воскликнула Клавдия Петровна, схватив Ольгу за руку.
– Да, конечно, – ответила она, опять пустив в ход магию. – Мы можем сходить прямо сейчас?
«И зачем мы потеряли столько времени? – мысленно спросил Нор, когда они втроём ехали в такси к больнице. – Всё равно будешь чистить ей память».
«Пусть! – сказала Ольга. – Я обещала отцу. Одно дело враги, с которыми можно не церемониться, и совсем другое – такие, как она. Сотру, конечно, но я об этом честно предупредила и получила согласие».
«По-моему, она тебя не так поняла, – хмыкнул Нор. – Но может быть, ты и права. Если она будет действовать сама, а не под контролем, получится достоверней».
«Остаёшься здесь, – Ольга показала рукой на заснеженную лавочку рядом с одним из входов в больничный корпус. – Мне предстоит сумасшедшая работа, поэтому не смогу тебя прикрыть, да и нет необходимости тебе туда идти».
Работа действительно оказалась сумасшедшей. Надо было сделать так, чтобы никто из медицинских работников, охраны или больных не смог запомнить её внешность. Дело осложнялось тем, что из-за позднего времени ближний вход уже закрыли, и пришлось воспользоваться дальним и идти через терапевтическое отделение в травматологию. Из-за недолгого действия иллюзии её можно было использовать только для отвлечения, а Ольга не была уверена в том, что сможет почистить всем встречным память, поэтому она пустила в ход одновременно несколько воздействий. Впервые девушка использовала магию, разбив сознание на пять самостоятельных личностей. Коллектив получился дружный. Все те, с кем она сталкивалась лицом к лицу, получали установку на безразличие и тут же забывали увиденное за последние десять минут. Работать в памяти с меньшими интервалами времени не получалось. Те, кто стоял в стороне, тоже получали свою порцию безразличия, но вдобавок к нему Ольга становилась для них источником сильного раздражения. Такие подсознательно уводили взгляд в сторону. Но и у них нужно было проверить память и при необходимости провести чистку. Когда она прошла мимо большой группы идущих с ужина больных, одна из личностей рассеяла их внимание, а другая запускала иллюзию идущей по коридору сексапильной медсестры, которую Ольга видела на первом этаже. Понятно, что иллюзия двигалась в направлении, обратном тому, каким шла сама Ольга. Вход посетителям в реанимацию был запрещён, но здесь было легче. Не шлялись больные, не было охраны, а из медиков они встретили только врача с медсестрой. Ещё одна медсестра сидела у Бориса в палате, но тут Ольга уже не церемонилась.
– Не обращайте на неё внимания, – сказала она Клавдии Петровне, имея в виду застывшую девушку. – С ней всё будет в порядке. Садитесь на стул у входа и постарайтесь никого сюда не пускать. Делайте, что хотите, но хотя бы двадцать минут мне никто не должен мешать.
Не теряя больше времени, Ольга придвинула к кровати Бориса один из двух оставшихся стульев и взялась за лечение. Пять минут она только исследовала многочисленные повреждения тела и намечала план лечения. Столько же времени она накачивала друга силой и только после этого приступила к лечению. Пяти личностей оказалось мало, и от них отпочковались ещё две. Воздействия нужно было запускать поочерёдно в определённом порядке, контролируя запуск восстановления... В общей сложности их было создано около полусотни. Почти ничего из того, что было сделано, она не успела опробовать на практике. Опустошённая, чувствуя слабость и накатывающееся безразличие, девушка вернулась из мира магии и увидела, что мать Бориса оттаскивает от кровати невысокого пожилого врача.
– Клава, что с вами? – поражённо вопрошал он. – Вы же порвёте мне халат! И что эта девушка делает у кровати вашего сына?
«Это он не видел медсестру, – подумала Ольга. – Крику было бы!»
Она подчинила врача с матерью Бориса, после чего начала срочно чистить память всем троим. Медсестра забыла о посетителях палаты, врачу она тоже стёрла воспоминания за последние полчаса. Клавдия Петровна лишилась памяти, начиная с того момента, когда в её квартире прозвучал вызов домофона. Ольга сняла с медсестры халат и шапочку и надела на себя. Закрыв лицо руками, она создала совмещённую с собой иллюзию врача и, раздавая всем встречным установку на безразличие, быстро пошла обратно. Сразу за терапевтическим отделением стояли несколько мягких скамеек для посетителей и вешалки, с одной из которых она сняла свою куртку. На лестнице никто не встретился, а на вахте первого этажа сидела одна медсестра, а охранник куда-то ушёл. Ольга её подчинила и заставила повернуться к себе спиной.
– Ну как он? – встретил вопросом Нор.
– Если это работа Витальки, я его убью! На Борьке не было живого места! Без моего вмешательства он остался бы инвалидом.
– Много наследила?
– Ни у кого не останется ни малейших воспоминаний, – с гордостью сказала Ольга. – Как я и говорила, было очень трудно. Человек тридцать забыли, что они делали в последние минуты. Наведённое равнодушие остаётся долго, поэтому никто не придаст этому значения. Вот когда поднимется шум, могут вспомнить. Но большинство больных к тому времени уже выпишут, а медицинских работников было немного. Матери Бориса оставила воспоминание о том, что посетить сына – это её идея. Финита!
– Для экспромта сработано чисто, – согласился Нор. – Но кое-что может всплыть, когда у Бориса восстановятся отбитые внутренности и вырастут новые зубы. И с нами могут связать, хотя бы из-за секции и всех странностей с твоими учениками. Хотя ты права: доказательств никаких. Но те, кому положено, заинтересуются и начнут копать. Сможешь ты сидеть тихо?
– Признаю, что секция была глупостью, – согласилась Ольга, – только с этим уже ничего не поделаешь. И чего ты хочешь? Чтобы я бросила своего ученика в таком состоянии? Я ведь косвенно виновата в его несчастье! Хрен им всем! Ладно, время идёт, а мы с тобой болтаем. О будущих неприятностях подумаем как-нибудь потом!
– Идём к Тарасовым?
– Да, и побыстрее, а то уже начало темнеть. Не будем заходить к ним в квартиру. Подчиняем Витьку, заставляем одеться и выйти на улицу.
– Понятно, что ты хочешь его допросить. А что дальше, если виновен?
– Есть одна задумка, – ответила она. – Но я не хочу забегать вперёд, может, ничего не выйдет.