Возвращение

– Давай один, – согласился Витька Платонов.

– Красота и ум могут быть параллельны, но, как и всё параллельное, они не пересекаются. Я побежал.

Пока они врубались в смысл сказанной фразы, я уже был на улице.

– Чего они от тебя хотели? – спросил подошедший Сергей.

– Хотели, чтобы я их посмешил. Пошли к нашим, пока они не вышли из школы.

– Сергей, отойди, пожалуйста! – попросила подошедшая Зимина. – Гена, извини, что всё так получилось. Я не хотела плакать, так вышло. Я рассказала родителям, что позвала тебя сыграть, а то могли всякое наболтать. Отец хотел с тобой познакомиться.

Прекрасно! Чтобы никто не наболтал, она взяла и наболтала сама! Если в классе узнают, что дело дошло до знакомства с родителями... От необходимости что-то отвечать избавили подошедшие одноклассники.

– Не убей Сашку, когда будешь отвешивать ему щелбаны, – пошутил Валерка.

– Подумаешь, две пятёрки! – пренебрежительно сказал Широчин. – Пусть попробует получить у Ирины пятёрку по английскому. Могу поспорить на рубль, фиг получится!

Я разозлился и решил его проучить. Видимо, эти злость и несдержанность были вызваны у моей детской половины.

– Ловлю на слове, – сказал я. – Если сегодня получу пятёрку по английскому, ты завтра принесёшь две общие тетради.

Чёрт, вот что я делаю? С другой стороны, неохота заниматься конспирацией на каждом уроке английского. Бахнуть один раз Ирине по голове своими знаниями, а потом можно расслабиться. Ну и что она сделает?

– Расскажи анекдот, – пристал Валерка.

– На сегодня всё! – отрезал я. – Хватит, достали уже с этими анекдотами!

– Как достали? – не понял он. – Кого? Тебе жалко?

– Смешат комики на эстраде! – сказал я ему. – У людей такая работа. А я не нанимался вас смешить. Если есть настроение и желание сделать вам приятное, я и сам пошучу, если ничего этого нет, не стоит и просить. А то скоро вся школа будет ходить следом и выпрашивать: «Дай анекдотик!» Уже ходят.

Подошли девчонки.

– Ищенко, это правда, что ты подружился с Зиминой? – спросила Смирнова.

– В своём классе я буду отзываться на фамилию только учителям, – ответил я, поворачиваясь к ним спиной. – Не знаешь имени – проходи мимо.

– Подумаешь! – фыркнула она. – Тоже мне, жених и невеста!

– Никто не ограждён от возможности сказать глупость. Беда, когда её высказывают обдуманно, – сказал я ей вслед когда-то вычитанную фразу. – Пошли, ребята, сейчас закончится перемена.

Обычно урок английского наша классная вела на английском. Только когда ей попадались те, кто не понимал самых простых фраз, Ирина ругала их по-русски. Она поздоровалась на английском, выслушала наши ответы и перешла на русский:

– На лето было задание составить простой рассказ о том, как вы его провели. Кто-нибудь желает выйти к доске? Никого нет? Странно. Ну тогда я вызову сама. Ищенко, я слышала, что ты хочешь выбиться в отличники? Даже с кем-то на это поспорил.

Интересно, кто ей меня заложил?

– У меня было очень скучное лето, – по-английски сказал я, встав из-за парты. – Мотался один по лесу и скучал дома. Друзья разъехались, а книги в библиотеке перечитал по второму разу. От нечего делать занялся английским. Изучил, а теперь думаю, стоило этим заниматься или нет. Придётся скучать на ваших уроках. Даже не знаю, о чём ещё рассказать, разве что о грибах и ягодах, но это неинтересно.

Из всего класса, кроме самой Ирины, мой рассказ более или менее поняли только Люся с Леной и Сашка, который неплохо знал английский. Остальные вытаращились на меня, не понимая, что происходит. Да и троица наших знатоков выглядела не намного лучше остальных.

– Я не знаю, как это может быть, – сказала Ирина, – но язык ты знаешь лучше всех в классе! И это после троек в течение двух лет!

– Скрытые способности, – сказал я, честно глядя ей в глаза. – И потом я смущался, когда отвечал, а волнение мешает. Сразу всё забывается.

– В последней фразе ты взял не тот глагол, – по-русски сказала она.

– Вот видите! – я тоже перешёл на русский. – Мне ещё нужно над собой работать. Я могу сесть?

Дальше урок прошёл кое-как. Класс взволнованно шушукался, а выбитая из колеи Ирина никому не сделала замечания, быстро опросила самых лучших учеников и ушла на пять минут раньше звонка, чего никогда прежде не делала.

– Ты её добил! – сказал Валерка. – Не расскажешь, как можно выучить язык за три месяца? Дам пять рублей! Точно дам, у меня есть деньги.

– Сашка, – сказал я спорщику. – Две тетради за тобой. Завтра жду.

– А что она тебе поставила? – спросил он.

– Сейчас посмотрю. – Я и взял свой дневник со стола. – Пять с плюсом.

– Это не ты! – сказала Лена. – Ребята, это не он! Я не знаю, может, ты брат или двойник, но не тот Ищенко, который был раньше! Нельзя так измениться за лето!

Все замерли, ожидая, что я отвечу.

– Родных братьев у меня нет, – сказал я. – Двойники, наверное, есть, но кому нужно вас разыгрывать? Родители не заметили бы подмены? И потом это легко проверить. Многие из вас могут вспомнить что-то такое, что знаю я и не может знать никакой двойник. Нельзя в подробностях передать кому-нибудь знание своей жизни. Вспомните, и я отвечу.

– Над тобой не делали опытов? – спросил Ромка.

– Точно! – сказал я ему. – Отловили пришельцы из космоса, раскрыли способности и стёрли память о своём эксперименте...

– Я скоро поверю и в пришельцев! – сказала Лена.

– А какая для вас разница, из-за чего я изменился? – спросил я класс. – Я перестал быть самим собой? Вам плохо от моих изменений? Хотите, чтобы я опять превратился в не очень умного фантазёра с посредственной успеваемостью? Или просто терзает любопытство?

– Меня ты устраиваешь, – сказал Сергей. – Не хочешь говорить, что произошло, так это твоё право. Мало ли кому любопытно, перебьются!

Зазвенел звонок, и я первый вышел из класса. Почему-то навалилась усталость, и не хотелось никого видеть. Если бы была такая возможность, отпросился бы с последнего урока. Почему-то больше никто из класса не вышел во двор. Постояв несколько минут на ступеньках, я вернулся в школу. В вестибюле встретил Сергея.

– Не скажешь, почему нет никого из наших? – спросил я.

– За это тебе надо благодарить Люську, – ответил он. – Когда ты ушёл, она встала в дверях и такое сказала... Она, наверное, в тебя втюрилась, как и Зимина. Сказала, что тебе сейчас плохо, и чтобы никто не лез с дурацкими вопросами и просьбами, не говоря уже о каких-то проверках. Тебе надо было слышать, как она это говорила.

– Пошли, – устало сказал я. – Сейчас будет звонок.

Звонок прозвенел, когда мы были на подходе к классу. Вбежав в него, я, ни на кого не глядя, сел на своё место. Через минуту вошла учительница физики и начался урок. Опросов не было, нам рассказали новый материал и дали задание на дом. Звонок подвёл чёрту под моим первым учебным днём. Забрав портфель и поменяв обувь, я в компании Сергея с Игорем отправился в свой городок. Из нашего класса в нём больше никто не жил. Дома меня ждал разговор с мамой, которую мать Игоря просветила по поводу моего вчерашнего пения.

– Я понимаю, что не было ничего плохого, – выговаривала она мне, – но ты же знаешь людей и их языки! Я не против того, чтобы у тебя были подруги, наоборот, только обрадуюсь. Но ходить к ним нужно днём, а не ночью, и чтобы об этом знали их родители.

– Это была не ночь, – ответил я, – а родителям она потом сказала. Так получилось, больше я не собираюсь ни к кому ходить. Вот мой дневник, а я пойду к себе. Устал и хочу отдохнуть.

Я подождал, пока мама посмотрит дневник и выскажет радость моими успехами, а после чего, несмотря на усталость, стал выполнять всё, что обычно делал в это время. Последними были медитация и тетрадь. Когда со службы пришёл отец, ему сразу же продемонстрировали мои пятёрки.

– Молодец! – сказал он, радостно улыбаясь. – Не ожидал, что у тебя так быстро начнёт получаться. Я узнал насчёт гитар у одного из наших офицеров. Они не так уж дорого стоят. Послезавтра продадим пианино и в ближайшие выходные купим тебе гитару.