Возвращение

После переезда в Азов Люся два года играла в одном из ростовских театров, потом всё бросила и занялась азовским театром юного зрителя. Под её руководством этот самодеятельный коллектив постепенно превращался в профессиональный.

Мы съели свой пудинг и вернулись к телевизору.

– Истребители вышли на расчётную орбиту, – сообщил комментатор. – До времени применения оружия осталось двадцать минут. Все три машины находятся в состоянии боевой готовности, системы функционируют нормально. Параметры орбиты...

– Зря поспешили, – сказала жена. – Надо было поесть фрукты. Будешь мандарины? Я могу принести.

– Не стоит. Пульт у тебя? Включи спутник и побережье.

На экране появились вид из космоса той части Индийского океана, куда мог после обстрела упасть метеорит, и участок побережья Таиланда с морским пляжем, пальмами и брошенными шезлонгами.

– Осталось семь минут, – напомнил о себе комментатор. – Точно определить степень воздействия ядерного взрыва на метеорит невозможно, поэтому трудно сказать, какую часть массы он потеряет при взрыве, и посчитать изменение его траектории. К счастью, предполагаемый район падения...

– Может вообще разлететься на куски, – сказал я. – Тогда всё закончится фейерверком. А если в нём полно железа...

– Помолчи, – попросила жена. – Сейчас должны начать.

– Внимание! – сказал комментатор. – Пуск ракеты!

Камера одного из истребителей передала изображение соседней машины, от которой отделилась сигара ракеты и почти мгновенно исчезла с экрана. Картинка сменилась, теперь на ней были только звёзды. Через несколько секунд среди них вспыхнул ослепительно-яркий шарик ядерного взрыва.

– Подрыв в заданной точке, – сказал комментатор. – Взрыв вам показали через светофильтры. Внимание, метеорит уцелел и поменял траекторию. Сейчас она вычисляется системами слежения. Есть предварительный результат! Точка падения должна сместиться на сто километров к западу. Это за семьдесят километров от побережья. Данные пока...

– Смотри, – сказала Люся. – Он засветился. Вон на том экране, где океан.

Вскоре светящаяся точка достигла поверхности воды и погасла, а от места падения во все стороны пошла волна.

– Метеорит сохранил тридцать процентов своей массы, – сообщил комментатор. – Цунами идёт к побережью. Пока высота волны ориентировочно шесть метров, время подхода составит тридцать пять минут. Истребители выполнили задание и возвращаются на авианосец. А мы с вами подождём волну. Чтобы вам было не скучно ждать, мы расскажем...

– Я выключу, – сказала жена. – После японских цунами на эти неинтересно смотреть. Как ты думаешь, Олег принимал в этом участие?

– Позже узнаем, – ответил я. – В войсках полсотни таких машин, а пилотов ещё больше. С этим булыжником справились, как-то справятся через десять лет! Там не обойдёшься ракетой.

– Нам ещё шесть лет ждать твою гостью, – сказала Люся. – Не надоело строчить книги? Может, найдёшь себе другое занятие?

– Что такое шесть лет? – отозвался я. – Пролетят, и не заметишь. С писательством буду заканчивать, нужно только решить, чем его заменить. Ковыряться в земле не для меня, а что здесь ещё можно делать? Можно попутешествовать, и нас уже отпустят, только не хочу собой рисковать, пока не увижу Ольгу.

Шесть лет прошли быстро. По внешнему виду и самочувствию я не заметил этой прибавки в возрасте. Никакого сравнения с тем, что было в той жизни.

– И когда, наконец, появится твоя девочка? – спросила стоявшая рядом жена. – Начало темнеть.

– Ничего не понимаю, – расстроенно ответил я. – Она должна была появиться три часа назад. Поехали домой.

В одной руке у меня была не понадобившаяся детская шубка, второй я взял за руку Люсю, и мы пошли к стоявшему недалеко электромобилю.

– Бросай свою шубу в машину, – сказала она. – Я тебя отряхну, а потом то же сделаешь ты. Нужно было подождать в машине, а то похожи на снеговиков.

– Кто же знал, что так получится, – отозвался я, отряхивая её от снега.

Я чувствовал досаду и растерянность. Мы замёрзли и хотелось быстрее очутиться дома, поэтому я вёл машину по пустому шоссе на предельной скорости и потратил на дорогу минут пять. С помощью встроенного в машину пульта управления открыл ворота и подогнал электромобиль к крыльцу.

– Пошли в дом, – сказал я Люсе. – Чёрт с ней, с машиной, поставлю в гараж завтра.

– Не расстраивайся! – сказала жена. – Сейчас всё лучше, чем было. Можем обойтись и без посторонней помощи. Дверь открыта... Ты точно её запирал?

– Подожди! – сказал я, вернулся к машине и достал из бардачка один из наших пистолетов. – Теперь можно идти. Только на всякий случай держись сзади.

Мы вошли в прихожую, потом по коридору прошли к гостиной, в которой я сразу же включил свет.

– Здравствуй! – послышался знакомый голос. – Оружие можешь спрятать, оно тебе не понадобится.

– Ольга! – растеряно сказал я при виде сидевшей на диване девочки. – Ты откуда взялась?

– Ждал меня на том месте? – догадалась она. – Ну и зря. Я же говорила, что все вероятностные миры находятся в одном потоке времени. Это для вашей реальности всё исчезло, а я сохранила о ней воспоминания. Я знала, что ты придёшь, если сможешь, но не могла прийти в то время. Для меня оно стало прошлым.

– А здесь как меня нашла? – спросил я.

– Это было несложно, – сказала она и вытянула вперёд руку, в ладони которой засеребрился неизвестно откуда взявшийся шарик. – Это разведчик. В считанные минуты подключается к любой компьютерной сети и скачивает из неё всё, что может представлять интерес.

– Ты и в прошлый раз так же скачала? – спросил я.

– Она говорит по-русски без всяких присосок! – сказала жена. – Гена, что-то здесь не так!

– Объяснишь? – спросил я.

– Объясню, конечно. Садитесь. Не бойтесь, Людмила, никакого вреда от меня не будет.

Мы сели в кресла и приготовились слушать.

– Я не человек, – спокойно сказала Ольга. – Я рассказала тебе правду, только не о своей цивилизации, а об одной из человеческих. Наши миры находятся очень далеко отсюда. В ваших единицах это примерно тридцать световых лет. Мы с отцом прибыли в домен Земли с целью изучения вероятностных миров. В наших звёздных системах это делать запрещено. Вариатор вероятностей не изготовить кустарно, это слишком сложная машина. Сами исследования не запрещены, запрещено что-то менять в наших мирах. В каждый вариатор встроен маяк, который невозможно выключить. Следят за ними очень строго. Если кто-то попытается высадиться на одну из наших планет с вариатором, его просто сожгут вместе с кораблём. Если включат вариатор на планете, с одного из следящих спутников последует энергетический удар. И спутнику всё равно куда стрелять, потому что реальность важнее.

– А у нас, значит, можно? – спросила жена.

– Миры чужих не попадают под запрет, – подтвердила Ольга. – Проводить эксперименты в мёртвых мирах можно, но неинтересно, а человеческие цивилизации часто оказываются на грани гибели. Мы помогаем им, а заодно проводим исследования. Той цивилизации, о которой я тебе рассказала, проход в новый мир открыли мы. Вам развиваться до такого уровня тысячу лет. И потом, чем вы недовольны? Я только поверхностно сопоставила факты и то вижу, что в результате вмешательства состояние вашего мира стало намного лучше. Я не надеялась на такой результат. Конечно, отец на базе проведёт более полный анализ.

– А зачем вам изучать особенности развития человеческих цивилизаций? – спросил я. – Что это может дать?

– Мы не вас изучаем, – ответила Ольга. – Это только вспомогательные исследования, позволяющие понять, чем одна реальность отличается от другой. Основная сложность – это понять, что происходит с прежней реальностью.

– Ты же говорила, что она исчезает! – сказал я. – Разве нет?

– Материя просто так не исчезает и не берётся ниоткуда, – ответила она. – Для этого домена реальностей она действительно исчезает. Вот мы и хотим понять, куда именно и как в неё можно попасть. Если это будет решено, возможно, и в наших мирах не будет таких строгостей с исследованиями.