Возвращение

– Была у меня мечта – засветить Хаевскому, – улыбнулся я, – Это мой тренер от Комитета. Но всё никак не получалось.

– Неужели достал? – удивился Семичастный. – Сколько же ты занимался?

– Больше трёх лет. Сначала у вас, потом самостоятельно. А тренера всё же достал, чем сильно его удивил. Сейчас справлюсь с двумя вашими стажёрами, а большего и не нужно.

Мы попрощались, и я уехал, а через три дня вернули тетради и два отпечатанных экземпляра сценария. Я уже узнал адрес и телефон Семёнова, поэтому сразу же позвонил. Трубку взял его отец.

– Семён Александрович? – сказал я, услышав голос пожилого человека. – Это звонит член союза писателей Ищенко. Мне нужно встретиться и поговорить с вашим сыном. Он дома?

– Дома, – ответил Ляндерс. – Подождите, я позову его к телефону.

– Я вас слушаю, – раздался в трубке более молодой голос.

– Юлиан Семёнович? – сказал я. – Это писатель-фантаст Ищенко. Мне нужно срочно с вами встретиться. Вы можете уделить немного времени, если я приеду через полчаса?

– Приезжайте, – ответил он. – Я никуда не собираюсь.

Внешне Семёнов был один в один с теми фотографиями, которые я видел в Интернете, но ниже, чем я его себе представлял.

– Я не большой любитель фантастики, – сказал он, приглашая меня в гостиную, – но две ваши книги читал. Те, что о Волкодаве. Заходите, моих сейчас нет дома, так что разговору никто не помешает.

– У меня будет просьба, – сказал я, раскрывая папку. – Я написал сценарий для многосерийного фильма о советских разведчиках.

– А по какой книге? – спросил он.

– Ни по какой. Мне не хочется писать книгу. Это тот случай, когда фильм будет лучше неё, по крайней мере, я на это надеюсь. Вы можете прочитать и высказать своё мнение?

– О чём сценарий?

– Работа одного из наших разведчиков в Германии в конце войны.

– В такой работе много специфики, – заметил он. – Когда я писал «Майора Вихря», у меня был доступ к архивам, потом его сняли. Если вы писали только на основании книжных знаний, получится недостоверно.

– Я работал в архивах. Вам, если обратитесь, тоже не откажут. Я об этом договорился.

– Ого! – сказал он, удивлённо посмотрев на меня. – Если так, спасибо. Давайте ваш сценарий, постараюсь сделать побыстрей. Оставьте номер телефона, я позвоню.

– А если он уже что-то такое написал? – спросила Люся, когда мы уже легли в кровать. – Представляешь? Открывает твой сценарий, а там развитие его сюжета! Что он подумает?

– Если он что-то и написал, то только несколько зарисовок. На тот случай, если Исаев уже родился, я поменял фамилию. А если написал больше, буду брать в соавторы. Для того и понёс к Семёнову, чтобы потом не было недоразумений. Закончу с ним и начну обрабатывать Лиознову. Им отпустили на съёмки мало денег, последнюю серию вообще снимали на одном энтузиазме, а я это дело поправлю. Романова в Госкино должны предупредить, а если нужно, то нажмём и на руководство «Мосфильма».

– Но твои записи не тянут на полноценный сценарий.

– А чем я, по-твоему, начал заниматься? – сказал я. – Описание сцен, рекомендуемые места съёмок, актёрский состав и съёмочная группа, композитор и многое другое. Распишу так подробно, что Лиозновой и думать не придётся. Лишь бы она сама не взбрыкнула. Я ведь, по сути, выполняю часть её работы, навязывая свои решения. Одна надежда на то, что не устоит перед соблазном. Ну кому из наших режиссёров дают зелёный свет на съёмки? И импортную цветную пленку для них выбьем. С моим сценарием «Мгновений» потом будет проще снимать свои фильмы. Надо ещё проконтролировать, какую музыку напишет Таривердиев, и будет ли звучать нужная песня. У него там была замечательная музыка, повторит ли её сейчас?

Семёнов позвонил на следующий день.

– Я закончил, – сказал он после приветствия. – Когда вы можете приехать?

На часах было без четверти шесть вечера.

– Скоро приеду, – ответил я. – Через полчаса или чуть позже.

К моему приезду в гостиной перед телевизором сидели дочери Юлиана, поэтому мы ушли в одну из меньших комнат.

– Сценарий замечательный! – сказал он, глядя мне в глаза. – И фильм тоже должен быть интересный, особенно если будут сильные актёры и хороший режиссёр. Посмотрите эту тетрадь.

Я быстро просмотрел обычную ученическую тетрадь с набросками того, что я принёс ему в готовом виде. Было много расхождений, но, несомненно, это была работа над «Мгновеньями». Слава богу, что в черновиках была только фамилия Исаев, которую я заменил.

– Это ваш черновик? – спросил я. – Здорово! Если у меня столько совпадений с вашим текстом, значит, вещь действительно стоящая! Но мне неудобно, что перехватил вашу тему. Может, я отдам сценарий режиссёру от нас обоих?

– Об этом не может быть и речи! – решительно сказал он. – Это только черновые наброски, а у вас готовая работа. Вы ещё будете об этом писать? Спрашиваю, потому что сам хотел продолжить тему, особенно если не будет проблем с архивами.

– Меня не сильно влечёт такая литература, – ответил я. – Читать люблю, но вот писать... Слишком много приходится возиться с документами, а времени вечно не хватает. Образ разведчика получился симпатичный, если продолжите о нём писать, буду очень рад.

– Одного, слава богу, проскочил! – отчитался я жене после поездки. – Представляешь, он начал набрасывать сюжет, но всё отложил, когда не допустили к архивам. Как-то я не подумал раньше о его связях с Андроповым. Можно было вмешаться год назад и больше ничего не делать, всё пошло бы своим ходом.

– Не знаю, – пожала плечами Люся. – Ну прочитала я сценарий. В общем, интересно, но заламывать руки и всех тормошить...

– Посмотрим, что ты скажешь, когда снимут фильм. Теперь у Лиозновой будет цветная плёнка и намного больше денег, поэтому он должен получиться лучше. Знаешь, какой трещоткой они снимали в моей реальности? И закончат не в семьдесят третьем, а раньше.

– Когда с ней встретишься?

– Завтра отпрошусь с занятий у Сергея Аполлинариевича и съезжу на «Мосфильм».

Как только Герасимов узнал, что Государственный комитет по кинематографии заказал «Мосфильму» снять по моему сценарию многосерийный фильм, я был моментально освобождён от занятий.

– Жаль, что ты не показал свой сценарий нам, – сказал он мне. – Наверняка нашлось бы что подсказать. Ну ладно, ни пуха тебе ни пера!

Как положено, я послал его к чёрту, вызвал машину и через полчаса сидел в кабинете генерального директора «Мосфильма» Сурина.

– В первый раз вижу, чтобы из Госкино был такой заказ по работе начинающего сценариста, – сказал он, прочитав письмо, подписанное председателем комитета Романовым. – Мы найдём вам режиссёра.

– Извините, Владимир Николаевич, – решительно сказал я. – Я хочу снимать фильм только с Лиозновой.

– А почему именно у Татьяны Михайловны? – с любопытством спросил Сурин. – Она сейчас свободна, и у меня нет возражений, просто интересно, чем вызван выбор.

– Она прекрасный режиссёр, замечательная женщина и выпускница моего учителя. Этого достаточно?

– Дело ваше, – сказал он, поднимаясь из-за своего огромного стола. – Пойдёмте, я вас провожу, чтобы не заблудились.

Лиозновой было уже сорок четыре года, и я не видел её фотографий в этом возрасте, поэтому не сразу узнал. Директор представил меня, попрощался и вышел.

– Извините, – обратился я к присутствующим в комнате женщинам. – Мне нужно поговорить с Татьяной Михайловной наедине.

– Пойдёмте ко мне, – поднялась одна из них, с крупными чертами лица и курчавившимися волосами. – Это рядом, и никто не будет мешать... Рассказывайте, что у вас ко мне за дело, – сказала она, когда мы вошли в небольшую комнату, обставленную письменным столом, книжным шкафом и несколькими стульями.

– Прочтите, пожалуйста, письмо, – сказал я, передавая конверт.

– Заказ, – задумчиво сказала она, как-то странно посмотрев на меня. – И вы выбрали меня? Расскажите о теме.

– В фильме будет двенадцать полнометражных серий, – начал объяснять я. – В конце войны в самом сердце рейха работает наш разведчик. Для съёмки вам выделят любые разумные средства, современные кинокамеры и в необходимом количестве цветную импортную плёнку. Но есть и условие. Сценарий нельзя менять, как и состав актёров. То же касается композитора. Есть рекомендации по съёмочной группе и дополнения к основному сценарию. Здесь возможны изменения, хотя я был бы рад, если бы их не было.