Страница 10 из 203
– Зачем? – вытаращился на него Сергей. – У тебя горе?
– Правильно ты сказал, что не понимаешь простых вещей. До шестнадцати лет многого нельзя. Выпьешь, а твой рыцарь оттаскает за уши или ещё как-нибудь накажет и будет в своём праве. А после шестнадцати ты уже самостоятельный и можешь делать всё, что хочешь!
– Так уж и всё? – не поверил Сергей. – Я думаю, что, если ты напьёшься как свинья, твой рыцарь не обрадуется. И плевать ему на то, пятнадцать тебе или уже шестнадцать. И зачем вообще пить? Только потому, что уже можно? У меня отец не пил вина... почти. И я пару раз попробовал и больше не стал. На вкус гадость, а на пьяных я насмотрелся. Если бы не выпивка, убитый мной наёмник нашинковал бы кинжалом десяток таких, как я, а теперь будет гнить в могиле. Ну напьёшься ты и вызовешь смех, а то и получишь по морде. А потом протрезвеешь и будешь ходить с фингалом и мучиться головной болью. И что в этом хорошего? Показать самостоятельность можно и по-другому.
– Не знаю, – неуверенно сказал Петр. – Может, не буду много пить. А сколько тебе лет?
– Трудно сказать... – задумался Сергей. – У нас измеряют время по-другому, а я, когда сюда попал, не считал дней. Примерно пятнадцать с половиной.
– Ладно, я побежал, а ты пока лежи. Твой барон разрешил отдыхать до обеда.
Глава 4
Отдых до обеда помог, но не до конца, и ноги сильно болели. Но нужно было вставать, поэтому Сергей взял в руки грязную миску и в сопровождении Петра направился в большую трапезную, где кормили дружинников графа. Помещение трапезной, в котором уже обедали с полсотни мужчин, мало чем отличалось от зала господина Дюже, за исключением отсутствия его самого. И ели дружинники то же самое, чем потчевали постояльцев в покинутом Сергеем заведении. Новенького сразу заметили.
– Смотри, – толкнул один дружинник другого. – Тот самый герой, который оседлал дема! А что, крепкий парнишка, такому это ничего не стоит.
Дружинники заржали.
«Нужно срочно отбрехаться, – понял Сергей, – иначе лавры барона Мюнхгаузена прилипнут навечно».
– Кто-то не верит тому, что мы используем демов для езды? – спросил он, усаживаясь на свободное место. – Если есть желающие послушать, могу рассказать. У нас не делают из этого тайны.
Все навострили уши, а те, кто сидел в дальнем конце зала, перебрались со своими мисками ближе к рассказчику.
– С обычными демами, даже молодыми, человеку не справиться, – начал фантазировать Сергей, – поэтому мы крадём у них яйца. Это самое сложное и опасное дело в работе. Случается, что из ушедших на промысел отрядов не возвращается ни один человек. Яйца везут, хорошо закутав в ткань, чтобы они в пути не остыли, а в посёлках, где занимаемся молодняком, уже заранее греют песок. Добытчики стараются привозить только те яйца, которым осталось лежать дней пять-десять, чтобы меньше возиться с нагревом. Незадолго до того как вылупятся детёныши, хозяева будущих демов садятся каждый возле своего яйца и ждут. Первого, кого увидит детёныш, он воспринимает, как свою мать. Остаётся его покормить заранее припасённым свежим мясом, и он будет ходить за вами как привязанный. Едят они очень много, но и растут быстро. В возрасте двух месяцев, когда демы размером с лошадь, молодняк начинают приучать к седлу. В этом есть свои тонкости. Поначалу демы нервничают и могут отхватить руку тому, кто не вовремя попался под ноги, но это быстро проходит, и в возрасте трёх месяцев на них уже начинают ездить, хотя они продолжают расти и в полную силу входят очень нескоро.
– Постой! – перебил его один из дружинников. – Так ты хочешь сказать, что всё это время с демами возятся их будущие хозяева?
– Так и есть, – подтвердил Сергей. – Демы не товар, продавать их бесполезно, они служат только хозяину. Зато даже молодой дем бежит с седоком в два раза быстрее хорошего коня, а в битве они сражаются наравне с хозяевами. Иногда их выпускают одних на противника, и тот бежит.
– Я тоже удрал бы! – под общий смех сказал сидевший рядом с Сергеем дружинник. – Даже один дем – это кошмар, а целая толпа... Сбросил бы доспехи и драпанул так, чтобы не догнали никакие демы! Хороший рассказ. Если ты и соврал, то складно, молодец!
– Да, интересный рассказ, – задумчиво сказал богато одетый мужчина лет сорока, стоявший у входа в трапезную вместе с Роном Содером. – Это и есть ваш оруженосец, барон? Интересный молодой человек. Когда он поест, приведите его ко мне.
– Ты заинтересовал графа! – больно ткнул Сергея локтем Петр, когда стоявшие у дверей вышли. – Везёт же некоторым!
Быстро доев содержимое миски, Сергей поспешил выйти из трапезной, полагая, что его ждёт барон. Он не ошибся.
– Пойдём провожу к его сиятельству, – сказал Рон. – О демах не соврал?
– Сам я на них не ездил, – ответил Сергей, – молод ещё.
Рон удовлетворился ответом, и они, больше не разговаривая, поднялись по лестнице на второй этаж замка и пошли в дальний конец левого крыла, к кабинету графа. Дверь из коридора открывалась в небольшое помещение, уставленное несколькими секретерами с большим количеством выдвижных ящичков, возле которых суетился один из слуг. Не обращая на него внимания, Рон распахнул следующую дверь и слегка подтолкнул в неё Сергея.
– Заходите, молодой человек! – поторопил его сидевший за столом граф. – Спасибо, барон, вы можете быть свободны. Садитесь на этот стул, Серг, и рассказывайте.
– Что рассказывать, ваша сиятельство? – спросил Сергей, стараясь не выдать охватившего его волнения.
– Расскажите о своих родителях, о том, как вы оказались на корабле и попали к нам. Словом, всё, что вам покажется важным. А если что-то важным покажется мне, я вам скажу.
Сергей уже не один раз обдумывал в подробностях, что нужно рассказать, если вдруг у кого-нибудь из имеющих власть проснётся интерес к его персоне, поэтому сейчас не пришлось ничего придумывать.
– Значит, вы не сможете показать место высадки, – сказал граф, когда закончится рассказ.
«Интересно, зачем это тебе? – подумал Сергей. – Сделать вид, что обиделся?»
– Мне, граф, было не до того, чтобы запоминать прибрежные кустики и делать зарубки на деревьях! – сказал он, хорошо изобразив злость. – Я до этого почти месяц сидел на разваливающимся корабле. Уже начало темнеть и штормило, а я еле держался на ногах, тем не менее бросился собирать то, что могло пригодиться и не было унесено прибоем. Потом эти вещи спасли меня от голодной смерти и дали возможность пройти через половину королевства. Ваши земляки ничем не отличаются от других людей. Они готовы оказывать сострадание только взамен на встречные услуги. Да и что я могу рассказать о своём бродяжничестве, если совсем не знал языка? Это сейчас я свободно на нём говорю.
– Не стоит на меня обижаться, Серг! Право, я не имел в виду ничего дурного. А чтобы это доказать, приглашаю вас сегодня отужинать в кругу моей семьи. Барон говорил, что вы хотели изучить нашу письменность? Похвальное желание! Я могу в этом помочь. Моей младшей дочери девять лет, и её сейчас учат. Не письменности, конечно, дети проходят её раньше. Но я прикажу учителю с вами позаниматься, а барон перенесёт занятия с вами на послеобеденное время. Вы можете быть свободны, Серг, вечером я пришлю за вами слугу.
«Теперь нужно выдумывать что-нибудь интересное для семьи графа, – думал Сергей, возвращаясь в свою комнату. – Расспрошу о его ближних Петра, а уже потом буду думать».
Спускаясь по лестнице, он увидел барона, который явно нервничал и мерил шагами коридор, поджидая оруженосца.
– Чем закончился ваш разговор? – спросил он, увидев Сергея. – Тебя оставляют в дружине?
– У нас не было разговора о дружине. Он подробно расспрашивал о родственниках и путешествии, а потом пригласил поужинать с семьёй. Наверное, придётся весь вечер развлекать его родню. Ещё пообещал помочь с изучением письма с помощью учителя младшей дочери. И тебя хотел просить перенести из-за этого занятия со мной на вторую половину дня. А больше мы ни о чём не говорили. Ты можешь рассказать, что у него за семья?