Страница 74 из 99
Дорен начал работу с артефактом. Подобрав подходящие материалы, он решил, что сделает несколько медальонов, определяющих тех, кто был заражен паразитом. Задача была не из легких, но, учитывая его опыт, вполне ему по силам. Продумать магическую «начинку» амулета юноше удалось достаточно быстро. Из минусов самым очевидным было то, что радиус обнаружения у артефакта был не слишком велик, а значит существовал риск пропустить некоторые цели.
«Официальное мероприятие после испытания придется как нельзя кстати. Я буду считать победой, если мне удастся просканировать ближайшее окружение Касиана. Жаль только, что этот способ по определению шпионов не гарантированный. В конце концов, способы влияния у древних семей могут быть разными. Кого-то наверняка можно завербовать и обычным способом, навроде обещания денег и власти. Как же все это выматывает.»
— Я заметила, что после испытания Ниито ты стал все чаще рефлексировать. Эта петля так сильно на тебя повлияла? — понаблюдав за его работой, спустя некоторое время рыжеволосая все же нарушила тишину.
— Наверное, можно и так сказать. Я обычно стараюсь не ворошить прошлое, но на этот раз это оказались слишком яркие воспоминания, — Дорен закрыл глаза. — После петли я слишком хорошо помню их лица. И все, что с ними случилось. Это угнетает.
— Я понимаю. Мне и самой иногда, вспоминается то одно, то другое. Знаю, что скажу банальность, но тебе нужно постараться оставить все это позади. У нас слишком много проблем в настоящем. Но если тебе нужно поговорить, я всегда рядом, ты же знаешь. Они умерли, это печально, но это было очень давно, и теперь у тебя совсем другая жизнь.
— Умерли, говоришь… — парень почесал затылок.
— Почему мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь? — Красная нахмурилась.
— Я все думал, откуда у Бога-Охотника такие подробные воспоминания о том дне? Я не исключал, что он мог хорошо покопаться у меня в голове, но, чтобы так сильно распотрошить мою память, в это мне верилось с трудом.
— О чем ты?
— Совсем недавно, я нашел воспоминание, — Дорен задумчиво посмотрел на татуировку на запястье. — В нем Ниито признался мне кое в чем. Он сказал, что однажды мимо его островка проплыла башня. Да, ты правильно думаешь, та самая.
— Это невозможно, — Красная недоверчиво покачала головой.
— Я тоже так думал. Но Ниито так же сказал, что своим сознанием он заглянул туда одним глазком. Там он увидел, как множество магов из раза в раз проживает один и тот же день. На башню совершается нападение, магов и учеников вырезают, а под конец, глава башни, талантливый архимаг, активирует могущественное заклинание, запускающее день заново.
— Невозможно, — рыжеволосая снова повторила свои слова.
— Поначалу я тоже так решил. Но потом поразмыслил… Тогда я ведь много рассказал моему отцу. А Башня… Не зря она считалась неприступной. Без предательства изнутри её нельзя было взять штурмом. В её резервах была скоплена слишком уж невероятная сила. Так почему архимаг семи звезд не может использовать эту мощь и не запустить петлю? Вот только что-то пошло не так, и мой отец потерял воспоминания о прошедшем дне. Он должен был все помнить и предотвратить катастрофу, но то ли из-за ошибки в расчетах, то ли еще из-за чего, день повторяется со стопроцентной точностью. Все погибают, а отец снова запускает петлю. Потом снова. И снова.
— Почему ты молчал об этом? — Красная ошарашенно вздохнула.
— А смысл в этих разговорах? — Дорен апатично пожал плечами. — Заклинание порвало ткань реальности и выбросило башню в Пустоту. Возможно, она плавает там десятки тысяч лет, а все её обитатели вынуждены умирать снова и снова. Что я могу? Ничего. Умерли ли они? О да. Они умирали сотни тысяч раз. Но при этом, с какой-то стороны они до сих пор живы. Но я ничем не могу им помочь. Вообще ничем. Может, если только стану полноценным божеством.
— Есть от чего похандрить, — рыжеволосая закусила губу.
— А сейчас, если ты не против, я бы хотел поработать… один, — парень казался равнодушным.
— Я всегда готова поговорить, — слабо улыбнувшись, Красная медленно растворилась в воздухе.
Дорен вернулся к работе над артефактом. Никому было неизвестно, какие мысли крутились у него в голове.