Страница 6 из 7
– Знак выглядел как тату на её коже, – вспоминаю я.
– Ищи. Тебе пора… – кладёт она пистолет рядом со мной.
– И это всё?!
– Я дала много. Ты взял, сколько смог.
– Короче… – вставляю патроны обратно. – Мне нужно, чтобы ты поехала со мной.
– Ты хочешь, чтобы я покинула место своей силы и послужила тебе?
– Да.
– А что ты можешь дать мне взамен? Весь мир в моих руках. Что мне может дать его крохотная часть?
– Я дам тебе всё, что могу. Назови цену.
– Хочу равноценный обмен.
– В смысле?
– Я послужу тебе в твоём мире. Ты послужишь мне в моём.
– Точнее, Мара. Я привык держать своё слово, поэтому хочу понимать конкретно.
– Ты же не можешь сейчас конкретно определить, каким образом я буду служить тебе в твоём мире. Так? И я не могу. Но могу тебе только сказать, что твоя служба начнётся после твоей смерти.
– Ааа… Да без проблем! – фыркаю я.
Меня мало волнует, что будет после. И гораздо спокойней я буду чувствовать себя в её свите! И снова вспоминаю то ощущение ужаса, которое охватило меня в этом хождении за грань жизни.
Тяну ей руку.
Пожимает, её взгляд очень глубокий, она крепко держит мою ладонь, не заканчивая наше рукопожатие.
– Каждому своё. Я нахожу ту, что хочет твоей смерти, а ты мой слуга после неё.
– Замётано.
По спине идёт дрожь, и меня передёргивает.
В руках Мары появляется медальон.
– Это ольгиз. Оберег. Руна жизни и смерти. Чтобы ты не ушёл без меня и не заблудился.
– Не понял…
– А тебе пока и не надо это понимать, – надевает мне на шею. – Считай это подарком от Мары.
Глава 3
Морок яви
На берегу очередной морок. Моё маленькое судно превращено в приличную моторку. Нет, в такого рода волшебство я не верю. Но на всякий случай толкаю его кроссовком в бок. Вполне себе материальный бок.
Поворачиваюсь к Маре с вопросом в глазах.
В своём новом экстра-трендовом прикиде она странно смотрится на фоне местного пейзажа. Глубокий капюшон чёрного короткого пальто, по фасону напоминающего мантию, обрезанную ровно на поясе, скрывает глаза. Правда, ременной пояс этой мантии больше монтируется к её массивным берцам, которыми заканчиваются длинные стройные ноги, обтянутые тоже чёрными джинсами. На плече рюкзак, уже неудивительно, что чёрный, очень похожий на америкосовскую солдатскую заплечную сумку-мешок.
Пальцы усыпаны серебряными стильными кольцами, из-под длинных расклешённых рукавов выглядывают тату-мандалы.
– Если чёрный – это попытка конспирации, – с сарказмом оглядываю её, – то не очень удачная. Ты будешь выделяться в этом в абсолютно любой толпе.
– Я и без этого буду выделяться. Поэтому одежда значения не имеет.
– А почему она такая вычурная?
– А почему твоя такая серая?
– Да? – оглядываю себя.
Действительно…
– Единственное, что мне хотелось бы скрыть, это глаза.
Она скидывает капюшон, оставаясь в солнцезащитных дымчатых очках.
Солнечный свет не особенно прибавляет ей возраста.
– Сколько тебе лет, Мара?
– Это бессмысленный вопрос.
– Почему?
– Тебя интересует, когда создана аватарка или сколько лет существу, разговаривающему под ней? Это разные цифры.
– Как всё сложно, – закатываю я глаза. – А лодка эта откуда? Я же на другой сюда причалил. И где та? Я обещал её вернуть.
– Её уже забрали, не беспокойся.
Развалившись в лодке напротив Мары, я закрываю глаза, подставляя лицо восходящему солнцу. Лодка режет водяную гладь. Мотор ревёт, не позволяя мне задать ей огромное количество вопросов, вертящихся в голове. Опускаю пальцы в ледяную воду.
В какой-то момент меня отрубает. И прихожу я в себя от того, что мотор затих.
Открываю глаза, оглядываюсь. Мы приближаемся к тому самому мосту.
– Эй! Мы несколько пролетели мимо твоей базы.
– Нам туда не надо.
– Мне туда надо! Там остался мой человек.
– Отправь его в отпуск.
Вадик хотел сюда в отпуск. Совпадение?
Достаю телефон, пишу ему распоряжения. Течение несёт нас в русло Бии.
– Зачем мотор выключила?
– А зачем людей будить? Пусть спят…
– Ты всегда так своих гостей вывозишь? Поэтому местные думают, что они не возвращаются?
Не отвечая, Мара тоже опускает ладонь в воду.
– Ты говорила, что ты в ссылке.
– Говорила.
– Что такое Правь? Где это?
– И Навь, и Явь, и Славь, и Правь – это состояния сознания, а не «где», его эгрегоры.
– Как это?
– Дерево находится рядом с нами, но его сознание спит. Оно в состоянии Навь. Наркоман находится тоже рядом с нами, но живёт в Нави. Шизофреник…
– Я помню, да. А мёртвые уходят в Навь?
– Некоторые. Некоторые – в Славь.
– А Правь?
– Тебе бы лучше про Явь интересоваться, – на её лице мелькает слегка высокомерная усмешка.
– Ладно. Явь.
– Явь – это состояние сознания, когда дух уверен, что всё вокруг – объективная реальность, и всё происходящее не зависит от него, а зависит от обстоятельств. А он часть всего этого.
– Интересно. Но разве бывает иначе? Нет, понятно, что можно немного управлять объективной реальностью по известным схемам, но по большому счёту она – данность.
– Ты в это веришь, потому что ты из Яви, – улыбается она.
– А во что веришь ты?
– Я заперта здесь… И ограничена этой реальностью, как и ты. Но я знаю, что эта так называемая объективная реальность всего лишь морок, отражение твоего духа в материальном мире. Всё, что вокруг, обосновано тем, что внутри. Это Правь. И весь мир в моих руках, – протягивает она ладонь, рассматривая её.
– Это и есть магия, да?
– Нет. Магии вообще нет. Это сказки. То, о чём я говорю, ближе к верхним ступеням йоги, если уж на то пошло, и к провидению, если смотреть на это из Яви. Из Прави отлично виден узор морока Яви. Но я практически слепа. Увы.
– Кстати… что с твоими глазами?
– Ты очень любопытен.
– Ты очень мифична, – пожимаю плечами. – А я с детства люблю сказки. Так что с ними?
– А у меня вообще нет глаз. Только «чело».
Она снимает очки, подаваясь вперёд и вглядываясь в мои глаза.
Я зависаю, мой взгляд теряет фокус, перед глазами всё плывет. Её разные глаза сначала расплываются, а потом соединяются в один как бы 3D рисунок. И этот глаз очень объёмный, выразительный, хрустально-бирюзовый с огромным чёрным зрачком…
Встряхиваюсь…
Видение тут же развеивается, и я опять вижу её немного странные, но вполне обычные глаза.
– Что это было?
– То, что я сказала.
– Я видел один глаз.
– Это «чело», на востоке этот орган называют чакра третьего глаза, аджна. А глаз у меня нет. Я слепа.
– Как это слепа?!
– Так. Но из своей Яви ты видишь меня такой. Женщиной с двумя глазами разного цвета.
Я снова встряхиваюсь, пытаясь заглянуть ей в дымчатые стёкла.
– Это был гипноз? Ты гипнотизёр, да?
Мара улыбается, не отвечая.
Причаливаем мы за мостом у заправки. Там стоит рейсовый автобус. Мара быстро что-то обсуждает с водителем. И мы садимся с ней на пустое заднее сиденье.
– Я немного посплю, не буди, – кладёт она мне голову на плечо.
И я от неожиданности каменею, вдруг впервые почувствовав за этой аватаркой именно женщину. Красивую…
Возле трапа дожидаюсь Мару. В самолёте пришлось лететь на разных рядах и поговорить не удалось.
В Москве уже темно.
– Давай сумку.
Её заплечный мешок не выглядит лёгким. Интересно, что там?
– Я сама.
– Что там у тебя…
– … голова Василиска.
Я, вообще-то, про медузу Горгону хотел пошутить! Но практически попала. И я обескураженно иду рядом с ней.
Юморок у неё специфический…
Забираю первое попавшееся такси. Домой ехать не вариант, там могут быть какие-нибудь сюрпризы, и я еду в среднего класса гостиницу. Не сообщая никому из своих, что уже вернулся.